«Эту культуру мы несем в своем багаже…» История белорусской семьи, эмигрировавшей более 80 лет назад в Аргентину

Аргентинская история семьи из Больших Лесковичей

В дальний путь семья Моисея Гавриловича Денисюка, состоящая из трех человек, отправилась в июне 1938 года. На судне, которое вышло из польского порта Гдыня в направлении Буэнос-Айреса, они были единственными выходцами из белорусских краев. Тот момент хорошо запечатлелся в памяти 4-летней дочери Моисея. Спустя многие годы она вспоминала, как не отрывая взгляд от исчезающего за горизонтом берега, плакали ее отец и мама… Так начиналась их жизнь с чистого листа.

По разным подсчетам, с 1921 по 1939 год Западную Беларусь покинули около 130 тысяч человек (tut.by).

 В стремлении изменить жизнь к лучшему люди порой решаются на переезд в другую страну, подтверждая пословицу «рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Только вот судьба эмигрантов в те годы, о которых речь, не была легкой и беззаботной. «Имплантация» в чужеродную среду первого поколения давалась с огромным напряжением физических и душевных сил. Шли на это во многом ради будущего детей. О том, как сложилась жизнь нескольких поколений семьи, рискнувшей больше 80 лет назад уехать в Аргентину, рассказала «БГ» жительница этой страны Ольга Нестерук.

 В поисках лучшей доли

«Если бы были живы бабушка и дедушка, несомненно, для них было бы очень волнительно узнать, что мне удалось связаться с людьми на их родине, которые были очень добры ко мне, ответив на мои письма. Это было потрясающе! И еще более невероятным является то, что вы просите меня рассказать историю нашей семьи, напоминающую историю многих семей, которые вынуждены были покинуть свою землю и родных, иногда только в том, что на них было надето, чтобы смело отправиться на поиски лучшей доли…» – написала Ольга Нестерук. С этого момента началось общение с внучкой наших соотечественников, в ходе которого она рассказала историю своей семьи, оказавшейся за тысячи километров от родины.

В 1930-е годы жизнь в западнобелорусской деревне была нелегкой. В условиях естественного прироста населения изначально небольшие крестьянские хозяйства дробились и мельчали. Малоземельные наделы не позволяли прокормить семью, а найти работу в городе было очень трудно. Для многих выходом из нищеты и безнадеги стала эмиграция. Надежду на лучшую жизнь давала в то время Америка: там требовались рабочие руки.

Уезжавшие в страны Северной или Южной Америки работали на сельскохозяйственных фермах, в угледобывающих шахтах, на вырубке леса, в городах на строительстве либо на фабриках. Эмигранты, владевшие какими-нибудь ремесленными навыками, имели значительное преимущество перед другими при устройстве на работу. Поднакопив денег, одни затем возвращались в родные деревни, покупали землю, обзаводились хозяйством и жили на фоне односельчан относительно безбедно. Другие приживались на чужбине и строили свое будущее с чистого листа.

Попытаться устроить жизнь за границей решили и Моисей Гаврилович Денисюк (1901 г. р.) с женой Марией Власовной (1911 г.р.) из деревни Большие Лесковичи (сегодня находится на территории Березовского района). Моисей, который съездил, как и многие в то время, на заработки в Канаду и увидел открывавшиеся там возможности, первоначально был настроен уехать в эту страну.

Однако по настоянию жены, узнавшей, что по климатическим и природным условиям родные места больше напоминает Аргентина, они приняли решение отправиться в Южную Америку. К тому же в те времена Аргентина считалась преуспевающей страной с устойчиво развивающейся экономикой. Доходы аргентинцев соответствовали доходам французов и немцев и превышали доходы испанцев и итальянцев. Это и привлекало в страну миллионы мигрантов.

Наши соотечественники, решившиеся в поисках лучшей доли покинуть родные края, могли обратиться за помощью в окружной отдел Эмиграционного синдиката в Бресте над Бугом. Именно здесь занимались организацией легального движения эмигрантов. В офисах эмиграционных корреспондентов, находившихся в поветовых городах и гминных центрах того времени, можно было получить информацию о возможностях и условиях эмиграции за океан, а также помощь в получении необходимых документов, паспортов и виз.

Для переезда в Южную Америку нужны были немалые деньги. Так, стоимость проезда только для одного человека составляла в то время около 1 000 злотых. Чтобы перевезти всю семью, требовалось, соответственно, в несколько раз больше. Поэтому, чтобы уехать, зачастую приходилось продавать все свое имущество. А это означало, что возвращаться, в случае чего, было некуда. Решиться на такой рискованный шаг мог далеко не каждый.

Но Моисей и Мария Денисюк решились. Они продали свой дом в Больших Лесковичах и вместе с малолетней дочерью Екатериной отправились в июне 1938 года в дальний путь. Сначала добрались до польского города Гдыня. Там сели на пароход, направлявшийся в Буэнос-Айрес. В памяти четырехлетней девочки хорошо запечатлелся тот момент. Спустя многие годы она вспоминала, как плакали отец и мама.

Прибыв в Аргентину, семья  поселилась в городе Валентин Альсина, что в 13 километрах южнее Буэнос-Айреса. Там находилось несколько фабрик, где иммигранты могли найти работу. В немалой мере спасало то, что Моисей как деревенский житель очень многое умел делать своими руками. Он зарабатывал шитьем одежды: шил пальто и костюмы, а Мария работала на одной из текстильных фабрик.

Помимо этого, дед, по словам Ольги Нестерук, был хорошим столяром, мастерил мебель и плел корзины для домашнего хозяйства. К слову, в семье до сих пор бережно хранят вещи, сделанные когда-то его руками. И тем не менее. даже при том что страна в те годы считалась благополучной, жизнь первого поколения иммигрантов не могла быть легкой. Кроме знания ремесла, требовалась огромная сила воли, напористость и выносливость, чтобы справиться со всеми возникающими трудностями. Поэтому на эмиграцию, как правило, отваживались люди энергичные, активные, незаурядные.

Таковыми, без всякого сомнения, и были предки Ольги Нестерук. Иначе не смогли бы наладить свою жизнь в стране, где даже вопрос овладения испанским языком представляет немалую сложность. Вместе с тем, ввиду надвигавшейся на белорусские земли войны, нелегкое бремя иммигрантов оказалось гораздо лучшей участью по сравнению с той, что ожидала оставшихся на родине соотечественников.

Война, охватившая Европу, прервала связь с родственниками в Больших Лесковичах. Но не память о родине. По словам Ольги, бабушка и дедушка не слишком много рассказывали своим дочерям Екатерине (1933 г. р.) и Лидии (1950 г. р.) о тех местах, откуда они приехали. Наверное потому, что это заставляло их страдать. Но время от времени все-таки вспоминали утопающую в зелени родную деревню и грушевое дерево, что росло перед их домом.

Теперь Ольга очень сожалеет, что интерес к своим корням не возник у нее раньше, когда были живы родители и бабушка. Они многое могли бы рассказать. Деда Моисея узнать она не успела: он умер в 1959 году, еще до ее рождения. А вот бабушку Марию она помнит хорошо: с платком на голове, пекущую блины и рождественские пироги. Умерла она в 1996 году, дожив до 85 лет.

Такова Аргентина

По причине нелегкого материального положения семьи мама Ольги, Екатерина Денисюк, сразу же по окончании общеобразовательной школы, в 16-летнем возрасте, пошла работать на завод радио- и телевизионного оборудования. А в 19 лет вышла замуж за 26-летнего Ивана Нестерука, который также приехал в Аргентину в 1938 году вместе с родителями, братьями и сестрами из украинского города Ровно.

Семья Нестеруков поселилась в провинции Чако, что на 1 000 км севернее Буэнос-Айреса, и занялась сельским хозяйством. В 18-летнем возрасте Иван Нестерук, покинув родительскую семью, ушел на собственные хлеба. Работал в Буэнос-Айресе в строительной сфере. Став самостоятельным, он создал семью с Екатериной Денисюк. У них родилось пятеро детей: София (1953 г. р.), Анна (1954 — 2003 гг.), Лилиана (1969 г.р.), Моника (1972 г. р.) и Ольга (1960 г. р.), которая и рассказала нам о большой семье выходцев из Беларуси.

После рождения первого ребенка Екатерина полностью посвятила себя заботам о детях и доме. Отец, о котором Ольга говорит как об очень честном и трудолюбивом человеке, умер в 2012 году в возрасте 86 лет. А ее замечательная мама, которая всегда была со своими детьми, когда они в ней нуждались, ушла в мир иной в 2003 году в возрасте 74 лет. С момента своего прибытия в Аргентину ни бабушка с дедушкой, ни родители Ольги ни разу не приезжали в наши края.

Все дочери Екатерины Денисюк и Ивана Нестерука впоследствии создали свои семьи, и у них родились дети. София вышла замуж за Гектора, имеющего ученую степень по политологии. В браке с ним она родила двоих сыновей – Эрнана и Лукаса. А на сегодняшний день имеет уже двоих внуков. О Софии Ольга говорит как об очень умелой и креативной мастерице, создающей эксклюзивные изделия из стекла и керамики. Анна умерла в 2003 году. Она, как и все женщины в их семье, была любящей и преданной дочерью, сестрой, женой и матерью. У нее осталось трое сыновей: Хуан, Фернандо и Карл, рожденные в браке с супругом Альберто. Лилиана, имеющая призвание к преподаванию и долгое время работавшая учительницей, стала директором школы. У нее с мужем Карлосом есть прекрасная дочь Виктория. Моника вышла замуж за нейрохирурга Матиаса. У них двое детей: дочь Паула и сын Факундо. По словам сестры, Моника никогда не останавливается на достигнутом. Имея университетское образование, она успешно делает маркетинговую карьеру.

Все сестры со своими семьями, кроме Моники, живут в городе Адроге, что в 22 километрах к югу от Буэнос-Айреса в провинции Буэнос-Айрес. А Моника с семьей — в городе Тренке Лаукен, что в 500 км к западу от Буэнос-Айреса.

Ольга с семьей живет в городе Адроге, административном центре муниципалитета Альмиранте-Браун, находящемся в составе провинции Буэнос-Айрес. Ее муж, Виктор Винелли, сын итальянских иммигрантов, по профессии экономист. Поскольку в Аргентине принято брать не фамилию мужа, как у нас, а отца, Ольга носит фамилию Нестерук. Имея диплом учителя истории, она после замужества не работала по специальности, посвятив себя заботам о семье. В свободное время любит заниматься живописью на холсте.  «Этого достаточно!» – считает она. У нее два сына: Николас (26 лет), который работает юристом, и Федерико (24 года), он инженер. Сыновья работают  в Буэнос-Айресе. Несмотря на то что заработок ее супруга, который работает на частных лиц, величина непостоянная, семья живет в собственном, пусть и небольшом, доме.

К сожалению, в Аргентине во второй половине XX века наступили трудные времена. Жизнь со временем становилась все хуже и хуже. Экономический спад привел к тому, что страна, обладающая ресурсами, плодородными землями, утратила свои прежние позиции по базовым экономическим показателям и оказалась в числе так называемых стран третьего мира. Политическая нестабильность, коррупция, большой государственный долг, огромная инфляция, экономические кризисы, дефолт, массовая безработица – вот далеко не полный список бедствий, с которыми пришлось столкнуться аргентинцам.

Сейчас годовая инфляция в этой стране, по словам Ольги, составляет 55% – она одна из самых высоких в мире: «Если в конце прошлого года доллар стоил 38 аргентинских песо, то сегодня он уже на уровне 60-70.  Никто не доверяет аргентинскому песо. Взлетает доллар – взлетают и цены: они растут день за днем. Но не зарплаты!»

Средняя зарплата рабочего в Аргентине, как рассказала Ольга, составляет 40 000 песо (это примерно 570 долларов). При этом базовая продовольственная потребительская корзина для семьи в месяц тянет на 32 000 песо. Килограмм мяса стоит от 200 до 300 и более песо, литр молока – 50 песо, дюжина яиц – 110.

«А когда мы с вами будем разговаривать в следующий раз, – написала она, – цены могут удвоиться. Может быть так, что сегодня я куплю что-то в одном месте, а в другом найду тот же продукт, но стоимостью, скажем, процентов на сорок больше. Ездить на метро или поездом очень дорого: за одну поездку из дома на работу и обратно потребуется заплатить 50-60 песо. Растет плата за воду, газ, электричество. Но те, кто имеет работу, еще счастливчики, ибо в стране высокий уровень безработицы. В общем, значительная часть населения оказалась за чертой бедности: 40% – это очень высокий показатель. Вам, наверное, трудно понять, как живут в Аргентине. Мы живем одним днем. И такой кризис в Аргентине уже не первый, у нас их было несколько. Такова Аргентина. Это жизнь в постоянном стрессе! Лучше давайте поговорим о более приятных вещах, чем экономика или политика…»

«Культуру несем в багаже, воспоминаниях, словах…»

Аргентинцы как народ сформировались в результате массовой миграции европейских переселенцев, в том числе из стран Восточной Европы. Поэтому иммигрантам, не являющимся коренными жителями, в этой стране не приходилось сталкиваться с какой-либо серьезной, пусть даже и скрытой, дискриминацией. Иммигранты и Больших Лесковичей  неплохо освоили испанский язык, а их внуки, родившиеся и выросшие в Аргентине, с которыми родители в домашнем кругу говорили по-испански, стали полностью испаноговорящими. А приезжие, как заметила Ольга, освоившие язык, не остаются иностранцами в этой стране на всю жизнь и имеют все шансы включиться в социальную структуру аргентинского общества.

Новые иммигранты продолжают прибывать в Аргентину и сегодня. Правда, уже не из Европы, а из Латинской Америки: это боливийцы, перуанцы, венесуэльцы. И отношение к ним в Аргентине, учитывая жесткие условия экономического кризиса, от которого аргентинцы страдают десятилетиями, сегодня двоякое: многие усматривают в мигрантах, посягающих на рабочие места, угрозу экономической безопасности.

Только вот несмотря на то что Ольга и ее сестры родным языком считают испанский, а себя – аргентинками, уже в третьем после эмиграции поколении семьи необъяснимым образом не стирается тяга к родине предков, которую они никогда не видели. В какой-то момент, по признанию Ольги, ей очень захотелось хоть что-нибудь узнать об истории своего рода и деревне Большие Лесковичи.

«Любые данные об истории деревни и жизни моих предков являются частью и моей истории, поэтому очень ценны для меня», – подчеркивает она. Но из-за незнания языка заняться поисками своих корней было не так-то просто. Стала изучать русский. Для этого по субботам приходилось регулярно ездить в Буэнос-Айрес, а на то, чтобы добраться туда и вернуться обратно, требовалось более трех часов. Получив базовые знания, приступила к поискам.

Информация в интернете оказалось скудной. Зато какой, по ее словам, она испытала восторг, когда обнаружила фотографию черняковской Свято-Николаевской церкви, в которой когда-то были крещены ее дедушка, бабушка и мама Екатерина. По словам Ольги, когда белорусские родственники, которых ей все же удалось разыскать, сообщили летом нынешнего года о смерти двоюродной сестры ее мамы, она испытала сильное чувство потери, несмотря на то что не знала ее. Софья Адамовна Прокопчук (1928 г. р.), жившая в Больших Лесковичах, была последней, кто помнил свою двоюродную сестру Катю, когда-то уехавшую с родителями в Аргентину.

Самая крупная белорусская община, по словам Ольги, находится в провинции Рио-Негро, что в центральной части Аргентины. А на празднествах, которые городские власти часто устраивают в Буэнос-Айресе, можно познакомиться с культурными традициями различных этнических сообществ, проживающих в стране.

«Не так давно мы с мужем и сыном посетили одно такое мероприятие, – рассказала Ольга. – Оно было посвящено двум странам: России и Беларуси. Там можно было покушать национальную еду, насладиться национальной музыкой и танцами в исполнении как местных, так и специально приезжавших на это мероприятие российских артистов». Для нее это была возможность прикоснуться и почувствовать что-то дорогое, то, что когда-то ее предки привезли через океан в своих душах и сердцах.

«В любом случае, эту культуру мы несем в своем багаже, в воспоминаниях, в словах, которые мы слышали в детстве, и вдруг мы снова их где-нибудь слышим, и они кажутся нам знакомыми, в какой-то музыке, которая нас волнует, в еде, которую мы разделяем со своими знакомыми, среди которых я не знаю тех, кто не любил бы блюда белорусской кухни», – делилась мыслями гражданка Аргентины Ольга Нестерук.

Семейное древо наших соотечественников, когда-то посаженное в аргентинскую землю, прижилось и принесло свои плоды. И теперь, как бы то ни было, оно питается от аргентинской земли. Только вот сколько же должно пройти времени и поколений, чтобы в сердцах потомков первопоселенцев окончательно стерлась необъяснимая тяга к этнической родине? А может, это вообще невозможно?