Власти признали, что санкции больно бьют по экономике. Эксперт: «Единственный выход — избавляться от рабочей силы»

Правительство признало, что санкции больно бьют по внешней торговле Беларуси: заблокированной оказалась примерно треть всего экспорта. Хотя еще днем ранее премьер-министр Роман Головченко заявлял, что наша экономика чувствует себя «вполне здорово». Для Беларуси, которая сильно зависит от экспорта, ситуация кажется парадоксальной, ведь недозаработанные «16−18 млрд долларов» — это больше, чем, например, все расходы республиканского бюджета за прошлый год.

Академический директор BEROC Катерина Борнукова объяснила в интервью «Зеркалу», что все же значит блокировка подобных сумм экспорта для беларуских предприятий, экономики и каждого из нас.

Читайте также: Чалый — о стратегии Лукашенко: «Мол, давайте понизим ожидания, не очень хорошо жили — нечего и начинать»

«Беларусь — это малая открытая экономика, в которой экспорт играет критически важную роль. На экспорт идет 70% того, что производит страна. Это означает, что мы очень уязвимы перед такими колебаниями в торговле в другие страны. Когда происходит такое большое падение экспорта, то речь идет о серьезной рецессии», — объясняет экономист.

По ее словам, когда наш экспорт в Россию в 2015 году упал на 40%, то у нас ВВП снизился на 3%. И это было падение только экспорта в Россию. Совокупно можно говорить, что тогда было падение экспорта на 10%. Значит, то, что происходит сейчас, будет заметно и в каком-то смысле опасно для экономики и в первую очередь для предприятий, которые попадают под эти ограничения.

Борнукова считает, что есть несколько вариантов развития событий для предприятий, которые попали под санкции. И мы уже видим примеры некоторых из них: в «Беларуськалии» все рудоуправления вдруг ушли на ремонт.

У предприятий есть определенная финансовая подушка, накопленная в прошлом году, и они могут несколько месяцев работать частично на склад. Это один из вариантов. Но он краткосрочный, потому что рано или поздно придется что-то решать и делать. Что? Сокращать выпуск, пытаться сокращать расходы на рабочую силу. У нас ко второй мере прибегают в последнюю очередь, но все-таки делают это. Такое было и в том же 2015 году, и во время ковида. Скорее всего, будет больше простоев, неоплачиваемых отпусков. Мы уже слышим, как министр труда и соцзащиты говорит, что это начинает увеличиваться.

«Если ситуация продлится долго, то какое-то время будут пытаться выехать на запасах в надежде, что что-то вдруг поменяется: послезавтра подпишут мирный договор и снимут часть санкций, а мы опять скажем, что мы ни при чем и всегда были за мир. Видно, что на это есть расчет. Если он не оправдается, то у таких предприятий, которые не смогут воспользоваться другими стратегиями, единственный выход — потихонечку сворачивать деятельность и избавляться от рабочей силы», — отмечает эксперт.

Читайте также: Российский экономист: «Беларусь находится в зоне риска, никто не знает, нападет ли Россия на вас через несколько лет»

По мнению Борнуковой, более стремительно будут наступать последствия на предприятиях, которые платят хорошие зарплаты. Мы в первую очередь говорим про шахтеров на «Беларуськалии» и отчасти про «Нефтехим».

«Что касается других стратегий, то тут один из вариантов — искать другие рынки. Из того, что мы слышим от госорганов (которые говорят только об историях успеха), вроде как в этом направлении что-то получается. Нам говорят, что наша мебель и древесина могут быть востребованы в Центральной Азии. Это действительно так, но тут мы утыкаемся в проблему логистики: как это дерево доставить так, чтобы оно при этом не стало золотым. Насколько я понимаю, пока проблемы логистики не решены», — объясняет академический директор BEROC.

Еще одна стратегия — вписаться в российское импортозамещение. Тут надо учитывать, что тот профиль продуктов, который мы экспортировали в ЕС или Украину, не совсем нужен в России. Возможно, туда можно перенаправить продукцию машиностроения, но это малая часть [от всего заблокированного объема].

«Например, раньше какой-то болтик туда ввозился из ЕС, а теперь его будем производить мы. Но, боюсь, на макроуровне это будет не столь значимо, как провал таких наших гигантов, как нефтепереработка, калий и деревообработка. Ведь основные наши позиции, типа нефтепродуктов, удобрений, металла, древесины, России не нужны. В этом плане я не вижу хороших вариантов без крупномасштабных инвестиций, которые требуют денег и времени», — полагает экономист.

Получается, эти два варианта — найти новые рынки или заместить что-то на российском — есть и могут быть рабочими стратегиями. Но для многих они не будут реальными. Особенно в этом году.

Читайте также: Класковский — о новых способах маневрирования Лукашенко: «Слова о верности и славянском братстве — абсолютная пустота»

По мнению Борнуковой, даже условная работница школьной столовой, которая не интересуется вопросами экспорта в ЕС и США, а на шахте у нее в семье никто не работает, почувствует на себе влияние происходящего, но в основном через рост цен.

Какое-то время бюджетные доходы не будут драматически проседать, особенно пока крупные предприятия за счет своих финансовых подушек смогут поддерживать деятельность. Но постепенно доходы бюджета все же будут снижаться, а в это время будут повышаться некоторые расходы, так как государство будет поддерживать предприятия, чтобы сохранить определенный уровень занятости. Соответственно, возникнет нехватка денег в бюджете.

Это не значит, что работнице школьной столовой урежут зарплату. Она просто не будет расти теми темпами, которые хотелось бы видеть, учитывая нынешнюю инфляцию. А последняя может еще и разогнаться за счет действий правительства. В первую очередь печатания денег. Мы уже видим, что Нацбанк нарастил долю госактивов в портфеле, то есть фактически купил государственные или окологосударственные облигации. По сути это и есть эмиссия [выпуск в обращение наличных или безналичных денег]. А от нее, как правило, ускоряется инфляция.

«Плюс у нас сейчас уникальная ситуация, когда экспорт падает быстрее, чем импорт, но на курсе рубля это не отражается. Рубль следует за российским, где ситуация другая (импорт падает быстрее, экспорт продолжается). Это значит, что рано или поздно мы отвяжемся, соответственно, вырастут цены на все импортные товары. Вот таким образом в какой-то момент работница школьной столовой и почувствует, что она получает те же самые 700−800 рублей, но купить на них может гораздо меньше», — объясняет Борнукова.

Читайте также: Романчук — о планах властей: «Чтобы как-то компенсировать дефицит, появится контрабанда, «серый» рынок, валютчики»