Александр Фридман: Евросоюз не станет выкупать беларуских политзаключенных

Вечером 12 февраля стало известно, что отпущен на свободу журналист «Радыё Свабода» Андрей Кузнечик, активистка Елена Мовшук и гражданин США, имя которого не называется. Информация об освобождении трех политзаключенных пришла только тогда, когда все трое оказались в Литве.

Неделей ранее на свободу вышла Полина Шарендо—Панасюк, которая полностью отбыла 4-летний срок заключения.

Читайте далее: Паліна Шарэнда-Панасюк: Палітвязняў не проста ламаюць, але яшчэ і прыніжаюць «супрацоўніцтвам»

Сама Полина Шарендо—Панасюк считает, что никаких переговоров с режимом Лукашенко быть не может, только давлении и санкции способны освободить всех беларуских политзаключенных.

Но есть и другое мнение. Нужно вступать в переговоры с режимом Лукашенко и освобождать политзаключенных любой ценой.

Но возможно ли это? BGmedia поговорила с историком, политическим обозревателем Александром Фридманом. Разговор состоялся за несколько часов до появления информации об освобождении трех политзаключенных.

— Можно и нужно ли вести переговоры с Лукашенко?

— А кто должен вести переговоры?

— Запад, естественно – это не про оппозицию, которой нечего предложить Лукашенко.

— А почему эти люди считают, что Запад должен вести переговоры с Лукашенко, если не мыслить настолько беларусоцентрично? Почему Запад должен вести переговоры с Лукашенко, но не должен вести переговоры с африканскими лидерами? Или с азиатскими лидерами, которые тоже нарушают права человека. Почему именно Беларусь должна стать приоритетом?

Лично я считаю, что Беларусь должна быть приоритетом. Но Запад всегда руководствуется собственными интересами. Запад готов бороться за освобождение политзаключенных. Но когда от него потребуют, например, снятия санкций, он спросит: с какой стати? Лукашенко получил санкции не за политзаключенных. Основные санкции настигли Лукашенко за принудительную посадку авиалайнера RayanAir и за соучастие в войне против Украины. Разве ситуация изменилась радикально за прошедшие годы? Лукашенко получил санкции за миграционный кризис. А разве ситуация на границе с Евросоюзом улучшилась: постоянно регистрируется увеличение количества нелегальных мигрантов. Разве Лукашенко перестал участвовать в войне на стороне России? Нет, не перестал.

Читайте далее: Павел Латушко: Как Лукашенко превращает беларускую экономику в придаток российского ВПК

С точки зрения Запада, нет предмета для разговора и заключения любых сделок. Лукашенко, возможно, и готов пойти на переговоры, возможно, даже по отдельным пунктам возможны соглашения с ним. Но это как раз та ситуация, когда Лукашенко понимает: важно не продешевить. Есть политзаключенные, которых можно обменять на что-то, новых заложников можно всегда набрать, но политзаключенных, за которых Запад готов торговаться, единицы. Лукашенко боится продешевить, боится, что его ведут вокруг пальца.

А что касается условий или гарантий, то что тут скажешь? Принимать к сведению гарантии Лукашенко, это все равно, что играть в карты с заправским шулером. Если вы надеетесь выиграть у шулера, можно попробовать, но с большой долей вероятности он вас снова проведет.

Позицию Полины Шарендо—Панасюк эмоционально и по-человечески можно понять. Но это имеет мало общего с политическими реалиями. На Западе могут ввести личные санкции против тюремщиков, начальников тюрем или судей, возможно, против пропагандистов, снимавших видео с ней. Но эти люди спокойно переживут личные санкции: не собираются сотрудники тюрем или сотрудники КГБ особо не ездят по Европе.

 — Лукашенко никто не предложил «достойную цену» за освобождение политзаключенных, а у Запада нет мотивации вести переговоры – нестыковка наблюдается уже в самом начале.

— С одной стороны, есть новая американская администрация, которая заинтересована в освобождении своих граждан. Как я понимаю, под эту категорию подпадает только Юрий Зенкович, скорее всего, вопрос с Зенковичем через некоторое время будет решен.

У Европы сейчас другие заботы: освобождение беларуских политзаключенных для нее не приоритет.

Читайте далее: Евгений Магда: Лукашенко воспринимается как давно существующее зло, с которым пока нет возможности справиться

А кроме того, какие соглашения возможны? Что Лукашенко могут предложить? Выкупать? Евросоюз не пойдет на такой шаг, потому что это подстегнет другие режимы вести себя точно так же: если выкупают беларуских политзаключенных, то почему нельзя выкупать и в других диктатурах: в Иране, Турции и так далее?

Мне кажется, все европейцы не бросят все свои дела и бросят выкупать заложников у Лукашенко. Такое представление не соответствует сегодняшней политической реальности. Можно сколько угодно об этом рассуждать, но реальных подвижек ждать не стоит.

Поляки могут вести с Лукашенко переговоры по поводу Почобута, по поводу границы. Европейский Союз тоже может вести с ним переговоры – опять же по поводу охраны границ. В этом контексте возможны сделки. Но чтобы сейчас кто-то активно стал продвигать вопросы демократизации Беларуси, возврата беларусов домой, это не интересует Запад. Беларуская эмиграция не такая и многочисленная, а кроме того, она беспроблемная: в той же Польше идет интеграция этих людей на рынке труда. Так почему Запад должен вести переговоры о возвращении беларусов?

Беларускую работу никто, кроме беларусов, никто делать не будет.

— Беларуские демсилы ничего не могут предложить Лукашенко. Следовательно, ситуация с политзаключенными заморожена на неопределенное время?

— Пока она выглядит очень плохо. Действительно, ситуация заморожена, демсилы фактически ничего не могут предложить Лукашенко. Поэтому разговоры о переговорах – это теоретические дискуссии, которые имеют мало общего с реальностью.