Камни, которые могут говорить: в Бресте открыли лапидарий в память о разрушенном еврейском кладбище

Лапидарий – уникальное пространство под открытым небом, представляющее собой собрание древних артефактов из камня. Впервые в Бресте на одной общей территории собраны мацевы – полностью или частично сохранившиеся еврейские надгробия с бывшего кладбища. Оно возникло еще в первой половине XIX столетия и хранит множество интересных историй, заслуживающих отдельного рассказа.

Исторически сложилось так, что еврейские кладбища Брест-Литовска размещались вне городской черты. В связи с началом возведения крепости в 1830-ые года власти закрыли существующие погосты, а надгробия решено было переместить в другое место. В середине XIX века евреями были приобретены два земельных надела для захоронений. Один из них находился у реки Мухавец, близ современной улицы Интернациональной – там хоронили ушедших в мир иной. Другой участок, неподалеку от деревни Березовка, стал местом перенесенных захоронений.

Читайте также: Тендер на забвение. Может ли «фейк» висеть на сайте госзакупок и что не так с костелом в Язвинах

Об этих захоронениях можно судить по свидетельству путешественника Аарона Тэнцера, посетившего Брест-Литовск в 1915 году. Вот как выглядело это место глазами очевидца: «Это идеальное начало ознакомления с современным состоянием еврейской общины города. Ведь именно здесь сохранились практически единственные следы некогда славного и гордого сообщества, просуществовавшего шесть столетий. По центру расположены скромные постройки, традиционные над склепами известных религиозных деятелей и ученых, окруженные беспорядочным множеством разнообразных памятников различных эпох и стилей. Большинство камней наклонилось набок из-за особенностей заболоченной местности…. Надгробья интеллектуалов украшают цитаты из священных писаний, над могилами простых людей вырезаны строки из Шести Книг Мишны. Часто встречается изображения животных, символизирующих имена умерших. Молодым девушкам ставили памятник с изображением голубя, благочестивые женщины отмечены образом свечи в субботнем светильнике».

Здесь следует пояснить, что надписи на еврейских надгробиях содержат не просто фамилию, имя, даты рождения и смерти. Они пронизаны символами, рассказывающими о человеке зачастую не меньше, чем его многостраничная биография. О содержании надписей на некоторых мацевах рассказал в своей недавней публикации «Виртуальный Брест».

Это еврейское надгробие хранит не только имя, но и образ жизни женщины, ушедшей более века назад. На ней изображены два подсвечника со свечами, а между ними – книга или ковчег с Торами, все это заключено в арочную форму, напоминающую врата. Этот образ – язык символов, с помощью которого говорила еврейская община.

Подсвечники – древний женский символ. В традиции еврейского дома именно женщина зажигает свечи перед Шаббатом. Это не только акт освящения субботнего дня, но и выражение внутреннего света, который она несёт в свой дом, в свою семью. Свечи символизируют мир, благословение и Божественное присутствие.

Книга или ковчег Торы между свечами указывает на то, что жизнь этой женщины была наполнена верой и уважением к учению. Это может быть символом Десяти заповедей или Торы как источника света и закона, с которым была связана ее душа.

Надпись под изображением говорит: «Женщина добродетельная в делах своих, скромная и благочестивая госпожа… любимая и уважаемая…». Это классическая формула еврейских эпитафий, в которых подчеркивается не внешняя заслуга, а внутренняя праведность — скромность, добрые дела, путь, пройденный с верой.

Читайте также: На Брестчине сгорел храм XVIII века. Его бывший настоятель приговорен к 16 годам по «делу Автуховича»

Разбитый камень. Потрескавшаяся надпись. Но даже сквозь века и трещины этот фрагмент говорит — не громко, но уверенно: здесь был человек. Его звали Хана Петах, сын Гузы Циммермана. Он жил так, как учили пророки: «шел путем непорочным» — так и написано на камне.

Имя и фамилия говорят об ашкеназских корнях. Циммерман — ремесленная фамилия, «плотник» на идише и немецком. Возможно, его отец действительно работал с деревом, строил, мастерил — и, может быть, передал сыну ремесло и веру.

Хана ушел из жизни в 5611 году по еврейскому летоисчислению — это 1851 год. Но даже в XIX веке еврейская традиция остается живой, неизменной: на мацеве нет ни портрета, ни украшений — только слово, высеченное навечно.

Мацева расколота, но именно это делает ее особенно человечной. Потому что жизнь редко бывает цельной и гладкой. И как бы ни сложилась судьба Ханы, как бы ни рассыпалась его история под ветром времени, этот камень остался — и говорит за него.

Среди еврейских надгробий особое место занимают те, что украшены изображением рук, сложенных в характерном жесте. Две руки, разделённые на три части каждый, как бы тянутся вверх – это жест коэна, потомка древнего священнического рода. Такой знак — не просто орнамент. Это знак принадлежности к роду Аарона, брата Моисея, — тех, кто исполнял службу в Иерусалимском Храме и позднее — в синагогальной жизни.Жест символизирует первосвященническое благословение, произносимое на иврите: יברכך ה׳ וישמרך «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя…» (Числа 6:24–26). Руки сложены в форме буквы ש (шин) — первой буквы одного из имён Бога: Шаддай (שדי). Это благословение и знак божественного присутствия.

Такое изображение на мацеве означает, что покоящийся был коэном – священником по наследству. Коэны играли особую роль в жизни еврейской общины: они вели службу, благословляли народ, исполняли важные ритуалы.

Приведенные формулировки – не просто ритуал. Это отражение представлений о нравственных идеалах. В этом заложен глубокий смысл самой идеи лапидария – кратко (лапидарно) передать историю нескольких поколений людей, проживавших в разные времена на определенной территории.

Читайте также: Вонь, резь в глазах и игнор властей: что происходит с воздухом в Бресте?

Пережив разруху Первой мировой войны, кладбище оставалось доступным вплоть до прихода нацистов и образования гетто. В годы Второй мировой последовали массовые казни евреев. А вскоре нацисты сравняли с землей и саму кладбищенскую территорию. Незадолго до своего изгнания оккупационные власти предложили местным жителям арендовать пустующие участки разрушенного кладбища и использовать надгробия для покрытия дорог. Однако ни одно из этих предложений не вызвало отклика среди горожан. Вероятно, большая часть мацевов была вывезена в 1945-1946 гг., когда ими замостили лагерь немецких пленных солдат, расположенный на территории бывшей колонии Варбурга. Таким образом, многие камни оказались разбросанными по первому Минскому переулку и его окрестностям.

В начале 1950-ых годов бывшую колонию Варбурга передали под строительство общежития для студентов и преподавателей пединститута. Со временем здания обветшали, жителей отселили, но планы построить здесь студгородок долгое время так и оставались планами. Общежитие БрГУ было построено лишь в начале 2000-ых. А последний дом бывшей колонии Варбурга снесли чуть позже, при строительстве супермаркета «Марцін»

Само же еврейское кладбище окончательно исчезло в конце 40-ых. Оно находилось между улицами Скрипникова и Тихая. Когда бульдозер начал выравнивать участок, ковш извлек из-под земли множество останков. О перезахоронении тогда никто не думал. Строители решили засыпать останки землей с валов бывшего IX форта. Так исчезли и кладбище, и последний уцелевший форт с восточной стороны города.

А на месте разрушенного кладбища устроили стадион «Локомотив». Территорию обнесли бетонным забором, почти совпадавшим с границами бывшего кладбища. Соревнования, которые там долгое время проводились, по сути, проводились на костях. А в самом начале 2000-ых власти объявили «Локомотив» единственным местом, где разрешалось проводить митинги и собрания граждан, не согласных с «политикой партии». Вот такая злая ирония судьбы. Но часть мацeвов все же уцелела. Их долгое время использовали коммунальщики и сами жители Бреста для мощения переулков и дворов.

Идею создать лапидарий впервые предложил еще в 2004 году известный ветеран и журналист Аркадий Бляхер, возглавлявший в то время общественное объединение «Холокост». Тогда же Брестский горисполкомом выдал разрешение ОО БОНПЦ «Холокост» на разработку эскизного проекта лапидария на улице Тихой. Первоначально затраты на его строительство оценили примерно в 30 тыс. долларов. Таких денег ни у города, ни у еврейской общины не было. Поэтому проект предполагалось реализовать за счет иностранных пожертвований.

Читайте также: Брестчина — среди отстающих: зарплаты почти на 1 200 рублей ниже, чем в Минске

Процесс от идеи к реализации растянулся на долгие двадцать лет. Но начало было положено, а надгробия постепенно стали извлекать из дворовых территорий и свозить к Восточному форту Брестской крепости. Многие их них, пролежав в земле несколько десятков лет, оказались разломанными на куски. Всего удалось собрать более 1100 мацевов и их фрагментов. Последняя крупная партия (около 300) была поднята из земли в 2014 году при строительстве супермаркета «Марцін».

На какое-то время работа над проектом затормозилась. Как по финансовым соображениям, так и по целому ряду других причин. Необходимо было согласовать все нюансы, чтобы они соответствовали иудейским религиозным канонам. В 2023 году Брестский горисполком передал право на строительство мемориального комплекса Иудейскому религиозному объединению.

Новый проект разрабатывался американским архитектором Брэдом Голдбергом. Финансирование шло, в основном, за счет частных пожертвований. Так, крупнейшими спонсорами стали потомки основателей некогда знаменитой в Бресте Аптеки Гринберга.

Работы по сооружению мемориала начались в 2024 году, а их активная фаза (когда мацевы стали свозить на улицу Тихую и устанавливать на специальный постамент) проходили с апреля по июль 2025 года. Открытие лапидария городские власти запланировали на конец июля, дабы приурочить ко Дню города. В результате, сегодня (28 июля) в Бресте появится еще одно место памяти, тесно связанное с его историческим прошлым.

К сожалению, потомков этих людей, чьи имена выгравированы на мацевах, почти не осталось в Бресте. Но говорят, что память не знает границ. А каменное надгробие, несет в себе не только имя, но и образ ушедшего. Благо, что мечта многих представителей древней иудейской культуры, ставших неотъемлемой частичкой нашего Бреста, наконец-то исполнилась.