В один из вечеров в середине марта над Брестской областью раздались звуки, похожие на взрывы. Местные жители перепугались, а соцсети пошутили, что это звук от разрыва шаблона про непобедимость российской армии.
К тому моменту на слуху было достаточно эпических провалов ВС РФ, и у беларусов, которые читали украинские новости, менялось представление о второй армии мира. Менялось оно и внутри силовых структур, хотя узнать об этом можно только по косвенным признакам. Как новая реальность влияет на поведение окружения Лукашенко, когда она дойдет до «болота», и к чему все это может привести — спросили у аналитика Украинского института будущего Игоря Тышкевича.
Читайте также: Тышкевич: У белорусских силовиков происходит слом представлений о всесилии российской армии
— Еще в первые недели войны вы говорили, что у беларуских силовиков ломается представление о непобедимости российской армии и ее эталонности для региона. Это было видно по нежеланию беларуской армии вступать в открытую войну или по чему-то еще?
— В том числе по этому.
Даже у высшего руководства Вооруженных сил Беларуси в отношении войны или околовоенных действий была очень странная риторика. С одной стороны, якобы мы с Россией и т.д., с другой — когда речь заходила о практических вещах, все быстро сбивалось на: «А Россия все равно должна победить». Ни почему, ни как, а «все равно».
А чем дальше, тем больше. Вопрос настроений — раз. Но настроения такие, я бы сказал, не только потому, что Россия пробуксовывает — просто сама идея воевать не очень популярная.
А сейчас даже то, что озвучивается на высшем уровне (свидетельствует о разрыве шаблона — Ред.): разговоры о смене оборонного заказа, разговоры о трансформации методов подготовки армии, даже разговоры Лукашенко про так называемое народное ополчение. В данном случае это попытка делать кальку с Украины, но достаточно идиотская.
В Беларуси была создана территориальная оборона, но дальше ее до толку не довели. Сейчас народное ополчение делается по образцу ТРО под Киевом. Они получали оружие, партизанили и т.д. Но вопрос в том, что в беларуской системе у чиновника среднего звена даже в Минске и мысли не возникает, что такие отряды организуются согласно определенным признакам: общая местность, общие обычаи или что-то еще.
Читайте также: Усов: Украина пытается повысить недоверие между Путиным и Лукашенко. Что за шум вокруг «народного ополчения»?
Давайте посмотрим по беларускому направлению: у нас есть разделение на области. Берем Брестскую область. Полесье похоже на Барановичи? Берем Брестскую и Гомельскую область: есть бассейн Припяти с примерно общими природными условиями и обычаями. Берем ту же Березу, Пружаны и дальше на север — это уже пущанские территории, соответственно свой регион. Барановичи — это Слоним, Клецк и т.д. Логично было бы, если создавать подобные структуры, создавать их по региональному признаку. Неслучайно в Украине на уровне Генштаба говорят про Слобожанщину, про Юг и т.д. Слобожанщина — это Сумщина, Харьковщина, часть Луганщины и часть Днепропетровщины. А у нас чисто по административному признаку — район это район, область это область. Клямки в голове не хватает, чтобы понять, что так это не работает. Это такой способ копировать Украину.
Осознание того, что российская армия не является образцом боеспособности — итоги этого процесса мы увидим немного позже. Куда он заведет, пока неизвестно. По состоянию на сегодня понятно, что российская военная машина пробуксовывает.
По состоянию на сегодня понятно, что российскую военную машину можно бить, если делать это с умом.
То, что в Беларуси это «с умом» пытаются натянуть на свое представление о мире — окей, это тоже признак того, что российскую армию уже не считают образцом. Но других ориентиров у беларуской армии тоже нет.
Тут есть два аспекта: первый — чисто военный: как, каким образом и во что превращать беларуские вооруженные силы. Второй — идеологический или политический. Военных недаром называют «силовые ведомства». Это культ силы, культ успеха, культ способности добиться результата. Одно дело, когда ты вступаешь в союз как равный с равным или более слабый с более сильным. Ты смотришь на своего партнера. А если твой союзник, больший по размеру, получает по самые уши от того, кого ни ты, ни он даже не считали государством-соперником, изменится ли отношение к партнеру?
— При каких условиях Украина с военных позиций могла бы стать образцом для Беларуси и других ближайших стран?
— Она в каком-то смысле уже образец. Вопрос в том, что в Беларуси страшно признать, что многие украинские практики пытаются перетянуть к себе, сказать, что это украинские практики, а не откровение свыше Александру Григорьевичу Лукашенко. Ты несколько лет, особенно последние месяцы, активно говоришь, что Украина не государство, она под внешним управлением и системы никакой нет. А армия — это система. Получается есть система, которая на голову выше и твоей, и системы твоего союзника, кого ты считаешь своим щитом безопасности.
И с политической точки зрения признать, что ориентируешься на украинский опыт, страшно. Россияне обидятся. Но это потихоньку происходит.
Читайте также: Марголин: «Одно дело воевать на белорусских площадях с безоружными людьми, другое — отправлять силовиков на бой»
— Как вам кажется, это дошло только до силового блока, или у какой-то части населения есть понимание, что центр силы меняется?
— С населением сложнее. Это накладывается на внутрибеларуские процессы. У той части населения, которая активна в информационном поле, которая читает из разных источников, пытается анализировать, — да, есть осознание. Та часть, которая сидит на российских каналах, вряд ли к осознанию придет. Так же как и в РФ. Большей части — болоту или нейтральным, людям, которые не склонны сегодня активно высказывать свою позицию — я бы не сказал, что это дойдет быстро. Военные поймут быстрее, как ни парадоксально, потому что ты знаешь, как должно быть «по учебнику». Тебя учили, что при применении сил так и так будет определенный результат. А ты видишь совсем другое. Это значит, что либо учебник врет, либо тот, кто пытается это реализовать, не такой сильный. Ты можешь оценить количество реальных потерь и т.д. по косвенным признакам. Среднестатистический беларус не в состоянии это оценить. Поэтому до более пассивной части населения это начнет доходить позже.
— Возможно ли доносить информацию или все упирается в отсутствие информационных мостиков с «болотом»?
— Да, с этим можно работать. В принципе, и работают.
Посмотрите, как РФ быстро переобувается в полете, как они трансформируют даже свои цели. В начале активной фазы войны была «денацификация», «пацификация», «демилитаризация», смена украинского правящего режима. Сейчас об этом кто-то говорит в Москве? Сейчас все вращается вокруг Донбасса. Цели и задачи стали куда более скромными. Они пытаются сказать, что так от начала и задумывалось. На базе этого они работают и постоянно закидывают вводные о том, что будто бы специально не спешат, пробуют играть с оккупированными территориями. Так Россия пытается играть.
Украина пока на внешнее поле играет не сильно. Но есть несколько вещей, которые могут разорвать шаблон и среднестатистическому беларусу. Мы с коллегами запускали мем «Премия Дарвина» — наиболее идиотское поведение российских военных с точки зрения исполнения задач. Когда на «Премию Дарвина» набирается много претендентов, это реально смешно.
— А смешное быстрее распространяется, чем серьезное.
Да, но есть и серьезные примеры. Возьмем еще одну идею, которую раскрутили в последние месяцы — группа телеграм-каналов и сайтов «Ищи своих». Там собирают личные данные российских пленных и убитых и создают базу, которая доступна россиянам. Это работает. Только в телеграм-канале у них больше миллиона подписчиков, в основном из РФ.
Целенаправленно на беларускую аудиторию сегодня, насколько я знаю, никто не работает.
— У российской пропаганды были интересные моменты: в апреле Лукашенко стали пугать ВСУ, которые якобы угрожают Беларуси, в мая обвинили Беларусь в «нацификации» по украинскому пути, цеплялись за беларуский язык и даже назвали Украину «старшим братом» в этом процессе. Как вы можете прокомментировать то, что Украина вместо России стала «старшим братом»?
— Пока это попытка сыграть наперегонки со стороны российской пропаганды. Для России очень опасен момент, когда начнется быстрый дрейф Беларуси в сторону от РФ, а он может начаться, если Россия потерпит поражение в войне в Украине. Это даже не означает, что ей придется уступить Крым и Донбасс, просто она не достигнет своих целей. На сегодня Россия вынуждена была проглотить политический дрейф стран Средней Азии, но там есть сильное плечо Китая. Если начнется дрейф Беларуси, в России это может спровоцировать еще более глубокий политический кризис. Поражение в войне с Украиной — это уже будет политический кризис. Ситуация в Беларуси усугубит его. Естественно, кремлевских пропагандистов это очень сильно пугает. Они пытаются играть на опережение.
— И Беларусь тоже стала «нацистской» страной, даже с нынешним руководством.
— Пока еще нет. Но на всякий случай камешки закинуты, чтобы дальше не нужно было долго раскачиваться.
Оцените статьюНаш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
