Лидер группы «Садъ» Владимир Серафимов: «Я горжусь, что мы неформат»

А вот как они начинали свой творческий путь, знают немногие. Никто не сможет рассказать об этом лучше, чем бессменный лидер группы и автор всех ее хитов Владимир Серафимов.

— Володя, как все-таки это начиналось?

— В 1988 году я решил показать свои песни хоть кому-нибудь. Писал я их тогда просто под гитару на магнитофон, вернее, на два магнитофона, через какой-то там пультик. Звучало это все, как и положено, не очень хорошо.

Конечно, до этого у меня уже была какая-то непонятная группа из трех человек, созданная мной в процессе работы инженером в облсельстрое. У нас стучал по барабанам такой парнишка, который начинал стучать очень хорошо, клево. К середине песни он барабанил все медленнее и медленнее, а к концу абсолютно… ну, скажем, лажал. Пришлось с ним расстаться.

Вот почему мне тогда был ну о-о-очень нужен барабанщик, причем барабанщик неплохой. Ведь когда в таком небольшом коллективе хорошо играет барабанщик, то он делает чуть ли не половину музыки. Так как еще и бас-гитарист особо меня не устраивал, к тому времени я остался один на один со своими песнями, гитарой и… «ямаховской» драм-машинкой, были такие, если кто помнит. Вот я и показал их Кунцу.

Даже не знаю, почему Виталик согласился. Ведь он в то время играл в какой-то группе, имел хорошие барабаны (чуть ли не лучшие в городе). То, что он пришел, было даже для меня не особо понятно.

Мы тогда все последние деньги, которые у нас были, тратили на аппарат. Поскольку были времена, когда все по карточкам и талонам, половину мы отдавали деньгами, а вторую — шампанским, водкой, всем тем, что давали за концерты и свадьбы. Вот таким образом мы прикупили новые (но бэушные) барабаны гэдээровской фирмы «Тактон», кое-что из аппарата.

Одновременно возник вопрос, где и как нам репетировать. Место нашлось в Брестском пединституте, в старом здании (там была такая каморка за актовым залом). Не знаю, почему нас туда приняли, да этого никто не знает… Впрочем, сыграло свою роль, может, и то, что мой дедушка Василий Степанович Серафимов был первым ректором Брестского пединститута в ого-го какие давние годы. Вот такой-то факт, все по-честному.

Через пару лет наш состав стабилизировался (тяжелое слово, еле выговорил). Появился Толик Харитонов, басист, и само собой родился первый альбом «Меланхолия». Записали мы его при большой помощи одного «дяди» из Киева, который предоставил нам очень нехилый для тех времен бобинник «Акай» (кажется, надо уже объяснять, что такое бобинный магнитофон? — прим. авт.), кое-что еще из аппаратуры.

В этой нашей «Пед-студио» мы и проработали до 1994 года, записав там еще два альбома — «Вивисекция» и «Садъ и змей». Кстати, песни именно из этих альбомов и стали первыми нашими хитами в среде брестских меломанов. Позднее они вошли в уже официально изданный наш альбом «Меланхоличный Садъизм», который стал эдакой квинтэссенцией нашего раннего творчества. Причем, слава Богу, подборку этих песен я делал сам, удалив те, которые были, на мой взгляд, уже и ненужными.

Ну а мы в это время зарабатывали на новый аппарат не только концертами (сколько тогда платили?!), но и своим фирменным, «садовским» ларьком-киоском звукозаписи. Был такой возле остановки напротив ЦУМа.

Время было такое, что кассеты уходили влет, расцвет СD, DVD и прочего был еще за горами, а музычку слушать хотелось всем. Вот этим ларечком мы наторговали себе на аппаратуру, на инструменты какие-то и… И вот тут-то нам «обломилось» помещение в нашем «Централ-парке имени 1 Мая». Причем какое помещение! Что тут объяснять. Большая половина «Зеленого домика» — едва ли не центрального места в парке. Впрочем, центральным оно стало позднее, во многом именно благодаря нам. В студии Green House (то бишь «Зеленый домик») мы записали практически все наши лучшие альбомы… Да что там мы. Кто только у нас не писался. Кто только не гостил и не «присоседивался». Двери практически не закрывались.

— Вот-вот… даже моя дочка помнит твои фирменные шашлыки по-керосиновски из ножек Буша и томатного соуса…

— Ага, я тоже помню. Мы на этой студии сначала записали альбомы «Помойка» и «Чай хана…», если мне память не изменяет, в 1995. Там песенка такая была, «Три патрона» называлась. Так вот ее с чьей-то легкой руки (а может, с чьего-то тяжелейшего похмелья) объявили гимном наших брестских неформалов. А дальше уже покатилось у нас… Где-то через годик к нам присоединился Леха Козлов с аккордеоном и дудкой в виде тромбона, и мы разродились альбомом «Мы пред врагом не спустили».

_{В «Зеленом домике» засветились брестские «Дай Дарогу!», «Стена», Woland, Knuckleduster, «Варштат», Too Late: Frozen, «Клей!». Весной 2002 года здесь записывала альбом «Весна в Париже» московская группа «Лайда».}

— Прекрасно помню этот альбом, он тогда только вышел. Я в то время был начальником клуба пограничной группы, и вы выступали у меня в зале. После концерта уже мои бойцы с твоего разрешения на твоих инструментах лабали твои же песни. Ты тогда чуть не обалдел…

— Помню-помню… Встречали вы нас тогда с присущим гостеприимством. Ну а альбомчик получился забойный, веселенький. Может, поэтому его решили издать в Минске на студии «Вигма», само собой, тогда еще на кассетах. Так вот эти кассеты, только уже в пиратском варианте (кто ж их контролировал-то?), разлетелись, как голубки, по просторам России и Украины (про Беларусь я уже молчу). Тут еще и музыкальные критики подсуетились: нам в куче всяких музыкальных изданий напели дифирамбов. Говоря современными терминами, пропиарили нас немного. Спасибо, конечно, не ожидали.

В скором времени (летом 1998 г. — прим. авт.) мы съездили на всероссийский фестиваль «Рок-лайн» в Пермь, стали там лауреатами (ох и кривит душой Керосин, на этом «Уральском Вудстоке» они заняли 1-е место среди 256 коллективов — прим. авт.) и приступили к записи нового альбома «С котом по эту сторону окна». В это время нас и стали приглашать погастролировать в России и Украине, в частности в Москве, Киеве и иже с ними. В составе появилась флейтистка Марина Карпук. Да, еще наша песня «Баллада о гордом рыцаре», как нам говорили, стала «хитом» киевского «Гала радио» и нашего «Радио Би-Эй».

Но продолжался наш активный творческий период, правда, вместо Леши Козлова пришел Саша Котович, и уже с ним мы записали альбом «Зоосадъ», а потом и «Перекурчик в деревенском кабаре». Вот на запись этих альбомов мы наприглашали столько знакомых музыкантов, что аж жуть берет: Владимир Мушницкий (скрипка), Наталья Бакун (виолончель), Александр Свириденко (гитара), Анатолий Медведев (аккордеон), Сергей Носов (балалайка), Виталий Эпов (саксофон). В качестве вокалисток были приглашены две студентки Брестского музыкального колледжа Людмила Ващук и Татьяна Кузмич.

— Я где-то в Интернете прочел, что большая жизнь «садовых» песен началась с альбома «Паутинка в небо»…

— Да бред это все. Эта большая жизнь началась у нас с первых альбомов. Если у группы есть определенный круг слушателей, так сказать, фанатов, то это уже большое дело и большая жизнь. И когда этот круг разрастается и переходит даже государственные границы, то все это просто новый этап. Так у нас и получилось с этим альбомом.

Вышел он на московском «Никитине», потом его переиздала еще и «Мистерия звука», тоже московская. Это и был уже другой, новый уровень. Плюс ко всему, «Паутинку» начал продавать ряд европейских интернет-магазинов. А через годик на той же «Мистерии» официально издали все наши предыдущие альбомы, сделали концертный альбом «Да пришли вы все…»

Песни наши стали крутить на радио, клипы на телевидении — вот тебе и новый виток.

— А как насчет того, что многие говорят про музыку «Сада», что это неформат. Мол, не вписываетесь вы в так называемый мейнстрим.

— Ну, во-первых, насчет так называемого мейнстрима. Не помню, кто сказал: «Мейнстрим — это мертвая река, на дне которой лежит бездарность». Российская музыка пришла к тому, что уже достаточно похожих групп. Похожих на U2, на Prodigy.

Получается так: предположим, на Западе появилась какая-то группа хорошая, к примеру, группа «Абычто», и надо сделать такое же «Абычто», но уже с русскими текстами. По-моему, это уже всем надоело, нужно на самом деле что-нибудь новенькое.

У нас было такое время, когда мы приезжали в Минск, пытались как-то что-то пробить. А нам говорили: «Ребята, это неформат». Да я горжусь, что мы неформат! Он для того и существует, чтобы потом, в определенное время, становиться форматом, когда старый формат себя просто изживает. Да и кто же определяет этот самый формат. Для меня он один, для второго — другой, а третий не признает предыдущие два, поскольку тащится от третьего. Так что у каждого свой формат. И принимать его надо таким, какой он есть.