Игра в мушкетерскую жизнь

Начало

«Я влюбился в мушкетеров окончательно и бесповоротно в детстве, когда прочел роман, лежа в гипсе. Сейчас невозможно вспомнить все количество литературы, прочитанной мной при подготовке к съемкам. Это был колоссальный труд. Мною был поднят целый банк информации. Я влез в эпоху: в традиции, обычаи, манеры. Находил литературу, в которой описывалось, как и что ели, как разговаривали, вплоть до того, сколько раз мыли руки. Во что играли на улицах дети, как выглядели парижские улицы, что носили. Я узнал все о разных сословиях. Второй план фильма был сделан точно по описаниям путешественников и современников. Ведь все эти люди существовали на самом деле. Картина должна была быть очень достоверна».

Три мушкетера

«Я знал, что Портоса будет играть Смирнитский. Актерски мне он нравился. Правда, он был худым и высоким, но согласился набрать килограммы. Кстати, когда мы его пробовали, у него была сломана нога. Но другого Портоса я себе уже не представлял. Смирнитский играл человека рассудительного, но недалекого. Он должен был реагировать немного неадекватно обстоятельствам. К чему он относился адекватно, так это к пьянке и еде. Сначала Вале «толщинки» делали, а потом он и сам растолстел».

«Арамис выглядел страшным сердцеедом, но всю жизнь любил одну женщину. У Игоря была одна привычка. После того как он выпивал хотя бы двести граммов, он ко всем в кадре обращался не Д’Артаньян, или Портос, или Атос, а только Арамис. Он не нуждался в поисках «зерна» роли. Это «зерно» было его сущностью. Старыгина на роль Арамиса мне порекомендовал кто-то из актеров. Правда, озвучивал свою роль не он, а Игорь Ясулович. У Старыгина небольшой дефект речи, даже приятный в жизни, но в фильме этого не должно было быть. Ведь Арамис — совершенство, «рафинэ». Они с Ясуловичем побеседовали. И на озвучании их тембр почти совпал. Ясулович Игорю специально подражал. И получился вот такой персонаж».

«Атос — это сплошное благородство и резонерство. Сниматься в роли Атоса должен был Вася Ливанов. И он был единственным кандидатом. Но Ливанов — человек сложный. Он два раза приезжал в Одессу на пробы. На него надели костюм, сделали прекрасные фотопробы. И все было замечательно. Но потом Вася пропал и до конца съемочного дня не появился. Я же был подневольным, начинающим режиссером и не мог утверждать актеров без проб. Я понял: значит, не судьба. Не случилось Василию Борисовичу сыграть Атоса. Зато он стал Холмсом. Поехал я тогда в Москву и увидел в Театре на Таганке спектакль «Мастер и Маргарита». Воланда играл Смехов. Сцена, когда он читает рукопись, меня просто потрясла. Настоящий Атос! Благородный, сдержанный, бледный».

Д‘Артаньян

«Я их всех ужасно любил, а Мишку Боярского — больше других и по сей день. Пусть простят меня остальные! Было какое-то чувство обожания. Назло всем «голубым» скажу: «Можно любить мужика, будучи патологическим гетеросексуалом. Я приехал в Петербург, Миша пришел в гостиницу. Посмотрел я на него и сказал: «Будем пробовать вас на Рошфора. К тому времени на роль Д’Артаньяна был уже утвержден Саша Абдулов. Боярский ответил: «В этой картине готов играть даже дворника». Его одели в костюм… Он зашел в павильон,.. и тишина наступила на Одесской студии. Думаю: «Что такое, почему так тихо, пожар, что ли?» Потому что на студии всегда галдеж. Замолкают, только если что-то серьезное случится. Поворачиваюсь: передо нами стоит Д’Артаньян. Единственный и неповторимый. И с Мишей все было решено. К Мише «мушкетеры» вначале относились свысока. Меня это устраивало. Это соответствовало статусу Д’Артаньяна.

«Никогда ни к одному мужику на моих глазах женщины не лезли так беспардонно, как к Боярскому. Для него жена, дети — святое. Не знаю, вступал ли Миша в сексуальные связи, но «дамское стадо» бесконечно исполняло вокруг него брачные танцы. С особо липучими он бывал до крайности груб. А гордым и красивым мог неожиданно и бескорыстно подарить сумасшедший букет. Боярский жил при «сексуальном» коммунизме. Ему любой мог отдать все — от тела до водки… Боярский был единственным настоящим секс-символом, который существовал в российском кино. От которого женщины просто теряли сознание. А мужики его ненавидели, и это понятно. Хотя его ни разу никто не назвал секс-символом».

«Волга» и девочка одна на всех

«Внимание к «Трем мушкетерам» было колоссальное. Во Львове следом за нами во время съемок ездила «Волга». Я никак не мог понять: почему? Решил, что просто какая-нибудь поклонница преследует кого-то из актеров. Потому что, кроме «Волги», еще целый автобус с женщинами, влюбленными в мушкетеров, не отставал от съемочной группы ни на шаг. Там были и жены высокопоставленных работников. Красотки, длинноногие. Каждый день гонялись за нами в автобусе. Мы останавливаемся снимать, а они уже тут как тут. Где-то метрах в двадцати от замка, который мы снимали, раскидывалась скатерть, на ней выставлялись шикарные ужины, обеды, с выпивкой, конечно. Для нас это было настоящим мучением.

И что вы думаете? Оказывается, в той «Волге» была вмонтирована канистра размером с багажник, полная вина. С краником, к которому мои дорогие мушкетеры все время прикладывались. Должен вам сказать, что однажды мушкетеры пропили все, что можно, и суточные в том числе, сидели голодные, а потом пошли в магазин и украли там ящик с копченой рыбой. И неделю только это и ели. Управлять этим актерским «беспределом» было очень сложно.

И еще у них был договор: никаких отдельных романов. Выбирают самую красивую, одну на всех. Конечно, с ее согласия. Тут проблем ни разу не возникло… Теперь представляете, что стояло за этими священными словами «все за одного» у этих разгильдяев, когда они их произносили? Гюрза схватит одну в лапы — и никуда уже не деться красотке. Это у них прозвища такие были: Старыгин — Гюрза, Смирнитский — Варан, Мишка Боярский — Лось. А у Вени не было прозвища.

Не помню, чтобы Табаков проявлял себя с блудливой стороны. По крайней мере, во время съемок. Женщин он всегда видел, глаз его «увлажнялся», наливался. Но излишней заинтересованности, как очень многие наши артисты, он никогда не выказывал».

Игра в романтику

«Начало премьерного просмотра в московском Доме кино назначили на четыре часа. Меня предупредили, что зал будет полупустой, что зрители начнут уходить в середине. Во-первых, потому что три серии, во-вторых, потому что очень рано. Но в зал набилось столько народу, что начали показывать в Белом зале, а потом перебрасывали части и в нижние просмотровые залы, где тоже было битком. Дамы в бриллиантах сидели на ступеньках, громом аплодисментов встречая каждый эпизод… Был просто фантастический успех. Единственно, кто не помнит этого успеха, так это мушкетеры. Они были в задницу пьяные. Смирнитского на руках вынесли из зала. Миша Боярский ходить мог. На банкете он поднял тост и сказал буквально следующее: «Алис-са Брун-новна передает всем привет. Привет всем. Аисса Брунно из Питера».

Правда, про «Мушкетеров» писали только гадости. Все говорили, что это недолговечно, что фильм скоро умрет. Что эти песни ни один человек не запоет. Но прошло три года, и о картине стали писать прямо противоположное, ставя мне в пример меня же. А еще я хочу сказать, что у картины такой успех и такая длинная жизнь, потому что я снимал ее для себя. Спасался от действительности, играл в романтику, в мушкетерскую жизнь».

Отрывки из книги Георгия и Наталии Юнгвальд-Хилькевич «За кадром». Изд-во «Центрополиграф», 2000 г.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро