Тышкевич: «В Беларуси в любом случае планируется смена политической системы». Почему решение о Совбезе реально важное?

С того момента, как Лукашенко озвучил свое «принципиальное» решение, эта новость обсуждается вокруг трех моментов. Первое: говорится, что Лукашенко действительно верит в «заговоры» и «покушения», и вот тому доказательство. Обозреватель Артем Шрайбман высказывал версию, что у декрета та же роль, что у систем ядерного сдерживания: «когда командование страны убили, ядерные ракеты сами вылетают куда надо». Второе: акцентируется внимание на том, что этот шаг противоречит Конституции, ведь обязанности президента в случае его отсутствия должен исполнять премьер-министр. Политолог Валерий Карбалевич написал в своем Telegram-канале, что «впервые с 1996 года Лукашенко так явно, открыто и очевидно собирается нарушить Конституцию». И третье — прогнозируется установление полной военной диктатуры, ведь речь идет об очередном «повышении» силовиков. 

Читайте также: Александр Лукашенко рассказал, что за «принципиальное решение» он намерен принять

Мы обсудили это с нашим экспертом, аналитиком Украинского института будущего Игорем Тышкевичем, и разговор вывел нас к некоторым неожиданным вещам. 

«Уже сегодня Совбез может подменять правительство»

— Почему этому решению придается такое значение, оно анонсировалось как «одно из принципиальных за четверть века»? Для обычного человека, судя по комментариям, не очень понятно. 

— Дело в том, что это решение — его контуры мы будем видеть, когда оформится окончательно нормативная база — не просто ответ на так называемую подготовку «переворотов» или «покушений». Это более продолжительная вещь. Для сохранения влияния на процессы в Беларуси после конституционной реформы это один из ключевых моментов. 

Сегодня у нас Совбез занимается — в принципе, это нормально — всем: и экономической, и информационной, и военной безопасностью, и т.д. Вопрос только, где граница. Эту границу всегда можно отодвинуть в сторону принятия обычных решений. Фактически уже сегодня Совбез по некоторым моментам может подменять собой правительство.

Но есть ключевые отличия: Совбез — все-таки более монолитная структура и более подконтрольная в первую очередь президенту. То, что Совбез может стать ключевым органом после конституционной реформы, — это было прогнозируемо. В чем суть: есть правительство, есть парламент и т.д. Но есть Совет безопасности, который видит определенный процесс и решает, что этот процесс несет угрозу национальным интересам или безопасности страны. Совбез принимает решение, и это решение обязательное для правительства в том числе. Да, его можно отменить, обжаловать, пересмотреть в парламенте, но это займет какое-то время, и в это время выполнять обязательно. При этом Совбез имеет небольшое количество лиц. Там есть два типа участия: по должности и постоянное. Помните, вначале 2020 года в прессе появилось: Лукашенко изменил состав Совета безопасности. На самом деле задача была не изменить состав с точки зрения участников, а изменить формат участия. Руководители КГБ и еще некоторых ведомств стали постоянными членами Совета безопасности. 

В чем отличие? Давайте представим себе, что руководитель КГБ или, например, правительства — постоянный член Совета безопасности. Если этого человека вдруг нет, то место постоянного участника может занять только тот, кто согласно всей процедуре вновь назначен на соответствующую должность. Исполняющий обязанности не может. Таким образом, в случае революционных или еще каких-то событий количество участников заседаний Совбеза может уменьшаться, но до момента, пока органы государственной власти не начнут работать согласно процедуре и не появятся новые персоналии, в нем не может меняться личный состав. Плюс постоянный состав может собираться в формате более узкой группы и тоже принимать решения.

Теперь перевожу на наши реалии. Что случится, если какой-то человек исчезнет по каким-то причинам, и есть группа, которая хочет повлиять на принятие решений? Альтернативные политические силы не могут повлиять на Совбез, потому что у них нет механизмов, чтобы быстро поставить туда замену тем, кто выбыл. Для этого нужен парламент, контроль над правительством и так далее. 

По сути это кризисное правительство. Функция Совбеза такая и есть. В функционале кризисного правительства нет ничего предосудительного. Это нормальная практика для подобных органов всех государств.

Вопрос как раз в деталях — или, как в фильме про мошенников, «следите за руками». Вопрос, насколько далеко Совбез распространяет свои полномочия или решения. Вопрос, насколько это конституционно можно рассматривать — но рассматривать можно после того, как будет декрет и будет оформляться закон. Потому что в случае чрезвычайного положения Совбез у нас и так много в чем перенимает руководство страной. 

Что касается передачи полномочий — говорят: «Полномочия передаются Совбезу, а не премьеру» — но премьер ведь тоже в Совбезе. При желании власть может сделать так, что это будет выглядеть конституционно. В нашей Конституции указано, кто исполняет обязанности президента. Этот пункт в некоторых государствах прописывается, в некоторых не прописывается. Но если не прописывается, есть пояснения Конституционного суда, какие из обязанностей исполняющий обязанности принимает на себя. Вопрос полноты обязанностей. 

Формальным исполняющим обязанности может быть тот же премьер, это не проблема. Премьер может быть руководителем Совбеза в случае отсутствия президента, но решения принимаются коллегиально.

«Очень напоминает систему Ирана»

Давайте представим себе, что Лукашенко рано или поздно должен будет уйти. А он будет уходить независимо от итогов политического кризиса в Беларуси. Но, естественно, не только ему, но и ближайшему окружению хочется сохранить контроль над процессами в стране. Самый простой тактический вариант — Совбез. Любое решение правительства, парламента ты можешь затормозить. 

В белорусском формате решили еще подстраховаться с этим — давайте вспомним — Всебелорусским народным собранием. ВНС утверждает стратегические направления деятельности: стратегию внешней политики, пятилетний план — можно смеяться, но это рамочные документы, за которые не может выскочить, например, правительство. При этом любое изменение Конституции должно пройти через то же ВНС. Получается ситуация «Пчелы не могут выступать против меда». Через президиум ВНС не пройдет проект Конституции, где президиум просто ликвидируется, и само собрание перестает быть прописанным в Конституции органом власти. Но это стратегически — на тактические шаги это мало влияет. Есть еще один орган — Совбез, который не сильно лезет в стратегию, но контролирует тактические шаги. 

И мы имеем двухуровневую систему, где на нижнем уровне может быть либеральная демократия, партийные споры, свободная пресса, но любые попытки изменить внешнеполитический курс, Конституцию, контуры внутриполитической системы будут наталкиваться на препятствия с двух сторон. Такая система очень напоминает систему Ирана, где есть партийные споры, как ни парадоксально. Диктатура распространяется на вопросы идеологии государства и внешнеполитического курса. Но если говорить про бюджет, про налоги — тут никто не вмешивается. Там довольно интересная парламентская жизнь, но как только это выходит на более высокий уровень, есть совет старейшин и аятолла, которого этот совет выбирает. Примерно такая же система выстраивается внутри Беларуси. 

— Даже больше похоже, чем на казахский вариант?

— Я бы сказал, казахский — это лайт-вариант. У нас скорее всего будет среднее между Казахстаном и Ираном. В Казахстане Назарбаев заинтересован в том, чтобы контролировать в первую очередь экономические процессы, а экономика — средство контроля политического контура. В белорусской ситуации, насколько я вижу, выстраивается система, которая должна контролировать политический контур, а экономика — это средство его поддержки. То есть наоборот. Такая система больше похожа на иранскую. 

«Лукашенко мог бы стать «белым и пушистым» диктатором»

— Получается, этот шаг реально повышающий устойчивость системы, планировался заранее и не возник внезапно?

— Конечно, нет. В Беларуси можно спорить об определениях того, что называл сам Лукашенко — это и «авторитаризм», и «диктатура», и «автократия». Это три разных понятия, в чем-то похожих, в чем-то разных. Но, независимо от определений, у нас есть сильно централизованная власть. В Беларуси в любом случае планируется смена политической системы. Это значит, что функции центра будут в какой-то мере размываться. Но что делать с ядром сегодняшней централизованной системы? Хочет ли это ядро в один момент потерять все возможности влияния на страну? Если нет, то оно должно подумать про «предохранители». Даже с точки зрения абсолютно «белых», прозрачных, моральных и хороших целей нужен какой-то переходный период. Ядро думает, как обеспечить контролируемость этого периода. Второй вариант — когда на первом месте стоит вопрос сохранения своего влияния. Тогда тем более ты должен думать про новую систему, в которой ты останешься на верхних ступеньках пирамиды власти. В обоих случаях должны появляться структуры новой системы. 

Естественно, это прорабатывалось заранее, как и контуры нынешней Конституции, которую сейчас якобы пишут. Если бы в 2019 году Лукашенко решил заранее провести президентские и парламентские выборы, то сейчас он был бы президентом. В 2020 году у нас не было бы таких массовых протестов, были бы споры за отдельные округи в парламенте, нам бы сказали, что парламентские выборы не демократичные, но параллельно с этим мог бы запуститься конституционный процесс, который давал бы парламенту больше свободы. И с большего в западной прессе говорили бы, что Лукашенко — один из первых диктаторов, который добровольно отдает власть. Он был бы белым и пушистым, чуть ли не образцом авторитарного лидера. Но боялись в 2019 году во время пикировки с Россией, что будет раскачивание ситуации. Решили, как тогда думали, пойти путем меньших рисков. 

«Коллективный президент» уже существует

— По поводу идеи «коллективного президента» у нас в редакции возникло предположение, что это продолжение линии Лукашенко — возможно, он показывает, что нет другого, кто мог бы его заменить, поэтому Беларуси нужен коллективный лидер. 

— Лукашенко, само собой, будет показывать, что он один такой на свете. И естественно, что он боится преемника с такими же самыми полномочиями. Не факт, что тот, кто придет после него, будет хорошо оценивать его наследие. Достаточно посмотреть, что происходит в Беларуси сегодня. Сам тезис о «коллективном президенте» в виде Совбеза интересен с другой тезисной конструкции. Очень большая ошибка, на которой и сейчас сильно обожглись лидеры протестов — в любой автократии есть один лидер, который принимает решения, но есть элиты, и они неоднородные. 

Любой самый страшный диктатор — это всегда коллективный диктатор.

Думать, что вот есть один, мы его заменим, и все будет отлично… Я очень советую посмотреть фильм «Смерть Сталина». Даже в Иране аятолла не один. Есть совет, коллективный орган, его участники в тени, их фамилии мало кто знает. Но это коллективный орган с одним выразителем. Этот выразитель выходит на улицу, его портреты висят повсюду. В Казахстане есть Назарбаев, но есть экономические группировки, которые контролируют добычу и продажу нефти. Одни контролируют западный вектор, одни китайский, одни российский. Есть промышленность, торговля, финансовые рынки. Есть большой бизнес, завязанный на «семью». Так же говорили при Ельцине — «семья». 

В Беларуси есть Лукашенко и есть несколько групп в его окружении. Они иногда конкурируют между собой, но есть один общий интерес — сохранение всех рычагов власти в руках этой группы. Передел, кто сколько рычажков держит, внутри группы будет. То же самое вокруг Путина. 

Вопрос в смене системы, а не персоны. Хорошо, что часть тех, кто сегодня говорит как выразитель протестов, начали об этом догадываться. Но простите, начали догадываться на восьмом-девятом месяце с начала протестов. Скорость реакции поражает. 

— Получается, что система, где лидер один — это информационный конструкт, и сейчас идет смена этого конструкта? 

— Да, конечно. Будет плавный переход на более коллективный. Одна персона будет понемногу отводиться в тень. Но при этом, еще раз: ключевая группа в окружении Лукашенко — группа руководителей, экономический блок и так далее — будет и дальше делать все, чтобы всю полноту принятия ключевых решений оставить за собой. 

Читайте также: Летом и осенью этого года даже не обсуждается: В Центризбиркоме рассказали, когда состоится референдум по Конституции