Начинал репортером, редактировал молодежный журнал «Парус», газету «Знамя юности» времен перестройки, достигшую тогда тиража в 800 тысяч, вел прямые линии на ТВ в период «разгула демократии» начала 90-х. В последние годы ушел в Сеть. Пишет в основном политическую аналитику.
— Александр Владимирович, предстоящая президентская кампания наверняка будет отличаться от предыдущих. О каких отличиях в политическом, экономическом, социальном, каких-то других планах можно говорить?
— Первое, что сразу стоит подчеркнуть, и это все сегодня видят по информационным войнам, это российский фактор. Он во время этой кампании имеет особое значение. Раньше он тоже в общем-то был очень весомым, но тогда он выражался в поддержке. Несмотря на то что трения между союзниками были и раньше, все равно Россия помогала и давала понять, что она все-таки поддерживает действующего президента.
Сегодня это не так. Москва наоборот, я бы сказал, психологически давит на руководство Беларуси и всячески через свои средства массовой информации, через приближенных аналитиков дает понять, что не только поддержки на этот раз может не быть, но и вообще возможен какой-то крайне неприятный для нынешнего официального лидера сценарий.
Другое дело, это отдельный вопрос, сколько здесь доли страшилки, запугивания и насколько вероятен этот сценарий… Но то, что Россия стала активно играть, и то, что это является крайне неблагоприятным фактором для действующей власти, это бесспорно. Вот это главное отличие.
Ну и еще можно говорить о таком факторе, как не лучший экономический фон, потому что из кризиса страна не вышла, а вместе с тем надо форсированными темпами выполнять обещание: гнать зарплату до пятисот долларов. Это сейчас делается, но понятно, что это насилие над экономикой, которое начнет вылезать боком уже после выборов.
Но это тоже отдельная тема, потому что, может быть, чисто технически для действующего лидера не так уж и сложно за 5 лет обеспечить пролонгацию своих полномочий. Но это будет крайне тяжелый период, потому что продление полномочий не решает ни одной экономической, финансовой, внешнеполитической проблемы для страны.
— Сегодня говорят даже о том, что возможен такой вариант, как непризнание выборов со стороны России. Мол, если раньше ОБСЕ, Европа, США не признавали, то сейчас, возможно, и Россия поступит таким же образом. Насколько, по-Вашему, такой сценарий реален?
— Пока очевидно, что Россия давит психологически, хочет выбить максимум уступок от белорусского президента. Что касается вопроса о признании-непризнании… Это тоже элемент психологического давления. Но пойдет ли на это Росси, я не уверен.
Знаете, есть такая английская пословица, что не надо бросаться камнями, живя в стеклянном доме. Потому что выборы в России вызывают много вопросов с точки зрения той же прозрачности, демократизма и так далее. И вообще между правителями СНГ до сих пор был такой консенсус, что всегда знали, если в Беларусь на выборы приезжают наблюдатели СНГ, то все будет тип-топ, что признают выборы, в общем дадут нормальную оценку. Поэтому если Россия поломает эти правила, то она получит бумерангом во время выборов 2012 года. И это тоже крайне неприятно.
Я не уверен, что Россия здесь пойдет до конца, скажем так, перейдет от угроз к исполнению. Хотя если такое представить, то, конечно, это крайне сложная ситуация для белорусского руководства, потому что вопрос легитимации сейчас обострился.
Если представить, что и Запад, и Россия не признают результаты выборов… то, понятно, все равно, главное — внутренняя легитимность, то есть, грубо говоря, пока народ терпит этого правителя, то, какие бы внешние силы там ни делали заявления, это не смертельно. Но это влияет и на настроения внутри страны. Потому что столько лет трубили о братской интеграции…, мол, наши друзья-партнеры, один народ и все такое, столько сказано слов… и вдруг Москва не признает…
Это в общем-то такой удар, шок для массового сознания.
— Не так давно некоторые российские телеканалы показали два нашумевших фильма… После этого стали говорить о полномасштабной информационной войне между номинальными союзниками. Как Вы думаете, «боевые действия» пойдут на убыль или Россия продолжит, что называется, гнуть свою линию в этом направлении?
— Во-первых, уже известно, что снимается «Крестный батька-3» и его собираются запустить перед 16 августа… Ну, 16-ое — это число, когда белорусская оппозиция как раз традиционно выходила на акции, напоминала о пропавших людях…
То, что это делается в пожарном порядке, — симптом того, что информационная война будет продолжаться. Опять же, на днях (интервью записано 29 июля — прим. автора) Путин в Севастополе, когда его попросили прокомментировать нынешние отношения между Москвой и Минском, с нескрываемой иронией сказал, что это еще не война, потому что жертв нет. Не дословно, но смысл высказывания такой.
То есть такой прозрачный намек на то, что, дескать, это еще только цветочки, что ближе к выборам… Я думаю, что это такой месседж белорусскому руководству — может быть, и покруче кое-что.
Вместе с тем, если проанализировать то, что мы уже видели, то это, конечно, наспех сделанные такие пропагандистские подделки. В принципе там очень много нарезано кусков из фильмов Юрия Хащеватского, то есть для публики продвинутой, для публики, которая смотрела фильмы Хащеватского, которая сидит в Интернете особо нового там ничего нет.
О том, насколько на массового белорусского избирателя это может воздействовать, тут большой вопрос, потому что в основном это событие как раз для продвинутой публики, которая в значительной степени и так критично настроена по отношению к власти. А обычные обыватели, во-первых, далеко не все увидели, во-вторых, как показывают социологические исследования, если, скажем, это сторонник власти, то он априори уже с недоверием воспринимает этот фильм: ложь, клевета, на действующего лидера и так далее.
То есть, конечно, воздействие на массовое сознание есть, но его не стоит преувеличивать. Тем более, что в принципе вот эту тему пропавших политиков оппозиция пробовала, насколько я помню, перед выборами 2001 года очень активно раскручивать. Тогда все это было очень свежо и тогда сотнями тысяч экземпляров разные печатные средства массовой информации с именно этой тематикой распространялись. И, сказать что это вызвало взрыв в обществе, нельзя.
Тут еще, понимаете, надо учитывать степень аполитичности белорусского обывателя. Это в западном обществе нечто подобное, когда власти обвиняются в каких-то грехах, сразу вызывает огромный скандал. А белорусы в принципе привыкли к тому, что любая власть делает какие-то не очень хорошие дела, потому что они никогда не видели другой власти. Поэтому они отвыкли уже возмущаться.
Плюс все-таки эти фильмы не заменяют расследования. Есть презумпция невиновности, какие бы прозрачные намеки не делались. В принципе законный ход этому расследованию должен быть дан, чтобы были расставлены точки над і. Потому что на всех, включая высших должностных лиц, распространяется презумпция невиновности. Об этом надо помнить.
И всегда, пока это дело не раскручено до конца, всегда белорусская пропаганда может сказать в ответ, что это клевета, инсинуация и так далее. А надеяться, что сейчас какое-то будет дано расследование этим делам, конечно, не приходится. Мы знаем, что несколько лет назад Христос Пургуридес сделал доклад в Парламентской ассамблее Совета Европы, тогда были ребром поставлены эти вопросы, но все это так и повисло в воздухе.
— Оппозиция пытается договориться по поводу единого кандидата, потому что такой вариант, скорее всего, был бы для нее самым сильным. Но пока в этом плане она не продвинулась. Единой кандидатуры нет. Нет даже намека на то, что она будет. Как Вы думаете, смогут договориться? Или пойдут на выборы всей толпой?
-То, что не смогут, очевидно. То есть единого кандидата не будет. Почему? Это отдельная большая тема. Факт в том, что оппозиция раздроблена и по-настоящему нет стимула избирать единого кандидата. Потому что при всем уважении к этим людям надо сказать, что подавляющее большинство из них не ставят реально цели победы.
Это другие цели. Раскрутиться, пропиариться, привлечь какие-то ресурсы, и их, так сказать, по-житейски можно понять. Но явно и то, что это принцип «не догоню, так хоть согреюсь», не более того.
Вторая часть этого вопроса… Нет, толпой они тоже не пойдут, потому что есть объективный и высокий барьер — это сто тысяч подписей. Понятно, что, пожалуй, больше двух оппозиционных кандидатов столько не соберут. Просто нет ресурсов у оппозиции, это все-таки большая работа. Это надо, чтобы две-три тысячи была инициативная группа, чтобы собрать сто, а реально надо сто двадцать — сто тридцать тысяч подписей, с запасом собирать. Я думаю, что больше двух кандидатов не соберут.
Скорее всего, конфигурация будет такая: конечно, действующий президент, может быть, Гайдукевич, фигура известная (он на каждых выборах играет определенную роль в этой конфигурации, не будем расшифровывать), и Милинкевич, плюс, наверное, еще один выдвиженец от Объединенных демократических сил. Вот, в идеале, наиболее вероятная конфигурация. Может быть, вообще вынужденно так получится, что только один человек от оппозиции будет. То есть реально все равно пара оппозиционных кандидатов будет фигурировать в бюллетенях.
Этого достаточно для власти, в том смысле, что, во-первых, это имитация какого-то плюрализма. И плюс эти два кандидата разорвут между собой голоса оппозиционного электората, как это произошло на выборах 2006 года, когда Милинкевич и Козулин разорвали эти голоса. То есть, конечно, в данном случае оппозиция подрубает свои шансы под корень.
— А теперь от политики ко Всемирной паутине. Надо ли, по-Вашему, регулировать интернет-пространство? Если да, то какими инструментами и механизмами это регулирование должно осуществляться, чтобы Сеть, оставаясь свободной, в то же время не опускалась до каких-то критических степеней вседозволенности и безответственности?
— В принципе красиво звучит, что Интернет — это пространство свободы. И оно действительно так. В том плане, что создавалась Сеть децентрализовано, а не какими-то указами и законами. Принцип, который доминирует сейчас во Всемирной сети — это саморегуляция. Саморегуляция через самые разнообразные механизмы. Ни какие-то правительства, ни президенты и так далее регулируют развитие Сети, а именно сообщество само по себе.
То, что регуляция нужна, безусловно, потому что там, где есть свобода, возникает и вопрос ответственности. И если у кого-то не хватает ответственности, если кто-то злоупотребляет возможностями Всемирной паутины, то все пороки жизни переходят туда: и тот же экстремизм, и порнография, и насилие и все прочее. Да, это есть там, это присутствует. А, когда слабы механизмы саморегуляции, это позволяет государству сказать: ага, они тут без нас не могут разобраться, значит будем регулировать мы.
Но если влезает государство, то это, как правило, делается грубо, с большим запасом административной прочности… Уже так закрутить гайки, чтобы никто не рыпнулся. Вот это мы видим в Беларуси на примере Указа №60, который вызвал резко негативную реакцию интернет-сообщества.
В принципе в какой-то степени государство, конечно, применяет какие-то свои инструменты и в странах развитой демократии. И американцы после террористических актов усилили, скажем так, механизмы контроля. Чтобы те же террористы не могли, пользуясь Всемирной паутиной достигать своих целей. Но степень вмешательства государства там не сравнить с нашей. Там действительно это делается для предотвращения такого рода угроз.
У нас же, если пишут в постановлении, что будут блокировать доступ к сайтам, которые пропагандируют экстремизм, мы знаем из опыта, что под экстремизм могут подогнать любую критику власти. Уже были такие примеры, когда оппозиционные издания просто объявлялись экстремистскими. Дескать, подлежат уничтожению и так далее. То есть тут еще зависит от правоприменения. И, зная вот эти репрессивные замашки белорусского государства, с большой долей вероятности можно прогнозировать, что ближе к выборам этот инструментарий, который заложен в Указе №60 и целом веере принятых постановлений, в частности блокирование неугодных сайтов и так далее, под маркой того, что они там какую-то запрещенную информацию помещают и так далее, может на практике вылиться в борьбу с иной точкой зрения, в блокирование каких-то неудобных для властей ресурсов. И это, конечно, будет большим минусом.
Если резюмировать, то главный принцип Интернета — это саморегулирование, и об этом надо думать самому интернет-сообществу, не дремать и вырабатывать какие-то кодексы, правила, чтобы по возможности фильтровать базар, если говорить на сленге.
С другой стороны, государственное регламентирование этой сферы должно быть минимальным и действительно соответствовать заявленным целям. Но это в общем я формулирую, так, как должно быть в идеале, потому что в демократических странах все это под контролем общественности. В любом государстве чиновники всегда перестраховываются, стараются все, что можно, взять под колпак и контролировать.
Но если на западе демократические механизмы все-таки позволяют общественности протестовать и вгонять государственный аппарат в рамки, то у нас, к сожалению, нет таких механизмов. И власть, естественно, когда она бесконтрольна, всегда перегибает палку. Вот это минус, это опасность для Байнета, для белорусского сегмента Интернета.
Интервью с Александром Класковским записано во время летней школы экспертов. Июль 2010 г., озеро Свитязь (Шацкий район, Украина).
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: