Рудковский: Обжегшись на Токаеве, Путин не будет рисковать открытым конфликтом с Лукашенко

Лукашенко стремится показать себя самостоятельным игроком на геополитическом поле, независимым от Кремля. Что значит требование Путина «ускорить объединительные процессы», высказанное в обращении к участникам Форума регионов России и Беларуси? По каким понятиям выстраиваются отношения Минска с Москвой?

«Свободные новости» спросили академического директора BISS Петра Рудковского.

Читайте также: Эксперты — о войне: «Путину надо будет решать, устранить Лукашенко и втянуть Беларусь либо отступиться окончательно»

— Лавров и Путин устроили масштабную психологическую атаку на Лукашенко с целью «ускорить объединительные процессы». Похоже, речь идет уже не просто про объединение усилий ради преодоления санкционных последствий, а про территориальное объединение? Или это ошибочное впечатление?

— Действительно, из уст Путина прозвучала формула «объединительные процессы». Это было будто бы в контексте развития сотрудничества между регионами Беларуси и России, но все же подтекст тут хорошо читаем. Как и то, что на протяжении полугода Лукашенко шесть раз вызывали на разговор к Путину, и все шесть раз он являлся. Речь идет о чем-то большем, чем интеграция. Речь о создании Союзного государства в стиле СССР, в состав которого, кроме России и Беларуси, могут быть включены и псевдогосударства, которые Путин собирается создать на территории Украины. 

Хотя намерения Кремля очень читаемы, есть, однако, одна проблемка: Лукашенко — из чисто эгоистических причин — не пойдет на «объединительные процессы». А рисковать взрывом ссоры с «последним союзником» Кремль… скорее всего не будет. Правда, рационализм, как показали последние четыре месяца, не является сильной стороной Кремля, но тяжело представить ситуацию, в которой Кремль — уже обжегшись на Токаеве во время Петербургского экономического форума — будет рисковать открытым конфликтом с Лукашенко. 

Санкционные вызовы — это реальная проблема для обоих автократов, но возможности совместного их преодоления тут небольшие. Да и что такое санкции в сравнении с большим геополитическим подвигом, который Путин задумал осуществить, чтобы предопределить ход истории на десятилетия или даже столетия. 

— Лукашенко проговаривает собственные фобии про поглощение Беларуси, причем апеллирует почему-то к главе МИД РФ. «Близкие люди», но, видимо, кремлевские владыки не делятся подобными планами даже с Лукашенко?

— Уверен, что так. Думаю, на Лукашенко оказывается массированное давление в направлении «делегирования» значительной части суверенитета Союзному государству, что по факту будет означать передачу ее в полное подчинение России, с перспективой превращения ее в часть Российской Федерации. Планами с Минском делятся в той мере, в которой принято делиться с вассалом: его информируют о необходимости объединения, скорее всего, обещают сохранение власти в новой структуре управления Беларусью, без информирования про вероятные планы «Б» или «В» (замены в случае нелояльности или углубления неудовлетворенности им со стороны населения). 

— Каким образом Кремль может ускорить объединительные процессы? 

— Из того, что помню, Лукашенко говорил слова, приписывая их западным политикам: мол, они спекулируют, что вот Путин инкорпорирует Беларусь. Но целиком возможно, что Лукашенко противопоставляется путинскому прессингу вот таким — иносказательным — способом. Мол, недруги спекулируют над тем, что Кремль нас инкорпорирует, и что — вы хотите подтвердить спекуляции недругов?

Читайте также: «Не инкорпорировали, не поглотили». Лукашенко и Лавров: попытка прояснить, кто в доме хозяин

— Есть ли у Лукашенко возможность и сила воли затормозить объединительные процессы? Реплика о том, что у Беларуси и России достаточно сил и средств для того, чтобы организовать транзит грузов в Калининград, причем «без всяких войн и напряжений», выбивается из общего русла прокремлевской риторики. Как и предоставление безвизового въезда гражданам Польши. Это попытка избежать еще большего обострения с соседями?

— Безвиз для граждан Польши — это попытка приобрести немного валюты, что в условиях экономической рецессии целиком понятно. Есть ли у Лукашенко возможность и сила воли? Я бы не стал называть «силой воли» макиавеллическое маневрирование между Сциллой и Харибдой ради сохранения своей нелегитимной власти — напомню о поддержке российской агрессии против Украины. 

Другое дело — готовность идти на многое ради сохранения своей власти. Ради этого — да, он готов тормозить объединительные процессы и, скорее всего, будет это делать. В случае открытого конфликта — он сильно рискует, но сильно рискует и Кремль, для которого Беларусь — последний союзник. В ситуации, когда исход войны в Украине неясен, Кремль очень не хотел бы оказаться перед выбором: либо потерять Беларусь, либо начать карательную экспедицию против нее. Запад показал, что ради сдерживания путинской агрессии он готов возобновить переговоры даже с такой одиозной фигурой, как Николас Мадуро. Так что у Кремля нет  никакой уверенности, что в случае чрезмерного давления на Лукашенко он не заключит тактический союз с Западом. 

Пусть себе вероятность такого сценария не очень высока, но если бы такое случилось, это был бы последний гвоздь в гроб союзнического круга России. Вот эта фобия и является тем простором, на котором может играть Лукашенко и, скорее всего, он на нем — с сохранением всех мер предосторожности — играет.

Читайте также: Андрей Вардомацкий: 85% беларусов – против ввода войск в Украину, и это – «консолидация без флага»