Педагог-дефектолог: «Мы с родителями — родня на всю жизнь»

Только воспитанники этой группы детсада №65 не совсем обычные. Здесь под присмотром опытнейших педагогов познают мир, учатся основам жизни в обществе, растут и взрослеют два десятка детей с интеллектуальной недостаточностью.

Встать с той ноги

Каждое утро после семи по дороге в детсад каждая из воспитательниц — Ирина Ильина и Тамара Данилова — настраивает себя: «Детки мои самые лучшие, всех их люблю и жалею. Настроение у меня хорошее, и у них будет хорошее». Ирина Николаевна еще обязательно выпивает чашечку кофе: это стимулирует. И так на протяжении 12 лет из своего 25-летнего педагогического стажа, в течение которых она работает с особенными детьми. Ведь неизвестно, в каком расположении духа придет в группу каждый из ее десяти воспитанников: «Кто-то охотно бежит, а кто-то встал не с той ноги. Кто-то упрямый, кто-то подвижный, кто-то, наоборот, нелюдимый. Иногда с таким шумом день начинается, что ой-ой-ой! Ищу подход: чаще игрушкой необычной отвлекаю, иногда приласкаю — они на ласку отзывчивые. Но за смену устаю: дети всю мою энергию как губки впитывают». А воспитателю в тандеме с педагогом-дефектологом Татьяной Костючик и помощником воспитателя Аллой Кочаловской нужно подготовить всех разновозрастных малышей (самому маленькому — 3, старшему — 7 лет) к насыщенному играми, занятиями, общением дню.

Сегодня сюда приводят ребятишек со всего Бреста, страдающих аутизмом, синдром Дауна, различными видами малоумия. Часто их диагнозы осложнены детским церебральным параличом. «Раньше были иногородние: из Лунинца, Каменюк, Жабинковского района. Но примерно после 2000 года в каждом районе появились свои такие центры», — говорят воспитатели. Но даже для Бреста теперь маловато двух групп: при норме 7 детей на группу здесь всего воспитывается 21 ребенок.

Жизнь без слов

После завтрака детей ждут развивающие занятия. В сетке — основы изобразительного искусства, лепка, аппликация, физкультура, ритмика, развитие речи и даже основы математики. Естественно, требования к достигнутым результатам не так высоки, как для обычных детей.

«Из десяти детей у нас говорит только Юрочка. Знаменитый педагог Ян Амос Каменский говорил, что, чем больше развиты руки, тем голова лучше работает. Но мы такой зависимости не наблюдаем. Хотя наши дети очень активно участвуют в занятиях.

Кирюша, например, любит конструктор, строит прямо Нью-Йорк или Китайскую стену. У Мишеньки приоритеты менялись: сначала очень любил музыкальные инструменты, сейчас больше увлекается мозаикой, подбирает чудесно цвета. На ура идут ритмика и физкультура, лишь некоторые боятся музыки. И все дети увлеченно клеят и лепят. Когда руки у них заняты, они и спокойнее себя ведут, и результат лучше показывают», — рассказывает дефектолог с 30-летним стажем Татьяна Костючик.

Для каждого своего подопечного она сама готовит только ему или ей подходящий методический материал. «Я стараюсь каждое упражнение индивидуализировать. Например, смастерила сенсорный коврик с пищалками, шуршалками, мешочками с различными крупами, фасолью, с солнышком на батарейке. В детском магазине подобные до 400 тысяч рублей стоят, а мы своими силами справляемся», — говорит Татьяна Васильевна и демонстрирует двусторонние стенды «Берлога», «Белочка», «Тропинка к дому» и прочие, где все детальки приклеиваются-отклеиваются.

Такой подход дает свои плоды. «На одном из открытых занятий по развитию речи ребенок с синдромом Дауна, который вообще не говорил, жестами и мимикой такой уровень выдал! Он показал, что зима наступила, и что падает снег, и что он пушистый, и как метель метет и ветер сдувает прохожих, и что дети играют в снежки и лепят снеговиков. Он в свои 5 лет даже биатлон как зимний вид спорта сумел показать! Это важно, потому что в наших спецгруппах дети находятся до 7 лет. Дальше кто-то останется дома, ну а кто-то пойдет в среднюю или во вспомогательную школу, кто-то в центр «Стимул».

Невыходные будни

Еще один пункт распорядка дня — прогулка. На веранде, надо признаться, малоуютной, сырой, мальчишки пытаются крутить обручи, катаются на лошадке, играют с машинками и куклами. Но вывести их отсюда проблематично. «Вообще в садике одна-две веранды и остались. Но если обычные дети могут находиться на улице под присмотром воспитателя, то с нашими можно гулять только на веранде. Ведь того и гляди, разбегутся! Им же не скажешь «туда нельзя». Они просто не поймут», — объясняет Ирина Николаевна.

Трудности возникают и с выходом за ворота дошкольного учреждения. «Раньше, в советское время, мы всюду ходили. На всех премьерах в кукольном театре у нас был забронирован бесплатный первый ряд. Мы вывозили детей за город, показывали им, что значит «поле», «лес», «река». Ведь они не понимают абстракций, им нужно пощупать, понюхать, увидеть, чтобы познать. А теперь только к нам все приходят. Буквально вчера был драмтеатр с детской постановкой. Лес, поле и реку теперь детям только родители могут показать», — отмечают педагоги.

Проблемой становится и отношение горожан к такой процессии на улице: «Могут не только оборачиваться, но и пальцем тыкать. Не думаю, что наше общество готово сейчас принимать детей с такими заболеваниями. И через год отношение вряд ли кардинально изменится».

Родительский дом — начало начал

Татьяна Васильевна убеждает, что среди родителей особенных деток очень мало людей, старающихся сбросить воспитательные функции исключительно на детский сад. «Это редкость, исключения. Скорее наоборот: ребенка и к нам водят, и на кружки различные, и к психологам, и на массаж, на бесплатные и платные процедуры — развивают как могут. Есть мальчишка, которого каждый месяц в Киев отправляют. Была также девочка, которую не раз в дельфинарий в Москву возили. Я поинтересовалась, как удалось насобирать? Ведь недешево: восемь сеансов дельфинотерапии под тысячу долларов стоят. А папа мне объяснил, что они все «детские» деньги, которые выплачивает государство, не проедают, а откладывают, чтобы раз в год организовать такую поездку».

Иногда педагогам приходится даже ограничивать родительское рвение: «Для каждой мамы ее ребенок самый талантливый. Некоторые пытаются разглядеть в таких детях так называемых «индиго». Но я всегда советую не забывать, что есть в семье и другие дети и им тоже нужно уделять много внимания».

Сами с кистями, иглами и молотками

Помогают родители и в обустройстве группы — в виде благотворительных взносов. «Благодаря одной родительнице, которая полгода ездила по организациям, пока нашла спонсора, мы обеспечены качественной детской мебелью».

Ремонт тоже ложится на женские воспитательские плечи: «Никаких отдельных средств сверх того, что положено обычной группе, нам не дают. Поэтому я, воспитатели и помощник воспитателя клеим, красим, моем каждый год все сами. Ну, на потолок в последний раз сложились деньгами и наняли человека, потому что возраст уже не позволяет самим туда залезть». К сожалению, отремонтированный «верх» по осени снова потек: прохудилась крыша.

Но контролирует государство воспитание таких детей со всей строгостью. «Нас проверяют ого-го! И районные, и республиканские проверки. Отчитываемся постоянно. Поэтому к открытым урокам готовимся досконально. Недавно ставили сказку «Рукавичка». В саду взяли только шапочки для Зайца, Медведя и Лисы. А сама я и шубу Морозу шила, и волшебную палочку смастерила, и двум Метелицам костюмы подготовила. Рукавичка тоже шикарная получилась: дети в нее с удовольствием прятались».

Куда мамы ходить не боятся

По словам Татьяны Костючик, воспитатель в такой группе должен быть прежде всего психологом. Причем помочь он должен уметь не только детям, но и нередко мамам. «Мы с родителями просто родня на всю жизнь: общаемся, отслеживаем судьбу наших деток. Сюда мамы приходят обсудить такие проблемы, о которых не решаются говорить не то что с родственниками, даже с близкими подругами, боясь услышать упрек, мол, сама виновата. А нам как специалистам доверяют».