А также наша героиня рассказала о своей учебе, опыте приобретения жилья и материнства в Польше.
Писала русскими буквами по-польски
Марина родилась в Бресте в обычной семье. Мать – бухгалтер-экономист, отец – энергетик. После седьмого класса поступила в лицей в профильный лингвистический класс. Это обстоятельство повлияло на будущий жизненный путь: в лицее Марина подтянула английский, а также увидела контраст по сравнению со школьной средой.
«Школа была невыдающаяся. Я была очень скромной, не могла в присутствии взрослых слово произнести, не говоря уже о том, чтобы высказать мнение. И когда в лицее я увидела, что дети могут свободно высказывать свои мысли, наравне со взрослыми могут дискутировать, это меня очень поразило. Я потихоньку начала это впитывать».
После окончания лицея Марина очень хотела уехать в Минск. Выбор вариантов жизненного пути был и в Беларуси. «Не хочу сказать, что я бежала, потому что у меня не было перспектив». Она профессионально танцевала, и ее ждали в одном столичном коллективе. А родители ратовали за Пинск, за только что открывшийся ПолесГУ, ведь это университет Национального банка, и оттуда прямая дорога в банковскую систему. «В Минске поступала на «социальный маркетинг» в БГУ, где было всего 5 бюджетных мест, и их раздали целевикам. На платное поехала на второй поток в Пинск. Там давали общежитие, к тому же база университета была потрясающая».
Читайте также: Наши за границей. Брестчанка переехала в Польшу и успешно ведет там свое дело
Почему Польша?
Марина участвовала в научных конференциях и была очень активной студенткой. После окончания университета попала на собеседование в Нацбанк. «Помню разговор в отделе кадров о зарплате. Мой ответ, что не могу дальше сидеть на шее у родителей, поразил». Варианты работы в Минске всерьез не рассматривала, так как на зарплату молодого специалиста было тяжело прожить в столице, снимая квартиру.
«Я устроилась в Бресте в Белорусский банк малого бизнеса. Это был единственный международный банк в Беларуси, который кредитовал малый бизнес по программе Европейского банка реконструкции и развития. Мне было интересно поработать по этой программе, получить опыт. На первое собеседование пришло человек 20, но я получила работу специалиста по кредитованию без всяких связей».
Устроившись в банк в апреле, Марина проработала 6 месяцев. «Это был 2011 год. Тогда произошел кризис, девальвация рубля, и моя зарплата составляла не $500, как было установлено при устройстве на работу, а $250. Кредиты никто не брал, было непонятно, что будет дальше. Это подтолкнуло к переезду. В Варшаве был мой молодой человек, теперь муж. Мы учились в одном классе, встречались с 15 лет. Он уехал учиться в Польшу после школы, мы виделись раз в месяц, но остро вопрос не стоял о том, что я заканчиваю университет и переезжаю в Польшу. Я попробовала самостоятельно устроиться, хотела доказать себе, что могу это без чьей-то помощи. Но жизнь в Бресте с родителями в квартире, потому что взять кредит на жилье в Беларуси молодому специалисту в возрасте 22-23 лет нереально, удручала. Да и было уже непривычно, когда живешь самостоятельно с 17 лет».
Аргументом в пользу Польши была еще и возможность оформить документы и работать легально. «Для меня было важно и интересно работать по специальности, продолжать развиваться в этом направлении. Я не смогла бы нелегально работать, скажем, в сфере услуг, просто потому, что это заграница».
Читайте также: Наши за границей. Брестчанин о жизни в Польше: «Мне не хватает пацанов с района»
«Год не говорила по-польски»
Марина попыталась получить карту поляка, но оснований оказалось недостаточно. Польские корни были у мамы, и сначала карту должна была получить она. Марина убедила маму подготовиться к сдаче экзамена. «Мама это сделала ради меня, готовилась и учила материал самостоятельно, и я ей за это безумно благодарна! Позже я достаточно быстро получила карту. Но уехала в Польшу еще раньше по шенгенской визе, пошла на курсы польского языка. Ходила 2-3 раза в неделю. Потихоньку начала узнавать, какие есть учебные программы, куда можно поступить. Хотелось попасть в лучший экономический вуз Польши – Варшавский экономический университет. Стала ходить на подготовительные курсы. Они длились 2 месяца по выходным дням, было около десяти предметов. Я заплатила за них где-то $200.
Долго не говорила по-польски. Был сильный языковой барьер. Я стеснялась, язык жутко не нравился, и если муж знакомил меня с друзьями-поляками, водил на какие-то мероприятия, то, когда я знала, что люди свободно говорят на английском, переходила на английский. Хотя на 80% польский понимала.
Конспекты выглядели просто смешно. Я писала русскими буквами по-польски. Конечно, экономическая база не пропала даром. Сдала вступительный экзамен очень даже неплохо».
«Белорусов ценят на польском рынке»
Получив карту поляка в марте 2012 года, Марина стала рассылать резюме, в основном в компании финансовой сферы, международные банки. «Сейчас многие мировые компании переносят свои операционные центры в Восточную Европу ради минимизации расходов. Плюс отмечают уровень образования и знания иностранных языков у специалистов на рынке труда. Переживала, что у меня нет европейского диплома и меня, скорее всего, не возьмут».
В июне начала работать аналитиком в Королевском банке Шотландии. «Оказалось, не важно, какой у тебя диплом и есть ли он вообще, были ребята с незаконченным образованием. Главное – опыт, знания, которые ты можешь продемонстрировать. Собеседований много, минимум три. С отделом кадров, менеджером и твоим начальником. Проходила на английском. Можно и на польском, тогда английский проверят». Рабочий язык в таких корпорациях, как правило, английский: на нем вся документация, процедуры, компьютерные программы, встречи, конференц-колы и т. д.
Месяцем раньше предлагали работу в страховой компании, но в банке были более привлекательные условия по зарплате и долгосрочный договор. «Белорусов очень ценят на польском рынке. Коллеги-поляки собирались на кухне и возмущались в мой адрес: «А ты чего так много работаешь? Начальник нам показывает твою статистику и требует столько же. Ты понимаешь, что, чем больше ты работаешь, тем больше требуют от нас?» Я в недоумении: «Да я только начала работать, еще не в полную силу, только изучаю процессы, документы…» Не сказать, что я не пила кофе, не ела и не общалась с сотрудниками, просто работа не казалась мне какой-то сложной. Белорусов отмечают как очень трудолюбивых».
Читайте также: Наши за границей. Брестчанка, переехавшая в Керчь: «В городе не найти привычных Бресту супермаркетов»
«Отбор длился четыре месяца»
Учеба на заочном, совмещенная с работой, оказалась очень тяжелым этапом. Пары проходили каждые вторые выходные с восьми до восьми, и нужно было выполнять задания в будни по вечерам. Очень сложные сессии. «Это не так, как в Беларуси, где у тебя есть куратор, ты ходишь за группой, – нет, ты предоставлен сам себе. Получаешь список, выбираешь себе занятия в семестре. На каждом занятии новые люди, на каком-то потоке они пересекаются. Если ты с чем-то не разобрался, это твои проблемы. Объявлений как таковых нет. Ты должен разбираться в регламенте учебного заведения: сколько тебе нужно собрать пунктов, какие предметы взять, чтобы их добрать, как поделить грамотно на 4 семестра. Бывает, полтора пункта не хватает и нужно еще семестр учиться ради сдачи одного предмета».
Диплом получила, уже имея вторую работу в международном инвестиционном банке, но попала туда еще без него. Это было в 2015 году. Офис только открывался в Варшаве. «В агенстве мне сказали, что был конкурс семьдесят человек на место. Процесс отбора длился четыре месяца. После собеседования в агенстве было четыре встречи с руководством из Лондона: каждые полчаса ты меняешь собеседника – их было шесть, и, чтобы пройти на следующий этап, каждый из них должен высказаться по кандидатуре положительно. Если хоть один говорит нет, ты не проходишь. Потом было интервью по телефону с еще одним менеджером и заключительное – с отделом кадров. Меня удивило, что люди такого уровня собеседуют простых аналитиков. Стараются не просто набрать людей в команду, а понять, насколько ты впишешься в культуру, подходишь ли, каковы твои ценности. И я, простая девочка из провинциального вуза, смогла попасть в один из крупнейших в мире инвестиционных банков.
Еще один интересный факт, с которым столкнулась впервые: компании такого уровня нанимают фирмы по проверке данных о кандидате. Я должна была документировать все факты из своего резюме (дипломы, курсы, прежние места работы), а компания, которая занималась проверкой, рассылала письма и звонили в университеты, чтобы проверить подлинность данных. Они не могли понять, почему я так быстро уволилась из банка в Беларуси, покинула страну и несколько месяцев не работала. Я должна была документировать, что ходила на языковые курсы и курсы подготовки к вступительным экзаменам. Они также проверяли мою кредитную историю и нет ли у меня криминального прошлого.
Жилье для молодых
С каждым годом жизни в Польше приходило понимание, что возможностей здесь больше.
В 25 лет Марина с мужем смогли взять жилье в ипотеку. Купили квартиру в таунхаусе (дом из нескольких многоуровневых квартир – авт.). «У каждого свой вход, парковочные места, гаражи, задний дворик или терраса. Квартира 75 метров, три комнаты. Рядом лес, 20 км от центра Варшавы. Пригород – потому что цена за метр была очень приемлема для нас. Есть свои преимущества: природа вокруг, дети проводят много времени на свежем воздухе. Единственный минус – доезд».
По условиям ипотеки 90% стоимости жилья предоставил банк, остальное – собственный вклад. Но даже на оставшуюся часть удалось получить финансирование от государства по программе «Жилье для молодых». Программа была предназначена для людей до 36 лет, не имеющих своего жилья. По ее условиям жилье должно было быть куплено на первичном рынке, а цена за метр – не превышать определенной суммы. Государство профинансировало 6% из 10.
«Мы не были гражданами, у нас был вид на жительство, но, выполнив необходимые условия, мы смогли взять ипотеку и получить государственное финансирование. Для меня это было что-то невероятное! Без помощи родителей в 25 купить, можно сказать, небольшой дом и сделать в нем ремонт, купить мебель и бытовую технику – возможно ли это в Беларуси? Если бы было реально, может быть, можно было бы не уезжать».
Перерыв на кормление ребенка
Сейчас у Марины с мужем две дочки – старшей три года, младшей год и три месяца. Оплачиваемый декретный отпуск в Польше длится год. Из него 20 недель – так называемый материнский – обязанность женщины. Раньше ее на работу не возьмут. Дальше идет родительский отпуск – 32 недели. «Много кто практикует делить декрет с папой. Часто коллеги выходили на работу, а муж сидел с ребенком. С младенцем-грудничком справлялся – для меня это было «вау!». Вижу сплошь и рядом, как в садиках папы возятся с детьми. Поразительно. Женщины говорят: «Папа такой же родитель, как и мама».
Считают по финансам, кому выгоднее находиться в декрете. Он оплачивается в размере 80% от зарплаты, от всех годовых поступлений (сюда входят премии, бонусы, 13-я зарплата) в течение 52 недель в случае рождения одного ребенка. Дальше можешь сидеть в декрете до трех лет, место рабочее не теряется. Но уже не платят. Единственное пособие – 500 злотых в месяц на ребенка (примерно $120 дол) до 18 лет платит государство».
Для кормящих мам на работе предоставляется два перерыва по полчаса на кормление (если кто-то может привезти ребенка) или сцеживание. Есть специальные комнаты. «Я после первых родов вышла на работу, когда Мирославе было восемь месяцев. Продолжала ее кормить, но в течение дня – уже нет. Дневные перерывы не использовала, а просто уходила на час раньше с работы. Работаешь семь часов, а платят за восемь. Но никто не требует от женщины подтверждения, что ребенок на грудном вскармливании. Я продолжала кормить до года, после чего сообщила начальству, что прекратила и теперь буду работать по восемь часов. Коллеги-женщины говорили, что смело можно было продолжать работать по семь часов до двух лет ребенка. Но я считаю, нужно быть честным и порядочным по отношению к себе и другим. Работодатель не отправляет на медицинское обследования, чтобы подтвердить, кормишь ли ты еще ребенка. Все на уровне доверия».
Сон на полу и шведский стол в группе двухлеток
В ясли, как правило, принимают детей с 8 или 10 месяцев. Реже – с полугода. Государственных яслей мало – в них в первую очередь дают места малоимущим, многодетным, имеющим инвалидов в семье. Частные стоят от $350. Если ребенок болеет, платить за место все равно нужно.
Государство обязано предоставить место в детском саду всем детям с трех лет. Старшая дочка Марины с сентября пошла в государственный детский сад. «Он находится на расстоянии 7 км от нашего дома. Это школа-сад, открывшаяся в этом учебном году, все новое, мы довольны. Поблизости не получили: в нашем районе было только три сада и они переполнены. В первом потоке опять же преимущество малообеспеченным, многодетным, одиноким мамам. Мы попали со второго, получили письмо от мэра города, где было указано, в каком садике есть место. Ты либо соглашаешься, либо нет».
Во многих польских садиках дети днем не спят, как у нас, в кроватках переодетые в пижамы. В комнате, где играют дети, на полу раскладываются лежаки, и дети укладываются на них. В новом садике нет еще даже таких лежаков. «На собрании сказали, что городской бюджет закончился, а дополнительные средства на закупку лежаков получат в середине сентября. Пока сформируют заказ, закажут и доставят, пройдет еще месяц, и все это время дети спят на полу. Мне это очень тяжело понять – почему шкафы для хранения лежаков закупили в первую очередь, а бюджета на спальные места для детей не хватило?! Пока купила дочке спальный мешок, в сентябре на сон оставляла только два раза. Сейчас начали расстилать спортивные маты — это временная мера».
Второй шоковый момент – питание в яслях и садиках. Точнее, завтраки. «Маленькие дети – в год – едят на завтрак бутерброд. В частном саду, когда Мире было два года, завтраки были в виде шведского стола: ребенок должен якобы взять нож, намазать себе масло на хлеб и положить на него сыр. Никаких каш, запеканок, омлетов. Бутерброд и кукурузные хлопья – на молоке или сухие. У младшей в яслях на завтрак молочный суп три раза в неделю либо бутерброды. Как-то был в меню бутерброд с паштетом из копченой рыбы. На мой вопрос «ну куда малышам в год такой паштет?» ответили, что это соответствует нормам санэпида. Обеды – супы и вторые блюда, количество овощей и фруктов – меня устраивают, но завтраки просто убивают».
В ясли отдают детей до года. «Иногда смотришь, и морально тяжело. Но я общаюсь с женщинами из Испании, Австрии – они в ясли с 4-5 месяцев отдают, потому что столько длится декрет.
Но какими бы ни были спальные места и завтраки, я вижу, как старшая бежит в сад или скучает по выходным. Это говорит о том, что ей там хорошо. Ведь главное – это эмоциональное состояние ребенка».
Не бояться мечтать
Марина считает, что, если бы не некоторые события в ее жизни, она бы даже не стала мечтать о том уровне жизни, который имеет сейчас. «Я была безумно неуверенной в себе». Свою роль сыграли занятие танцами, жесткая спортивная дисциплина, а также победа в одной из номинаций конкурса «Мисс Бреста 2002».
«Хотелось бы, чтобы никто не боялся мечтать, ставить себе цели, продумывать – может быть, даже прописывать – шаги для их достижения и действовать. Не ограничивать себя какими-то своими установками, или, возможно, наших родителей, учителей, друзей, соседей, что у тебя ничего не получится, это же заграница, куда ты едешь».
Сейчас Марина ведет аккаунт в Instagram, в котором рассказывает о разных аспектах жизни в Польше: переезде, документах, работе, ипотеке, детских садах, поликлиниках, прививках, родах, декрете и т. д. «Вижу, что людям интересен чужой опыт. Ну и хотелось бы своим примером показать молодому поколению, что все возможно».
Фото из личного архива Марины
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: