«Я долго думала, что отца резали по частям…»: дочь Захаренко встретилась с участником убийства политика

За несколько недель до этой встречи Юрий Гаравский, экс-боец специального отряда быстрого реагирования (СОБР) внутренних войск МВД Беларуси, признался DW, что участвовал в похищении и убийстве отца Елены, бывшего министра внутренних дел Беларуси Юрия Захаренко, а также экс-главы Центризбиркома Виктора Гончара и бизнесмена Анатолия Красовского. В конце 1990-х эти люди выступали против президента Александра Лукашенко. В 1999 году сперва Захаренко, а затем и Гончар с Красовским бесследно пропали. Расследование их исчезновения не было доведено до конца, Захаренко до сих пор официально не признан умершим.

О встрече с Гаравским дочь Юрия Захаренко попросила сама, пишет DW. Ей было важно посмотреть ему в глаза — она была уверена, что так сможет понять, говорит ли он правду.

«Мы долгое время думали, что отца убивали медленно, расчленяя его. Это было невыносимо. Мне надо знать, что это произошло быстро. Я хоть как-то успокою свою душу», — объясняла Елена.

Сейчас ей 44 года. Женщина уже 20 лет живет в Германии — после исчезновения отца Елена вместе с младшей сестрой, матерью и сыном получила политическое убежище в ФРГ.

 

Захаренко думал, что его арестуют, посадят, но никак не убьют

По ее словам, Юрий Захаренко готовил семью к тому, что с ним может что-то случиться, но уходить из политики все равно не хотел. Захаренко видел, что за ним ведется слежка. В один из дней он специально заехал в тупик, открыл дверь следовавшей за ним машины и сказал: «Плохо работаете, ребята». В автомобиле сидели совсем молодые парни, рассказывал он потом жене и детям.

Правда, политик думал, что его арестуют, посадят, но никак не убьют, убеждена его дочь. Долгое время после исчезновения Захаренко семья не верила, что его нет в живых.

«Самое ужасное состояние было, конечно, у моей бабушки. 20 лет она с надеждой бежала к окну, когда кто-то стучался, думая, а вдруг это он. 20 лет! И когда она умирала, последним ее словом было его имя. Она кричала: «Юра!», — вспоминает Елена.

Разговор с Гаравским — это единственный шанс узнать правду, считает она: 

«Я не еду призывать его к совести, я не еду с войной. Я понимаю, что он оказался в водовороте полицейской машины. У него не было выхода. Я его не виню».

Читайте также: Экс-боец СОБРа, который признался в причастности к убийствам противников Лукашенко, раскрыл свое местонахождение

 

Гаравский боялся, что Елена «набросится, начнет обвинять»

Юрию Гаравскому – 41 год. Он сильно хромает, но рад, что вообще может ходить. В Швейцарии, куда он бежал из Беларуси в конце 2018 года, ему сделали операцию на бедре, раздробленном в результате автомобильной аварии — он считает, что на него покушались. Гаравский переживает, дадут ли ему убежище, и возмущается, что местные чиновники сомневаются в его участии в убийствах белорусских оппозиционеров — говорят, он пересказывает какой-то детектив.

На встречу с Еленой Захаренко Юрий Гаравский согласился не сразу: боялся, что она на него «набросится, начнет обвинять». Но потом передумал:

«В фильме (документальном фильме DW, снятом на основе интервью Гаравского. – прим. DW) она сказала, что виноват не я, а система. Так и есть. Мне было в то время 20 лет. Я не инициировал убийство ее отца».

Их встреча прошли в редакции газеты Neue Zürcher Zeitung в Цюрихе, предоставившей офис для встречи с Еленой. Они сидели в полутора метрах друг от друга в присутствии нескольких журналистов и могли прекратить общение в любой момент.

 

Встреча Гаравского с дочерью убитого министра Захаренко

«Вы видели отца моего последним. Я вам доверяю. Я верю в ваш рассказ», — первой начала разговор дочь Захаренко.

Елена хотела знать все — как велась слежка за ее отцом, как его похищали, убивали. Гаравский, глядя исподлобья, перечислял: вот так Захаренко схватили, сзади застегнули наручники, посадили в машину головой вниз между сиденьями. Молча выехали за город — играло радио. Достали из машины, положили на землю, основатель СОБРа Дмитрий Павличенко дважды в него выстрелил. Погрузили в багажник на уже подготовленную клеенку, отвезли в крематорий, сожгли…

— Вы говорили, что за отцом велась слежка.

— Мы просто приезжали к дому и смотрели, где, кто, как будет расставлен. Мы наблюдали, сопоставляли время его приезда, сколько он идет от стоянки до дома. 10 минут. Вот в эти 10 минут мы должны были вложиться. Но сам момент задержания вашего отца, его погрузки в машину — это было секунд 20-30.

— Что вы видели? Он всегда был один?

— Один раз он стоял и минут 10-15 разговаривал с охранником на стоянке.

— Это правда. Он часто разговаривал с ним. Я долгое время думала, что отца расчленяли, резали по частям…

— Нет, нет и еще раз нет. На все про все ушло около четырех-пяти часов. Как вы думаете, за это время можно убить, спалить тело, приехать на базу? Когда мы должны были пытать вашего отца? И что мы должны были узнать?

В декабре прошлого года СК возобновил дело, касающееся исчезновения 7 мая 1999 года экс-министра МВД Беларуси генерала Юрия Захаренко. В середине января стало известно, что возобновлено и предварительное расследование по факту исчезновений 16 сентября 1999 года экс-главы Центризбиркома Виктора Гончара и поддерживавшего оппозицию бизнесмена Анатолия Красовского. А вот расследовать дело об исчезновении в 1999 году оператора ОРТ Дмитрия Завадского СК возобновить отказался.

— У него, наверное, был какой-то компромат (на Лукашенко. — прим. DW).

— Этими фактами я не располагаю, нам про него вообще ничего не было сказано. Только «здесь сориентироваться», «здесь проследить».

— Убить человека, а потом гулять, смеяться… Ведь говорят, если хочешь застрелить, то только не смотри жертве в глаза…

— Никто и не смотрел. Его положили лицом вниз. Ему стреляли в спину, вашему отцу, как и Гончару, и Красовскому. Им всем стреляли в спину.

— А вы знали о наших страданиях? Видели сообщения в прессе? Слышали крик моей бабушки?

— Чтобы оградить себя, не нужно это смотреть. Я слышал о вашей бабушке, о том, что о ней писали. Но не отслеживал.

— Вы же его захватывали, вы можете сказать, какого он был роста?

— Вот такого (показывает на оператора, стоящего за Еленой. – прим. DW). Телосложение хорошего такого, жилистого мужика. И руки достаточно большие.

— Такие, как у вас…

Спустя два часа после беседы Гаравский попросил о перерыве. Чуть позже на карте он показал женщине, место, где был убит ее отец. Елена попросила Гаравского, глядя ей в глаза поклясться самым дорогим, что это правда.

«Клянусь здоровьем своей дочери», — мгновенно сказал Гаравский.

После встречи Елена сказала, что абсолютно уверена — Гаравский не врет. Вот только легче ей от этого не стало:

«Я смотрела ему в глаза, и он мне тоже. Я чувствовала безграничное чувство вины с его стороны. Но это очень тяжело, тяжелый осадок. Мне тяжело это все осознавать, вообще об этом думать», — объяснила она.

Елена Захаренко надеется, что после признаний в соучастии в убийствах бывший собровец останется в живых и расскажет то же самое в суде. Гаравский ей сказал, что к этому готов, готов и отсидеть за эти преступления. Но только не в Беларуси — в Европе.