«Я придерживаюсь этой версии, повторяю, версии, опираясь при этом на рассказ Георгия Михайловича Карпука, прямого свидетеля этого преступления. Ведь рабочая команда собирала окровавленные тела убитых, грудами валявшихся на улице. А не возле расстрельных ям. Это были последствия одновременного массового убийства.
А пистолетный выстрел в затылок — это индивидуальный метод убийства, применявшийся при массовых расстрелах при необходимости сохранения тайны. Почему палачи пренебрежительно отнеслись к ней — в данном случае относится к построению новых гипотез, совершенно ненужных», — считает Владимир Губенко.
Владимир Губенко родился в украинском Конотопе в 1932 году, а в Брест приехал вместе с родителями в январе 1940-го, когда отец получил здесь должность начальника техникума железнодорожного транспорта. Окончил физико-математический факультет Брестского педагогического института (современный БрГУ им. А.С. Пушкина). Некоторое время работал в школе, а затем более 20 лет на Брестском электромеханическом заводе. Автор многочисленных карандашных рисунков Бреста, содержание и тематика которых основаны на собственных детских и юношеских воспоминаниях и рассказах друзей.
По мнению Владимира Николаевича, в пользу его версии свидетельствует следующий факт. В 60-е годы, когда он работал в СШ №9 Бреста, его коллега рассказывала, что чердак дома, где она живет, усыпан толстым слоем стреляных гильз. Там они пролежали более 20 лет.
Читайте также: Как выглядит с высоты стройка в центре, где нашли массовое захоронение евреев (фото)
«При освобождении города уличных боев не было. Бои произошли ранее, восточнее города, после которых оккупанты опрометью бежали из Бреста, спасаясь от окружения, в которое они попали под Седльцами. Дома на улице Московской, от Кобринского моста до улицы 17 Сентября, не пострадали ни от бомбежек, ни от перестрелок. Пулеметное гнездо, обнаружившее себя активностью, с большой долей вероятности было бы уничтожено. В двух свежеизготовленных дзотах, двух на весь город, не было ни одной стреляной гильзы», — говорит брестчанин.
Возможно, продолжает Губенко, пулемет работал на этом чердаке значительно раньше, оставив после себя стреляные гильзы, а их обилие говорило о большой интенсивности стрельбы.
«Версия останется версией, если она не будет подтверждена результатами следствия, проведенного по факту обнаружения захоронения жертв массового убийства — преступления, у которого нет срока давности. Государственные следственные комиссии всегда созывались для расследования преступлений оккупантов. Важнейшее место в проводимых следственных работах занимала баллистическая, трассологическая экспертиза, которая в данном случае должна быть проведена с особой скрупулезностью», — отмечает Губенко.
Он задается вопросом: вела ли прокуратура Бреста расследование этого преступления оккупантов?
«Если вела, то материалы следствия должны храниться в архивах прокуратуры. Сопоставление выводов и заключений обоих расследований дало бы наиболее точное описание событий трагедии», — заключает брестчанин.
Читайте также: «В этом дворе неевреев нет»: брестчанин Владимир Губенко о массовом захоронении людей в элитном квартале (фото)
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: