Во всем виноват школьный психолог
— Как началось твое знакомство с комедией?
— С комедией я познакомился примерно в 9-10-м классе. Есть такой Владимир Шабанов, психолог, который помогал юным умам осваивать комедию. И я вступил в школьную команду КВН. Далее была другая ступень — поступил в университет. КВН продолжился на более серьезном уровне. Сначала факультетская сборная, потом сборная вуза, ну и впоследствии среди друзей организовалась своя команда, и мы стали чемпионами брестской лиги. На этом КВН кончился. Затем после учебы был проект для YouТube. И уже после этого тот же Шабанов предложил основать в Бресте стендап-клуб и позвал меня помогать.
— Сколько вас в основном составе?
— Сейчас у нас 6-7 выступающих. Притом что три года назад было 15 — 20 человек. Многие сошли с дороги, потому что этим нужно заниматься плотно, а каких-то материальных дивидендов это не приносит. Мы не получаем деньги за вечера в баре. Вырученные деньги от продажи билетов на входе мы оставляем на развитие стендапа.
Сам ржал, друзья ржали, а к зрителям вышел — и тишина
— Каким образом сочиняется материал?
— Это все индивидуально. Кто-то целенаправленно садится дома с ручкой и листиком, возьмет определенную тему и ее расписывает. Кто-то это делает по пути на работу, сидя в наушниках в троллейбусе или маршрутке. Кто-то увидит на улице что-то прикольное, раз — и записал в заметки. И уже потом, сидя в общей компании, что называется разгоном, мы делимся своими набросками. Лично я уже стендап не пишу, а больше занимаюсь делами из серии «дописать и добить». Ну а вообще, я отношусь к тем, кто именно садится за стол и пишет. Мне так проще.
— А как темы для монолога выбираются?
— Стендап — это самый честный юмористический жанр, потому что все делается на личных ощущениях. Часто такое бывает, что комики берутся за какую-то тему, но они ее не знают, они ей не сопереживают, но пытаются писать об этом шутки. Но хороший материал получается тогда, когда у тебя есть личное отношение к написанному. То есть парень, который никогда не был в браке, никогда не напишет хороший стендап про жизнь с супругой. Тема полностью не раскрывается. Поэтому материал надо брать из пережитого андерграунда в жизни.
— Не может получиться так, что через 5-10 лет выступлений юмор у комика, что называется, изживает себя?
— Я скажу так, что возраст, наоборот, добавляет комику поле для шуток. Вackground, то есть, то, что у нас за плечами, оно расширяет диапазон того, что комик может рассказать.
— Случалось ли такое, что никто не смеялся над твоими шутками?
— Да, но не за время всего выступления, а касаемо определенных шуток, на которые зачастую комик и делал ставки. Вроде бы над ними и сам ржал, и друзья ржали, а к зрителям вышел, рассказал — и не зашло, не понятно, не близко. И для того чтобы избежать подобных случаев, делаются открытые микрофоны.
Отличие открытого микрофона от полноценной вечеринки в том, что первый существует для того, чтобы проверить новый материал, а вторая — чтобы рассказать те шутки, которые были хороши в первом.
— А импровизация?
— Импровизационный стендап более сложный, потому что шутка рождается в этот самый момент на сцене. К этому мы вообще никак не готовимся. Ты выходишь к зрителям, кто-то что-то выкрикивает, ты отвечаешь, играешь в этот словесный теннис — и появляется множество интересных и неинтересных историй. Импровизация нравится той аудитории, которая любит чувствовать свою причастность к происходящему, а на стендап люди приходят, как на концертное мероприятие, чтобы выпить, когда кто-то смешит на фоне.
Умный юмор не закатывает. Любимая комедия людей — про «газы» и «отрыжки»
— Какие темы и комики тебе близки?
— Из нетелевизионного стендапа — это Александр Долгополов. У него очень смешная комедия абсурда. Он может прийти на сцену и сказать: «Всем здравствуйте. Я вчера умер. Смотрите, как это было». И все в этот момент прекрасно видят, что он на сцене. Но ты ему веришь. Как у него это получается, я не знаю! Из телевизионных комиков мне нравится Тимур Каргинов. Он не говорит о бытовых вещах. Я не люблю комедию ностальгии про прошлое из разряда «а вот раньше было лучше, раньше мы бегали во дворе, а сейчас дети играют в гаджеты». А вот комедия наблюдения мне, наоборот, нравится. Например, подметил, что таксисты с тобой постоянно разговаривают. Ты сидишь, молчишь, и тут ни с того ни с сего водитель поворачивается и спрашивает: «Что ты там говорил? Путин плохой? Так вот…» Он делает вид, что это ты ему что-то сказал, хотя, по сути, сам начал что-то рассказывать и доказывать. Прикольно же?
— Есть ли в комедии темы, которые ты обходишь стороной?
— Я считаю, что в комедии нет никаких запретов. Можно по-разному сформулировать. О политике я не боюсь говорить и не стесняюсь резких высказываний. Помню, выступали ребята на корпоративе каких-то силовых структур. И комик, не зная свою публику, завел тему про политику высшего эшелона. На что была такая реакция, что подошли к другому комику, который стоял возле кулис, и шепнули на ушко, мол, еще одна такая шутка и вы отсюда уедете не на своем транспорте. Скорее всего, это тоже была шутка от них, но при этом парень, который был на сцене, это услышал, потерялся и потух.
Про смерть можно пошутить смешно. Про инвалидов можно пошутить смешно. И это ни в коем случае не будет обидно, и сам инвалид, если у него были бы руки, он бы похлопал.
— Охарактеризуй нашу публику. Какой юмор нравится брестчанам?
— Часто замечаю, что людям проще посмеяться над шутками про пук в лифте или отрыжку, нежели про какой-то интеллектуальный юмор, шутку из книги или исторический факт. Умный юмор не закатывает, короче. Людям нужная глупая и простая шутка. Это иногда обижает, даже взять шутку про 33 серебреника, хоть она и чуть пересекается с религией, но там всё по-доброму, мы ничего не оскорбляем. Она очень хорошая. Там первые две секунды думаешь и потом просто взрываешься. Но нашему зрителю такие шутки не нравятся. Есть, конечно, разрывы в зале, но они точечные. А вот когда будет про лифт и газы… Там прямо хохотайка начинается. Это обижает комика как творческую единицу, потому что хочется писать серьезный материал, но его не воспринимают. Некоторые артисты и скатываются, потому что хотят именно реакции из зала, а не качественного юмора от себя.
— Огорчает, когда публика не понимает твой юмор?
— Небольшая досада есть. Большую роль тут играет опыт. Комик должен понимать, что если он рассказал несмешную шутку, то смешной может оказаться следующая. Молодые комики сразу теряются. Они амбициозны и выходят на сцену с таким чувством, что сейчас все будут смеяться. А поначалу все совершенно не так. Зрителю ведь нужно подумать над шуткой. А зеленый комик теряется, потому что в первую секунду не было смеха. Но публика-то может ее осмысливать. А еще бывают смешные шутки, но которые обижают людей. Та половина зала, которая более лояльна к темам изнасилований, будет хохотать до слез, ну а кого-то это может обидеть.
— Что делать, если во время выступления кто-то начинает сильно мешать?
— Вступить с ним в диалог и объяснить в юмористической форме, почему не следует так делать. Есть такой комик из Бреста Михаил Калгин. Он делал стендап в Китае на английском языке, выступал и у нас. И он придумал резиновую шутку. Ему парень какой-то из зала мешал и мешал. И он просто прерывает свое выступление и говорит: «Дружище, как тебя зовут?» Тот говорит, мол, Миша (например). Ну а Калгин продолжает: «Миша, я артист, я здесь работаю, выступаю. Я же к тебе на работу не прихожу, не забираю метлу из рук». И получается, что он вроде и подколол, и внимание ему уделил, и дал понять, чтобы не мешал. После этого крикун замолчал — он все понял. Красиво, не обидно и выглядит как импровизация.
Резина — заранее заготовленная шутка, которая способна заткнуть человека, мешающего во время выступления
Хотелось бы получить какую-то поддержку, но будет странно получить ее от Министерства культуры
— Для тебя стендап — это искусство или способ хорошо провести время?
— Это сравнимо с живописью, потому что человек рисует словом. Просто если в шутке поменять несколько слов местами, то она перестанет быть смешной. И в обратной ситуации, каждую несмешную можно сделать забавной. Запятые, паузы, предлоги — это все важно. И это требует времени.
Сделать взрыв в зале можно и шуткой про повешенного колобка. Добавить какую-то предысторию, как и почему он решился на суицид, и уже потом, что было после гибели, то можно сделать что-то смешное.
— Какие планы на ближайшее будущее у вашей тусовки Brest Stand Up?
— Я очень хочу развить ту идею, которую мы уже начали со стендап-фестивалями на открытом воздухе. Это сложно в финансовом плане, потому что расходы оплачиваем мы сами. В первый год, 2017-й, все было у нас круто, во второй раз мы прогорели из-за погоды. Вообще, я составил себе 5-летний план на то, как будем выводить свою комедию на должный уровень. Хотелось бы получить какую-то поддержку, но будет странно получить ее от Министерства культуры, потому что это мероприятие 18+. Но я не знаю, я не спрашивал. Хотя это молодежное явление, и от него не стоит открещиваться.
Фото из личного архива Александра КОЗАКА
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
