С 24 февраля прошлого года многое изменилось как для режима, так и для рядовых беларусов. Беларусь, за которой долгое время тянулся шлейф образа страны мирной и даже пассивной, оказалась в роли соагрессора. Для многих протестно настроенных беларусов, которые пару лет успели побыть в образе смелых борцов, испытание оказалось критически тяжелым. Пожалуй, таким оно было и для другой стороны баррикад.
Читайте также: Обещал мировой голод, привозил с собой карту, учился у ВСУ. Как менялась риторика Лукашенко за год войны: весна и лето
О том, каким был этот год и для Лукашенко, и для всего народа, рассуждает политолог Артем Шрайбман на youtube-канале «Позірк».
Для людей, которые симпатизировали протестам и остались в Беларуси, все стало намного хуже, констатирует эксперт. Репрессии усиливаются, находят новые «креативные» формы (например, провокации в чат-рулетке). Теперь они связаны не только с взглядами на власть, но и с отношением к войне. Репрессии распространяются за пределы политического конфликта, затрагивают тех, у кого другие взгляды на историю, язык.
«Я думаю, что стало намного больше фрустрации. По крайней мере я это слышу в разговорах с людьми, оставшимися в стране, особенно теми, у которых есть родственники или знакомые политзаключенные. Когда они не видят перспективы, в том числе из-за войны, чтобы эта ситуация разрешилась быстрее, когда они понимают, что судьбы Путина и Лукашенко связаны довольно фиксировано, жестко, у многих людей наступает апатия, отчаяние, обида на весь мир», — говорит Шрайбман.
У беларусов за границей другой набор проблем: изменившееся отношение, приоритеты. Теперь нужно доказывать, что ты не с теми, кто поддерживает войну.
«Это несравнимая по степени проблема с тем, что испытывают беларусы внутри страны и тем более украинцы, поэтому грех жаловаться. Но я думаю, что и положение беларусов в диаспоре за год не улучшилось».
Для Лукашенко год получился двояким. Его перспективы стали более шаткими. Его донор, патрон ввязался в войну, которая, скорее всего, станет его концом. В краткосрочном же плане, как ни неприятно это признавать, режим смог капитализировать на войне с точки зрения позиционирования себя внутри страны.
Читайте также: Беларусь не должна оставаться проблемой «на потом», когда судьба политических зомби уже предрешена
«Очевидно, что война выступила анестетиком для значительной части беларуского общества с точки зрения восприятия экономического кризиса, политического кризиса, всех рисков. В момент войны люди переоценили, что их пугает сильнее. Если раньше экономические катаклизмы напрямую отражались на рейтинге Лукашенко, то сейчас мы видим, что очень серьезная рецессия в экономике, признаки дефицита некоторых товаров, рекордная инфляция не влияют на признаки социального оптимизма, не влияют на показатели рейтинга. Скорее рейтинг по некоторым показателям даже подрастает в целом у власти».
Если для своих противников Лукашенко — человек, который втянул Беларусь в войну, то для сторонников, — наоборот, человек, который удержал Беларусь от войны.
Что касается нейтральной части населения, то ее часть оказалась так напугана перспективами войны, что на этом фоне поблекли все старые претензии, которые у них могли быть к власти. На короткой дистанции Лукашенко даже электорально заработал. Но проблема в том, что эти выигрыши внутри страны целиком и полностью не зависят от него. Они зависят от хода войны, роли Беларуси в войне.
Эффект «анестетика» исчезнет и в случае, если Беларусь втянется в войну, и в случае, если война прекратится, прогнозирует Шрайбман. Так же произошло после 2015 года. В 2015 Лукашенко прошел выборы налегке, а уже в 2016 НИСЭПИ зафиксировал рекордно низкий рейтинг.
Читайте также: Класковский: «Усиление санкций ведет к тому, что Лукашенко сильнее завязывает экономику и политику на Россию»
Оцените статьюНаш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
