МАЗы горят не случайно. Экономист рассказал, какие санкции против Беларуси сработали, а какие — нет

Споры о том, работают ли санкции, идут бесконечно. К сожалению, чаще всего они основываются на общих словах. Хотя санкции — это целый набор механизмов, которые могут быть эффективными или не очень из-за ряда факторов. 

Старший научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC Лев Львовский рассказал в эфире «Еврорадио», что из экономических санкций, введенных против Беларуси, сработало, а что — нет. А также объяснил, почему иногда после громких заявлений экономика страны-нарушителя чувствует не больше чем комариный укус. Рассказываем главное. 

Читайте также: Санкции Запада — «обнять и плакать». Почему у России в 2024 году по-прежнему будут деньги на поддержку Лукашенко

Если посмотреть на конкретные санкции, введенные против Беларуси, то от некоторых виден эффект, а некоторые обходятся или компенсируются Россией. 

Микроэлектроника. Санкции на микроэлектронику можно «увидеть» в каждой новости о том, что в России загорелся беларуский МАЗ или электробус. 

«Так происходит, когда вы рассчитываете всё на один элемент микроэлектроники, а потом из-за санкций вставляете другой, может быть, китайский аналог. В итоге такие сложные механизмы самовозгораются», — объясняет Львовский.   

Транзит. Беларусь всегда славилась своим транзитом. Географическое положение между Азией и Европой — главный из наших природных ресурсов. 

«Транзит у нас сейчас на 40% в реальном объеме товаров ниже, чем был в 2021 году. Если смотреть на добавленную стоимость транзита, она тоже процентов на 20 ниже, чем была в 2021 году. Так что здесь никак ничто не компенсируешь, ничего не обойдешь».

Калий. Изначально санкции нанесли сильнейший удар по беларуской калийной отрасли. Потом за счет России значимую часть удара удалось компенсировать. Сейчас Беларусь поставляет на мировой рынок процентов 60–70 прежнего объема калия. Маржинальность этих 60–70% все равно ниже. Так что компенсировать не удалось, отрасль все еще проблемная.

Нефть и нефтепродукты. Тут Беларуси, наоборот, повезло. Все выглядит лучше, чем было до начала российского вторжения в Украину. 

«Повезло за счет того, что когда страны «Большой семерки» пытались ввести механизм price cap, то есть ограничение цены на российскую нефть, создался дисконт цены российской нефти по отношению к международному стандарту, например, Brent. Так вот, Беларусь пользуется этим дисконтом. Мы покупаем нефть Urals, обрабатываем ее и потом уже нефтепродукты продаем без скидки, опять же, пользуясь российскими логистическими мощностями».

Через Россию нефтепродукты отправляются в страны вроде Саудовской Аравии, ОАЭ и т.д., а дальше, очевидно, куда-то перевозятся. Куда — неизвестно. Может быть, и в Европу. 

Финансы. Финансовые санкции в целом не сработали, не имели вообще никакого эффекта. Даже российская помощь не понадобилась. 

Сталеобрабатывающая промышленность. Здесь где-то удалось компенсировать эффект санкций, где-то не удалось.

Эффект токсичности. Это не санкция, которую можно ввести законодательным решением, — это вещь, которая самозарождается в результате политического кризиса. Все, что происходит с беларуским IT-сектором, — не санкции, а именно эффект токсичности. 

«Из-за него мы теряем под 20% от добавленной стоимости IT, и сектор, который раньше всегда был главным драйвером нашего роста, сейчас один из главных драйверов, которые, наоборот, снижают ВВП страны». 

Читайте также: Чуть более 4 миллионов беларусов к концу века. Как остановить вымирание населения — предлагает экономист Львовский

От чего зависит, работают санкции или нет?

Часть санкций не сработала из-за больших временных лагов. Сначала Евросоюз говорит: «Скоро мы запретим торговлю калием. Через полгода. Но контракты, которые уже были заключены, мы уважаем — пусть они исполняются». Когда такой большой лаг между заявлением о санкции и ее имплементацией, то санкционируемая сторона успевает подготовиться: перенаправить часть грузов, найти новых клиентов или новые схемы обхода. 

За исполнением санкций нет практически никакого надзора. Единственные, кто иногда ловит компании на обходе санкций, — это журналисты и расследователи, например, из Беларуского исследовательского центра. Но у этой категории людей нет достаточных ресурсов и полномочий. Особенно это важно при обходе военных санкций. Для серьезного анализа здесь нужны практически разведывательные структуры.

«Несколько раз журналисты ловили финские компании, латвийские компании, которые поставляли чипы для российских ракет или вообще боевые дроны, как было с финской компанией. Чаще всего эту партию легально везут в Китай на фирму-прокладку, эта фирма-прокладка передает другой фирме-прокладке, еще десять «прокладок» — и в итоге последняя везет этот товар в Россию. Журналисты не могут такое отследить. Нужно прикладывать много усилий, чтобы с этим бороться, потому что создать фирму-прокладку очень легко».

При этом подвести фирму-прокладку под санкции и закрыть, особенно когда она создается в другой юрисдикции, очень сложно. 

Есть и иного рода фактор: в демократических странах санкции вводятся потому, что избиратели требуют от политиков что-то сделать. Иногда политики реально что-то делают, иногда просто показывают, что делают. 

«Тут, опять же, страны Балтии легко приходят на ум как пример. Пока Финляндия борется с россиянами, которые на российских номерах въезжают в Финляндию, пока Латвия борется с последним человеком, который не выучил латышский язык, — с какой-нибудь бабушкой, которая говорит по-русски, — или российским эмигрантом-айтишником, который не хочет служить в армии, они тратят на это много сил, все им аплодируют — в это время компании, которые реально поставляют элементы вооружения в Россию, спокойно продолжают их поставлять». 

То есть силы тратятся на популизм, а на серьезные санкции их уже не хватает. За реально весомые действия можно ничего и не получить в плане политического рейтинга, так что мотивации ими заниматься нет. За закрытие собственной компании, которая создавала рабочие места, платила налоги, люди не так сильно хлопают.  

Санкции тем эффективнее, чем больше коалиция стран, которые их вводят. Западные страны самые богатые, но они контролируют не все ресурсы. Если в коалицию не входят Индия, Китай, Пакистан, другие крупные страны, то обходить санкции легче.

Это особенно относится к российской нефти. Евросоюз ее в основном перестал покупать, но есть много других покупателей. 

«Если представить мир, в котором успешно запретили бы всю российскую нефть, то в этом мире была бы галопирующая инфляция, все было бы очень дорого, и в мире был бы большой экономический кризис, потому что Россия производит 10% международно торгуемой нефти. Это очень много. Если 10% вынуть из рынка — а нефть нужна для всего — то все цены начнут сильно расти. Это будет как нефтяные кризисы первых арабо-израильских войн».

Читайте также: «Чтобы остановить войну, нужно лишить Путина денег». Гуриев объяснил, какие санкции нужно ввести против России

И последнее — какой бы смешной нам ни казалось российская и беларуская пропаганда, она находит своего адресата. Например, Лукашенко рассказывает, что надо снять санкции с беларуского калия, потому что мир не может жить без него. Это не так. При этом тему «подобрал» такой политик мирового уровня, как Антониу Гутерриш, и стал ее развивать. Это кейс успешной пропаганды. У России таких кейсов больше. Они помогают разрушать санкционные коалиции.