Аркадий Бляхер: «На войне о днях рождения мало кто думал»

— Каким был самый запоминающийся день рождения в Вашей жизни?

— Пожалуй, вспомню… Отмечал я двадцатилетие. Обстоятельства были таковы. Я сам минчанин, школу окончил в столице. Аттестаты зрелости нам вручили буквально за несколько часов до начала войны. И когда мы гуляли по рассветающему Минску, с планами и мечтами, то здесь, в Бресте, уже шли бои. Как я потом писал, «после огненного школьного вальса я очутился в пламени войны».

В Сталинграде я окончил училище. Там же вступил в бой, и там же меня ранили. Я попал с тяжелым ранением в госпиталь, в нем и отметил двадцатилетие. Ранение было связано с позвоночником, я был весь загипсован. Попросил медсестру, чтоб она купила водки. С одной стороны лежал казах Тайгул, с другой — украинец Григорий. И вот медсестра принесла нам бутылку, стаканчики, я налил (все это лежа), и выпили. Этот день мне очень запомнился, как раз круглая дата — 20 лет.

— А во время войны праздновали дни рождения?

— Нет, это просто был случай. Сами обстоятельства подсказали: лежу, вспомнил, что мне 20 лет… А потом уже о днях рождения мало кто думал.

— Насколько тяжело было вернуться из военной жизни в мирную?

— Это оказался очень сложный момент. Во время войны совершенно иной порядок выполнения обязанностей. Переход оказался очень болезненным. Герои войны стали нарушителями дисциплины! В танковом полку был Герой Советского Союза, поехал в отпуск домой и натворил там такого, что в часть пришло письмо оттуда с жалобой на его поведение.

Что еще было характерно для того времени? Фотоэпидемия! Все пытались сфотографироваться любым способом…

Аркадий Моисеевич показывает нам фотографию. На ней — два солдата у стены Рейхстага.

— В Минске еще до войны был открыт Дворец пионеров, и я стал ходить в фотокружок. Когда я оказался в Берлине, то имел возможность обзавестись фотоаппаратом. Бои мы закончили второго мая, а третьего все хлынули к Рейхстагу расписываться. И тогда я запечатлел своих однополчан. Один из них — сын полка Володя Тарновский, сейчас он заместитель председателя Ассоциации борцов антигитлеровской коалиции в Латвии.

Воспоминания о Берлине — одни из самых ярких за всю жизнь.

— Германия оказалась «женской», — делится впечатлениями Аркадий Моисеевич.- Мужчины на фронте, кто в плену, кто погиб… Было много романтических историй. Если бы тогда не было запрета на вступление в брак с иностранными гражданами, образовались бы русско-немецкие семьи.

Через много лет в книге «Война и уничтожение» немецкой писательницы Андреа Готцес появились фотография молодого Бляхера и его рассказ, опубликованные с надеждой найти «его девушку Труди», но отклик так и не пришел.

— А как Вы занялись журналистикой?

— На фронте у меня была вроде как внештатная обязанность. Я стал писать в армейские газеты заметки о своих друзьях. Это заметили, и мне дали поручение писать письма родным и близким тех, кто погиб. Это была печальная миссия: нужно найти слова, как-то изложить, облегчить. Тогда я решил: если останусь жив, займусь «памятью». И после войны я поступил на факультет журналистики БГУ.

Потом было создание семьи и переезд в Брест.

— В 27 лет я начал свою журналистскую деятельность в газете «Заря». Попал в отдел информации, где меня научили добывать факты «из-под ногтя». Когда открыли районную «Зарю над Бугом», меня перевели в нее заместителем редактора. Вскоре я стал работать ответственным секретарем и занялся военной темой. Главное в моем творчестве — это война и память о ней. Ведь вдоль границ пограничники, встретившие войну в первые часы, почти все погибли и остались неизвестны. И я начал поиски. На страницах газеты был организован клуб «Чтобы помнили». На протяжении двадцати лет там печатались мои материалы о войне.

_{Редакция «БГ» поздравляет Аркадия Моисеевича Бляхера с 90-летием. Желаем бодрым телом и духом, полным замыслов и сил на их воплощение встретить и 100-летний юбилей. Пусть рядом всегда будут любимые люди}

Аркадий Моисеевич стал инициатором создания Брестского научно-просветительского центра «Холокост» и возглавлял его на протяжении 15 лет. Теперь центром занимается его дочь Регина Симоненко.

— Такой центр уже был в Москве, — рассказывает Аркадий Бляхер. — Меня пригласили на научную конференцию, где я познакомился с координаторами московского «Холокоста». Они поспособствовали, и я создал центр в Бресте. Со всего мира приезжают потомки погибших, бывают у меня.

Должен отдать должное немцам. Они очень серьезно относятся к этой трагедии. Один даже так поблагодарил меня: «Спасибо вам за то, что вы нас освободили от нацизма».

При поддержке областного центра «Холост» был создан музей «Евреи Бреста», проходят конференции, встречи.

— Ко мне приходят школьники, студенты, которые пишут работы, связанные с моей деятельностью, — рассказывает юбиляр. — Школьники мне очень помогают и в бытовом плане. Помогают и социальные работники, не забывают про меня и родные газеты.

Аркадий Моисеевич с гордостью показывает свидетельство о присвоении звания почетного журналиста Белорусского союза журналистов, которое было выдано ему в 2012 году.

— Если оглянуться на Вашу жизнь, что было самым важным?

— То, что я оставил след. Что вырвал из забвения прошлого много имен, которые считались утерянными. Чем бы я ни занимался до войны, война и память о ней у меня остались навсегда. И это у всех фронтовиков. Но каждый выражал по-своему. Я — через журналистику.

С уверенностью можно сказать, что Аркадий Бляхер — из тех счастливых людей, которые не только сумели найти свое место в жизни, но и достаточно полно реализовали себя в любимом деле.