«Нужно наконец реализовать написанное в Конституции». Блиц-опрос экспертов о состоянии белорусской экономики и прогнозы

В конце прошлого месяца Ярослав Романчук назвал прошедшее десятилетие «декадой упущенных возможностей» для белорусской экономики. Мы попросили и других экономистов кратко охарактеризовать результаты двух последних пятилеток. А также поинтересовались, какие реформы нужно было проводить 10 лет назад и какие критически необходимы сейчас.

На вопросы отвечали эксперты «БГ» – экономисты Ярослав Романчук, Лев Марголин, старший аналитик «Альпари Евразия» Вадим Иосуб.

«Декада упущенных возможностей»: что это было?

– Полный и безоговорочный провал. Десять лет в трубу. Десять лет проедания ресурсов. Декада упущенных возможностей. Проблемы не решали, а откладывали. Жили в долг. Надеялись на авось с государственными инвестициями – попали впросак. Приказали «красным директорам» диверсифицировать экономику – они остались там, где были, в далеком прошлом, – так написал Романчук на своей странице в Facebook.

Он также перечислил 12 критически важных для долгосрочного роста и развития задач, ни одну из которых, по его мнению, нынешние белорусские власти не решили.

– Я бы сказал, что это было десять лет топтания на месте, – охарактеризовал десятилетие Лев Марголин в комментарии по телефону. – Ни развития, ни движения. Есть такое понятие – «сизифов труд», – когда камень катили в гору, а он все время падал обратно. Так и у нас. Основное стремление в 2010 году было – дать всем среднюю зарплату по 500 долларов, и оно на сегодняшний день так и не осуществлено. Никаких задач из тех, что ставились властью в качестве целей развития, мы осуществить не смогли. Единственное, что удалось (но это произошло само собой), – часть государственных предприятий все-таки умерла естественной смертью. Нагрузка на рынок труда тоже естественным образом уменьшилась за счет того, что люди стали массово уезжать не только в Россию, но и в Литву, Польшу. Но это отнести к достижениям власти никак нельзя.

Часть государственных предприятий все-таки умерла естественной смертью.

Вадим Иосуб в телефонном разговоре отметил, что некоторые задачи решить отчасти удалось.

– Если говорить не про десятилетие, а про последние пять лет, можно отметить снижение инфляции до исторических минимумов, относительную стабильность на валютном рынке. Все десятилетие этим похвастаться не могли, речь идет о том, что сделала новая команда Нацбанка, которая пришла в начале 2015 года. Но уже и эти достижения ставятся под сомнение, учитывая то, как другие ветви власти активно вмешиваются в денежно-кредитную политику Нацбанка. Если это продолжится, то мы можем с ними распрощаться.

Что касается других итогов, то, собственно говоря, десять лет назад нам всем обещали «по пятьсот», несколько раз подходили к этому уровню и откатывались назад в валютном выражении. Из того, что еще не сделано, – это проблема неэффективных госпредприятий, их долгов. В этом направлении за последние 10 лет ничего не было сделано. Последние годы снижалось директивное кредитование убыточных предприятий, планировалось в этом году свести его к нулю, но оно, наоборот, стало расти. Вот чем можем похвастаться.

«Модернизация модернизированных предприятий»: что надо было делать тогда?

Какие реформы нужно было провести 10 лет назад, чтобы прийти не к таким плачевным результатам?

Марголин:

– Реформу управления экономикой. Но это настолько объемное понятие, что включает в себя и демократизацию общества, и реформу судебной системы, правоохранительных органов, и приватизацию государственной собственности. Это очень масштабная вещь, которую обычно двумя словами называют «системные реформы». Реформы, которые затрагивают все основание существующей системы.

Ничего из тех принципов, которые обеспечивают устойчивый, долгосрочный, быстрый экономический рост, в Беларуси нет.

Романчук:

– Тут большого ума и опыта не нужно: нужно просто внимательно следить за тем, какие страны в течение последних 30-40 лет обеспечивали темпы роста 5% и больше на протяжении 20-30 лет. Это страны, которые имеют не номенклатурную бюрократическую, а народную, то есть частную экономику, во главе угла которых стоит экономическая свобода, открытая конкуренция, частная собственность, и самое главное – работает принцип верховенства права и творческого развития. Ничего из тех принципов, которые обеспечивают устойчивый, долгосрочный, быстрый экономический рост, в Беларуси нет.

Белорусы, которые имели возможность сформировать фонд национального развития в несколько десятков миллиардов долларов, банально его проели.

Экономист вспомнил в этой связи период 2000-2009 годов, когда белорусская экономика росла со скоростью порядка 7% в год, но происходило это в основном за счет внешних факторов, предже всего энергетических договоренностей с Россией. Но по истечении этих 10 лет стало ясно, что такая модель крайне уязвима и неустойчива.

– Не сработали крупные инвестиционные проекты. Так называемый энергетический грант России не привел к созданию у нас мощной подушки финансовой безопасности. Если Россия создала себе фонд развития почти в 60 млрд долларов, то белорусы, которые имели возможность тоже сформировать фонд национального развития в несколько десятков миллиардов долларов, банально его проели. У нас нет устойчивой агроэкономической стабильности, опять идет разговор по поводу печатания денег, по поводу поддержки тех 700 проектов, которые давным-давно уже модернизированы, – то есть модернизация модернизированных предприятий. Звучит просто как приговор данной модели. Еще мы растеряли человеческий капитал, быстро теряем предпринимательский капитал, так что мы расти можем только за счет манипуляции статистикой, за счет того, что физические и юридические лица согласятся платить еще раз инфляционный налог.

Иосуб:

– Основные реформы, как я уже упомянул, – решение проблемы неэффективных госпредприятий. Это то, что пожирает деньги в экономике, куда были направлены кредиты под гарантию государства. Естественно, эти предприятия не собираются возвращать кредиты, и за них платит бюджет, а на самом деле – налогоплательщики. Из этой же серии – неэффективно проведенная модернизация. И эта тема – как бездонная бочка, которая может поглотить любое количество финансовых ресурсов.

«Сколько бы фонтанов Герман Греф ни строил…»: что нужно делать сейчас?

Как реформировать (или спасать) экономику сейчас, с учетом глубокого коронавирусного проседания?

Иосуб:

– Нужно сделать то, чего не делалось ни последние 10, ни последние 20 лет, – попробовать реализовать написанное в Конституции, а Беларусь там названа социальным государством. В нашем социальном государстве люди, которые теряют работу, могут рассчитывать на пособие порядка 10 евро, иными словами, на голодную смерть. Как раз в моменты кризисов весьма актуальна ситуация, когда люди теряют доходы, очень многие могут потерять работу. Наконец-то надо создать систему, при которой оказывалась бы хоть минимальная помощь людям, которые в такой ситуации оказываются.

Марголин:

– Сейчас на нас напал не только коронавирус, но и низкие цены на нефть и, соответственно, нефтепродукты, и налоговый маневр России, который резко сократил дотации Беларуси с российской стороны, поэтому ничего нового не появилось – нужны те же самые реформы. Но если они были вчера очень нужны, то сегодня они очень, очень, очень нужны. Ничего нового не придумаешь.

Романчук:

– Рецессия белорусской экономики началась раньше, чем коронакризис, и она усугубляется отношениями с Россией, падением цен на нефть и нефтепродукты (как очень значимый локомотив белорусского экспорта) и на калийные удобрения (еще один такой локомотив). И в ситуации, когда власти не делают ничего, чтобы снизить налоговое регуляторное бремя и трансакционные издержки, капиталу ничего не остается, как просто сворачивать проекты, объекты и уровень инвестиций. Ситуация с Белгазпромбанком, когда, грубо говоря, «цап-царапнули» иностранный банк, позволяет еще раз укрепиться во мнении, что Беларусь – это неблагоприятная зона для серьезных инвестиционных проектов, и сколько бы Герман Греф не строил у нас фонтанов, инвестиционный имидж Беларуси от этого не изменится.

А если нет, тогда что?

Романчук считает, что для любого разговора о переменах нужно, чтобы поменялись люди, команда. А судя по команде генералов, полковников и старых номенклатурных работников, которые занимают все командные высоты в системе управления, и по тем решениям, которые уже были приняты новым правительством Головченко, шансы на изменения стремятся к нулю. Что нас ждет в этом и следующем году, если такое положение сохранится?

Мы можем два-три года только восстанавливать то, что потеряем в этом году.

Романчук:

– В 2020 году Беларусь может потерять порядка 10 млрд долларов ВВП, около 7 млрд долларов доходов органов госуправления. Мы потеряем до 20% экспорта. Рецессия, которую в этом году белорусские власти пытаются смягчить при помощи наращивания инвестиционных и потребительских расходов, гораздо больнее будет ощущаться в 2021-2022 годах. Когда Западная Европа и наши соседи смогут уже выходить из кризиса, мы будем в него только углубляться.

Марголин:

– Если ничего не менять, то будет резко расти количество убыточных предприятий, соответственно, будет сокращаться рынок рабочей силы, люди будут выбрасываться на улицы. Если власть будет стремиться каким-то образом это компенсировать, значит, будет включен печатный станок, и мы опять после выборов столкнемся с инфляцией. Может быть, не в таких объемах, как в 2011 году, но в достаточно больших. Соответственно, это сокращение валютных поступлений в бюджет, проблемы с обслуживанием внешних и внутренних долгов государства и т. д. Ничего хорошего не предвидится.

Все больше ресурсов будет тратиться на выплату внешних долгов.

Иосуб:

– Прогнозы печальные. В этом году, скорее всего, будет падение экономики на процентов шесть, в следующем году может быть рост, но очень незначительный. Мы можем два-три года только восстанавливать то, что потеряем в этом году с точки зрения объема экономики. С учетом того, как Беларусь реагировала на коронавирус и рекомендации ВОЗ, и того, что у нас произошло с Белгазпромбанком, я думаю, нам еще долго не удастся восстановить нормальное сотрудничество с международными финансовыми организациями. Россия увязывает новые кредиты с более тесной интеграцией, поэтому кредиты оттуда тоже под большим вопросом. Теоретически можно будет занимать необходимые деньги на рынке, но под достаточно высокие ставки. То есть будет усугубляться проблема государственного долга, все больше ресурсов будет тратиться на выплату внешних долгов.