Одна печень спасла жизнь двоим: Отравившихся грибами маму и ребенка в Минске спасали специалисты со всей страны

Как уже писала «БГ», молодая семья из Кобрина — 22-летняя Мария, 24-летний Павел и их сын Мирослав, которому нет и двух лет, — пообедали смертельно опасной бледной поганкой.

«Маму и маленького сына привезли в МНПЦ в критическом состоянии, — рассказал «Республике» врач-трансплантолог МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии Алексей Щерба. — В подборе было только два донорских органа в стране в эти часы, первый не подошел, ожидание второго потребовало переноса операции еще на 6-8 часов, но благодаря нашим реаниматологам мы это время имели в запасе. Второй орган оказался идеальным, он и спас жизнь обоим пациентам».

По словам доктора, в открытых источниках медики не нашли подобных случаев в СНГ и англоязычной литературе.

«В Йоханнесбурге в этом году сообщили об отравлении беременной женщины и ее 3-летней дочки — ребенку потребовалась пересадка, плод погиб, а женщина выздоровела без пересадки. Но описания случаев разделения одной донорской печени (от умершего человека) для двоих членов семьи, одним из которых является маленький ребенок, не встретили. В проведении операции участвовала большая команда врачей из Гродно, Бреста, Могилева и Минска».

Читайте также: Малыша из Кобрина, отравившегося грибами, перевезли в Минск для пересадки печени

Мирослав пришел в себя лишь пару дней назад, до того он был в медикаментозной коме. Так надо, чтобы «запустить» весь организм после трансплантации органа, пишет tut.by.

«До этого момента наши усилия были направлены на то, чтобы поддержать все витальные (жизненные — прим. tut.by) функции малыша. Чтобы в работу включилась новая печень, а затем наладилась работа всех систем организма. Ребенок вышел из комы, мы видим ясное сознание, он активен и доступен к контакту. Работа всех других систем его организма также не внушает опасений, несмотря на то, что медикаментозная терапия долгая и включает много препаратов. Но в таком возрасте детки довольно хорошо восстанавливаются при должном уходе и терапии. Свой шанс на вторую жизнь он получил», — улыбается Елена Бучкина, лечащий врач Мирослава в реанимации.

В среду, к сыну, наконец пригласили маму. Мария поначалу плакала: ребенок ее не узнал. Но медики успокаивают, что так бывает, надо время на восстановление. Он пережил отек мозга, и медленная реакция, тремор — стандартные последствия для пережитого.

Ему включают мультики — это не только забота о том, чтобы сделать обстановку вокруг малыша максимально комфортной. За его реакцией на звуки и визуальные раздражители следят медики, по ней судят о динамике выздоровления.

«Сейчас ребенку вводятся иммуносупрессанты, это стандартная схема для подавления иммунной системы, чтобы не было отторжения печени. Проводится симптоматическая терапия, чтобы улучшить мозговое кровоснабжение, плюс препараты, улучшающие моторику желудочно-кишечного тракта, и, конечно, обезболивающие. Все направлено на то, чтобы человек поправился быстрее», — добавляет Иван Штурич, заведующий отделением трансплантации. Он был в бригаде, которая оперировала ребенка, а потом пошел помогать и маме Мирослава.

Всего в спасении Марии и ее ребенка были задействованы порядка 30 медиков (!), не только из Минска — еще из Гродно, Бреста и Могилева. Это было сложно, но все получилось.

10 часов в операционных и одна печень на двоих

Медики объясняют: в бледной поганке настолько токсичный яд, что не оставляет ничего живого в печени. И счет идет на часы. Но еще больше усложняет ситуацию то, что из-за отмирания клеток печени начинается острая печеночная недостаточность, это напрямую «ударяет» по головному мозгу, идет его отек.

«И пациент может умереть уже не от печеночной недостаточности, а от отека мозга. Поэтому трансплантация часто нужна по экстренным показаниям, в течение нескольких часов. И нет в запасе суток-полутора», — объясняет трансплантолог Алексей Щерба. В ту ночь он координировал всю работу по спасению мамы и сына и сам в бригаде с коллегами-трасплантологами и микрохирургом делал операцию ребенку.

Мирослава доставили в центр вечером в понедельник, 2 сентября. Маму — на следующий день, уже в полночь 3 сентября, показания к трасплантации печени были неотложные.

За пару часов до этого было принято решение: печень будут пересаживать сразу обоим, это называется split-трансплантация.

«Когда к нам поступил ребенок, у нас было два сообщения о донорах (о возможности забора печени. — прим. tut.by). Один из органов, когда его привезли, оказался непригодным. При прочих равных условиях мы бы орган и не использовали, но в тот вечер рассчитывали на каждый шанс. Собрали консилиум, посмотрели на состояние ребенка и поняли — у нас еще есть время, часов 6−8. Лучше ребенку дождаться надежного, идеального органа, чем идти на явную авантюру и пересаживать печень плохого качества».

Второй орган привезли уже через пару часов — подходил! Так в два часа ночи 4 сентября начали работу сразу три операционные бригады. Задача для первой: разделить печень на две части — пятую часть ребенку, большую часть матери.

После этого вторая бригада начала пересадку печени Мирославу, а третья — Марии. Медики потом рассказали Марии: когда начали оперировать, то ее собственная печень и печень сына были белыми — это был некроз, то есть отмирание тканей.

Работали в операционных полсуток. Вышли в 12 часов дня, хотя и это для здешних врачей не рекорд.

Трансплантация печени, а тем более сразу двум пациентам, которые буквально умирают на глазах — уникальный и сложный случай. Он стал возможным во многом благодаря тому, как меняется система трансплантации в Беларуси.

«Последние два года по нашей инициативе в областных центрах стали выполнять часть операции по мультиорганному забору. То есть раньше мы выезжали и на забор органа, а потом привозили сюда и выполняли трансплантацию. Но количество пересадок растет в стране, нам не хватает сил на такое. Мы подготовили региональных хирургов для выполнения забора печени. И теперь благодаря этому мы смогли одномоментно выполнить забор органа в двух городах, а сами сконцентрировать свои силы здесь», — рассказывает Алексей Щерба.

А уж тем более ситуация непростая потому, что, с точки зрения методики забора для трансплантации, печень — даже сложнее сердца или почки.

«С точки зрения анатомии, у нее много сосудов, кроме них есть желчные протоки — все это важно не повредить. Для этого нужны глубокие системные знания».

Директор Минского научно-практического центра хирургии, трансплантологии и гематологии Олег Руммо говорит: если бы маму и ребенка вовремя не отправили из Бреста, задержали бы на несколько часов, то их бы не спасли. Но молодцы: все сделали верно. Отцу, к сожалению, помочь было невозможно: смертельная доза.

Что касается трансплантации, то Беларуси есть чем гордиться: в нашей стране уровень органного донорства составляет 25,1 на миллион населения в прошлом году (число возможностей получить орган для спасения жизни). Чем выше, тем лучше.

Для сравнения, перечисляет по памяти Руммо, в Германии этот показатель составляет 9,6, в соседней Польше — около 14, в Литве 13,8, а в России 4. Опережаем Канаду и Великобританию. Ближе к Норвегии и Швеции — там 21,9 и 19,4 соответственно.

Такие операции требуют не только колоссальных финансовых и человеческих ресурсов, подчеркивает Олег Руммо.

«Люди не спали всю ночь, какое эмоциональное напряжение мы испытали за пациентов. Такого (речь об отравлении поганкой. — прим. tut.by) лучше не допускать. А команда, с моей точки зрения, отработала отлично, — говорит трансплантолог. — Уникальнейший случай в мировой практике, единственный на постсоветском пространстве».

Напомним, семью из Кобрина вначале госпитализировали в местную больницу, потом — в областную, затем маму и малыша отправили в МНПЦ, где провели трансплантацию печени. Отец же остался в Брестской областной больнице — родственники говорят, что яд заполнил весь организм, на кишечнике образовались язвы, кровь была полностью отравлена и смысла делать пересадку не было. Мужчине делали переливания крови — надежда была только на это. Несколько дней он был в коме, а в ночь на 7 сентября умер.