Выселить нельзя оставить. В Бресте женщину с двумя детьми выселяют из общежития за ее конфликтный характер

За эту зарплату не выжить с детьми

В редакцию «БГ» обратилась брестчанка Марина Лицкевич (имя и фамилия ее, а также других фигурантов этой истории изменены — прим. авт.) и рассказала, что после увольнения с фабрики ее выселяют из общежития, несмотря на то, что она одна воспитывает двоих детей, 8 и 5 лет. Причиной стало то, что предприятие-собственник общежития обратилось с исковым заявлением в суд, который и принял решение о ее выселении в семидневный срок, хотя на дворе зима, а идти ей с детьми некуда.

«Работать на фабрику я пришла в тот период, когда разводилась с мужем, — начала свою невеселую историю Марина. — Это было в августе 2011-го. Согласилась работать швеей, хотя у меня высшее образование по специальности «инженер швейного производства». Я сказала, что буду у них работать, если мне предоставят общежитие, пусть не сразу, но хотя бы со временем.

Общежитие мне предоставили через два месяца. Я работала, но с каждым годом положение дел на фабрике усугублялось. Зарплата стала совсем мизерной, да и ту постоянно задерживали. К тому же премию начали выдавать продукцией: брюками, костюмами и прочим. Не возьмешь ее, значит, премии не будет вообще.

Работая на фабрике, мне с двумя детьми было не выжить. Последняя зарплата на фабрике в августе этого года у меня была 400 тыс. рублей. Поэтому в августе текущего года я подала заявление на увольнение».

Обманули, подвели…

Марина пояснила, что с фабрики она уволилась 18 августа этого года. По ее словам, перед уходом она поговорила с руководителем предприятия о перспективе оставления на некоторое время общежития за ней.

«Он сказал, что мы сможем еще год проживать в занимаемой нами комнате, — вспомнила она. — Меня это очень обрадовало. После увольнения я практически сразу оформилась на работу в другом месте. До 1 сентября я принесла на фабрику ходатайство с нового места работы о сохранении за мной комнаты, собрала все документы и отдала, чтобы переоформить жилье. Но от них не было никакого ответа, а 16 сентября я получила первое уведомление о выселении, а через некоторое время и второе. Потом администрация подала исковое заявление в суд, который 9 декабря принял решение о нашем выселении».

Также Марина Лицкевич сообщила, что сразу после увольнения окончательного расчета она не получила.

«После того как мне выдали расчетный лист, сопоставив все, я поняла, что меня обманули, — сказала она. — Пришлось пойти в инспекцию по охране труда, чтобы там разобрались в ситуации.

Судья спросила у меня, где зарегистрированы дети. Я ответила, что со мной, но она заявила, что в суд предоставлена другая информация. У меня был шок, когда я услышала, что дети в общежитии, то есть по месту моей регистрации, не числятся. Теперь мне важно узнать, кто подал в суд сведения, которые не соответствует действительности. Хотя в суде присутствовал представитель опеки, но он не проявил себя никак. На судебное решение я буду подавать кассационную жалобу».

Могли уволить по статье

Корреспондент «БГ» встретилась с директором, замдиректора по производству и юристом предприятия, которое подало в суд иск о выселении Марины из общежития.

Руководитель предприятия Александр Петрович по этому поводу пояснил: «Работницей Лицкевич была никакой, но дело не в этом. Она столько здесь всего натворила, что вполне можно было бы ее уволить по статье».

«Только потому, что женщина одна воспитывает двоих детей, мы жалели ее и не налагали дисциплинарные взыскания, — добавила юрист Тамара Васильевна. — Мы всегда старались конфликты разрешать мирным путем и в данном случае не хотели доводить ситуацию до суда. Сначала дали ей месяц на решение ее проблемы с жильем, она отсрочкой не воспользовалась. Потом еще дважды ее уведомляли о выселении, в суд не шли. А ведь в договоре найма жилого помещения написано черным по белому: прекращаются трудовые отношения — расторгается договор о проживании в общежитии. Общежитие находится в собственности частного предприятия, и мы вправе так поставить вопрос, несмотря на наличие несовершеннолетних детей и зимний период».

«Дело в том, что нам неоднократно поступали коллективные жалобы жильцов общежития, ее соседей, — продолжил Александр Петрович. — Если кратко, то жаловались они на то, что она нарушает правила проживания в общежитии и нормы поведения в общественном месте. Началось это, когда Лицкевич еще работала на фабрике. Я вызывал ее в кабинет, увещевал, чтобы подумала над своим поведением. Но достучаться до нее было невозможно. Ее один раз призвали к порядку, второй, третий, на четвертый раз она устроила настоящий скандал у меня в кабинете. С ее слов получалось, что все вокруг плохие, а она одна хорошая. Потом она начала едва ли не во все инстанции обращаться, что ее притесняют, в связи с чем у нас тут уже все с проверками побывали. В ее обращениях четко написано, что в общежитии бардак, антисанитария, что невозможно проживать в таких условиях. Зачем тогда она так цепляется за это общежитие? Нонсенс!»

Прикрывается детьми, словно щитом

«Нам жалко ее детей, правда, — сказала Тамара Васильевна. — Но Лицкевич провоцировала конфликты повсеместно: и на работе, и с соседями. Детьми она прикрывается, словно щитом. Именно из-за детей мы столько ее терпели. Она забрасывала своими жалобами многие инстанции, и нам постоянно приходили копии ее писем, в которых она поливала грязью вся и всех».

«Вела бы она себя нормально, то и проживала бы в общежитии, — откровенно высказался директор. — Но ведь она в открытую угрожала, мол, я вас тут всех сделаю, вы меня еще вспомните. Она устроилась на новую работу, когда еще числилась здесь. Работала там, сюда вовремя не приходила. Шли на любые уступки, зарабатывай, если у тебя там есть возможность».

«Кто нормально работает, и у нас зарабатывает хорошо, — высказалась юрист. — Задержек с выплатой зарплаты нет, это сейчас строго отслеживается. А что касается несвоевременного расчета после увольнения, как представила это Лицкевич, то сделать расчет единовременно невозможно, премия, доплаты всегда начисляются позже».

«У нас не такая зарплата, как в некоторых частных фирмах, потому что в конвертах мы ее не платим, — сказала замдиректора по производству Вера Михайловна. — К тому же Марине Лицкевич была дана возможность себя проявить, когда ее назначили на должность мастера в бригаду. Но ничего хорошего из этого не вышло, она не справлялась с обязанностями, а также сеяла раздор и склоки в бригаде.

Думаю, человек запутался в этой жизни. Ее жалко и детей, но она сама создала эту ситуацию. Мы много раз пытались ей помочь, найти компромисс, но это оказалось невозможным».

Как аукнется, так и откликнется

Встретились мы с заведующей общежитием и с соседками Марины Лицкевич.

«Начался конфликт между Мариной и соседями с малого, — пояснила завобщежитием Анна Петровна. — На общей кухне стоят два мусорных ведра, жильцы их выносят сами, по графику, дежурство выпадает примерно один раз в месяц. Людям удобно именно так. Она же это делать наотрез отказалась. Соседи стали возмущаться, говорили с ней, но она не шла на уступки, нарушая устоявшийся порядок. Один человек идет против всех, и получается, все должны подстраиваться под нее. Она из одного мусорного ведра высыпала все в другое, то оказывалось переполненным, да еще куча мусора рядом. Марина это фотографировала, а потом демонстрировала в облисполкоме, в санстанции.

Жильцы попросили меня, и я провела собрание на этаже, чтобы обсудить ситуацию. На него Марина не пришла. Человек все делает исподтишка. Ходит и пишет в разные инстанции, хотя все можно решить на месте. Постоянно конфликтует с соседями, поэтому те уже не раз писали на нее коллективные письма администрации предприятия».

«Марина очень много обманывает, представляет ситуацию в том свете, котором ей хочется, — считает ее соседка Юлия. — Крайний всегда кто-то другой, но не она. А еще, чуть что, она всех подряд обкладывает матом. Несмотря на конфликт, я разговаривала с ней не раз, пыталась ее понять. Но на все мои доводы она отвечала: «Я так хочу!»

«Не так давно у нее появился сожитель, хотя это, конечно, ее личное дело, — сообщила Ирина. — Но посторонние могут оставаться в общежитии только с разрешения администрации, это правило она нарушает. Мужчина не предъявляет паспорт, никто не знает, кто он и откуда. А может, он преступник? Парочка ни на кого не обращает внимания, будто вокруг них людей нет. Он в одном полотенце ходит по коридору из душа. В общежитии все на виду, но эти люди не считаются с живущими рядом. У нас уже столько накипело, что при всем желании не можем сказать о ней ничего хорошего».

«Она могла бы нормально объяснить, что мешает ей соблюдать установленные в общежитии правила, — убеждена еще одна ее соседка Валентина. — А она беспардонно вломилась, как в таких случаях говорят, со своим уставом в чужой монастырь. Теперь с ней никто не разговаривает. Когда на предприятии разбиралась наша коллективная жалоба на нее, она напоследок сказала: а теперь ждите проверки из прокуратуры, я все записала на диктофон. Она не думала о том, что у нее двое детей и им нужно где-то жить».

«Уже длительное время за проживание в общежитии она не платит ни рубля, — констатировала Анна Петровна. — Квитанции ей не выставлялись, потому что вроде как и оснований нет: один договор закончился, в связи с ее увольнением, другой — не заключен. А сейчас у нас есть решение суда, из которого видно, что весь период человек в общежитии проживал, значит, обязан это оплатить».

А работавшая вместе с Мариной на фабрике контролером Инна сообщила: «Как-то я у нее спросила: «Марина, зачем ты все это делаешь, тебе же от этого хуже?» А она мне в ответ: «Пусть мне будет плохо, пусть я вся в дерьме буду, но я сделаю так, что и вам хорошо не будет!»