Анатолий Лебедько: «Когда хочется опустить руки, я начинаю делать зарядку и поднимаю их вверх»

Если бы не политика, то я бы попробовал себя в адвокатской деятельности. Мне нравится состязательность. Нравятся дебаты, нравится отстаивать свою позицию. Наверное, я бы мог что-то писать. Пока у меня есть единственная книга, которую я написал не в самом лучшем месте, в следственном изоляторе КГБ. Наверное, я мог бы заниматься бизнесом. Но если выбирать между четырьмя направлениями, все равно пошел бы в политику. Не важно, какая она — экстремальная или, как в Европе, небурливая, спокойная.

 

Если бы была возможность отменить только один закон, я бы ничего не отменял. Я бы сделал так, чтобы Конституция работала от первой статьи до последней. И чтобы этот основной закон работал для всех, начиная от президента и заканчивая домохозяйкой.

 

Я еще не дожил до возраста, когда хочется вернуться в прошлое. Моя бабушка прожила 98 лет. Она все время говорила, как хорошо было при царе. И я не мог понять, как может быть при царе хорошо. Позже я понял, почему она стремилась в прошлое. Там она была молода, красива, энергична, здорова. Я еще не перешагнул черту, чтобы мечтать об этом времени. Но, наверное, это придет. Надеюсь, как можно позже.

 

В 1994 году я поддержал перемены. Они были возможны с Лукашенко. Да, идеологически мы люди разные. И на этом примере я скажу, что желательно избегать компромиссов между своими убеждениями и обстоятельствами, которые складываются. Но победить коммунизм и Кебича как ставленника коммунистов в 1994 году после того, как демократы пошли тремя колоннами в президентскую компанию — Карпенко, Шушкевич и Позняк, было невозможно. А с Лукашенко — да. Расчет был правильный, но по результатам, которые мы имеем, это огромное разочарование. Я поддерживал перемены, а не Лукашенко.

Мне нравятся люди, которые имеют убеждения. Люди, которые не встраиваются в ситуацию, не приспосабливаются. Мне нравятся люди, которые не предают. Мне нравятся люди, которые не стараются тебя переделать.

 

В каждом человеке есть что-то от Иисуса и что-то от Иуды. Самое главное, чтобы от Иисуса было больше.

 

Если бы я не занимался спортом, то мне было бы плохо. Я круглый год чем-то занимаюсь. Сейчас открыл велосезон. Еще бегаю. Пока мне не сломали ногу на футбольном турнире, регулярно играл в футбол. Мне нравятся люди, которые поддерживают форму и делают это с удовольствием.

 

Я люблю любую баню. Был в алтайской бане. Там почему-то парятся стоя. В сочетании с холодной водой и снегом это великолепно.

 

Я категорически против того, чтобы представителей ОГП назначили в Палату представителей. Их должны выбрать избиратели. Если наши люди будут там, то они будут делать все возможное, чтобы Конституция была основным законом, а не ковриком, о который вытирают ноги. Они, конечно, сделают все, чтобы провести в стране системные реформы. Чтобы программу «Миллион рабочих мест» сделать работающим документом. И чтобы на самом деле изменить страну.

 

Если вы проанализируете выступления нынешних чиновников, вы в них почти не встретите слов «инициатива», «мотивация», «конкуренция». Надо сделать все, чтобы эти слова были главными.

_{Анатолий Лебедько 12 апреля оштрафован судом Центрального района Минска за участие в акции 25 марта по случаю Дня Воли на 50 базовых величин (10,5 млн рублей). Политик признан виновным по ч. 3 ст. 23.34 КоАП (Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий).}

 

Моя, и не только моя, главная политическая ошибка в том, что мы сделали ставку на президентскую республику. И на то, чтобы отдать огромные полномочия в одни руки.

 

Я сторонник европейских ценностей и европейских стандартов. Но в ближайшее время для нас дорога в ЕС закрыта. Мы имеем четкую пошаговую стратегию. Первое — это европейские ценности, второе — европейские стандарты. Когда мы сделаем эти два шага, то будем другой страной. Но для перемен нужно приложить колоссальные усилия.

 

Власти привели страну в социальный и экономический тупик. Они понимают раздражение людей и, конечно, боятся улиц. Поэтому создают страшную картинку, штрафуют. Смысл — уменьшить пространство на улице и не допустить, чтобы протест людей из кухни перешел в уличное пространство.

 

Для меня Родина начинается с деревенского кладбища, где первая могила — моего прапрапрадеда. Деревушка, в которой я вырос, для меня особое место.

 

У меня никогда не возникало мысли переехать. Считаю, что Беларусь — самая симпатичная страна. А в остальном, как говорят в Одессе, мы сами виноваты.

 

Два фактора сформировали мое антикоммунистическое мировоззрение — мой отец и моя поездка во Францию. Первый раз я попал за границу, будучи студентом, в 1984 году. Я был три месяца в Каннском университете. Перед поездкой нас три дня держали в Москве в КГБ и инструктировали, как мы должны себя вести. Я все это впитывал. Но спустя неделю во Франции я и еще несколько ребят поняли, что там совсем другая жизнь. Мы перестали ходить на занятия и гуляли по городу с открытым ртом.

 

У нас примитивное отношение к истории. Нам вбивают в головы, что наша история начинается с 1994 года. В лучшем случае признают, что была еще Отечественная война. При таком отношении сложно создавать страну, достойную уважения. Мы могли бы притянуть такое количество туристов, показывая нашу историю. В Европе пока знают только Чернобыль и Лукашенко. Сейчас, надеюсь, появился позитивный фактор — Алексиевич. Но нам есть что показать, чем гордиться.

 

БРСМ — это бутафория. Дайте молодым людям возможность выбирать, и в этой организации не останется ни одного человека. Людей заманивают туда некими бонусами, но там нет идеологии. Молодежных организаций должно быть много. И они должны предлагать идеи и инициативы. А государство должно содействовать реализации этих инициатив и идей, в том числе через госфинансирование.

 

Я дал себе слово выходные отдавать семье после того, как 6 апреля 2011 года вышел из следственного изолятора КГБ. Не все получается, но я кардинально изменил отношение к жизни. Потому что раньше было непонятно, где в календаре даты отмечены красным, а где черным.

 

Я уверен, оптимисты несут перемены.

 

Я подарил вице-президенту США алюминиевую кружку. Вынес ее из Окрестина (изолятор временного содержания — прим. авт.). Можно было долго рассказывать, как там было. Но затертая, грязная кружка без ручки лучше любых слов. Они собрались всей делегацией и рассматривали.

 

Когда хочется опустить руки, я начинаю делать зарядку и поднимаю их вверх. Еще мне помогает много работы. Встречи, люди, поездки.

 

Я бываю достаточно упрямым. Я не слишком комфортный для людей и скуп на похвалу. Я могу вспылить.

 

Отец научил меня не отказываться от своих взглядов и не подставлять людей.

 

С женой мы вместе 30 лет. Мы совершенно разные и потому дополняем друг друга. Мне всегда приятно возвращаться домой.

 

Моя жена всегда говорит: «Ты плохо разбираешься в людях». Может быть. Но если ты возглавляешь политическую структуру, ты должен быть компромиссным. Ты должен склеивать то, что, кажется, нельзя склеить.

 

Я вырос в очень религиозной семье. Даже в самые дремучие советские времена мы отмечали все праздники. Бабушка была очень религиозная, мама очень религиозная. Отец всегда был на расстоянии от церкви. У него критическое отношение к попам, которых он хорошо знал как людей. Отец пару раз выпорол меня за то, что я не был чувствителен к религиозности бабушки. Он сказал: «Не понимаешь — не говори».

 

Я не пытаюсь создать образ политика, который все время стоит со свечкой.

 

Сегодня большинство людей выступают за перемены. Но они хотели бы, чтобы перемены сделали без их участия.

 

Анатолий Лебедько посетил Брест 8 апреля. В ходе общения с журналистами он отметил, что ОГП начала кампанию за исключение из Уголовного кодекса статьи о незаконной предпринимательской деятельности. «Мы считаем, что это путы. По формальным признакам под эту статью можно подвести любого человека», — отметил Анатолий Лебедько. По мнению политика, статья блокирует деловую инициативу, препятствует конкуренции и не способствует созданию рабочих мест.