«Стоишь в позе ласточки, а тебя бьют шокером по ногам». История одного из первых политзаключенных брестчан в 2020 году

30-летний Василий (имя героя изменено) сейчас живет в Варшаве. Он уехал из страны спустя два месяца после освобождения — перед этим отсидев почти 4 года по статье о массовых беспорядках. В заключении он пережил многое: угрозы «твоя мама будет плакать всегда», налеты ОМОНа с дубинками в камеру и 100 дней в ШИЗО. В изоляторе они с сокамерниками читали новости в «Новом часе», ждали, что «придут наши и все будет хорошо». Находясь в СИЗО, Василий успел жениться — в спортивных штанах. Он рассказал «Медиазоне» свою историю.

Читайте также: «Задавал неудобные вопросы». История экс-пограничника из Столина, которому дали 2,5 года колонии за чужой комментарий

Один из первых политзаключенных в 2020 году

Маленькое помещение — по два шага от центра комнаты. Всегда темно: тусклое освещение, солнечного света почти нет. Стол и табурет прикручены к бетонному полу, сдвинуть их нельзя. На ночь охрана отстегивает от стены узкую дощатую нару — для сна. Дырка в полу, над ней из стены выпирает кран — это «санузел». В камере целый день воняет из-за хлорки, которую льют в сливы, и плохой вентиляции — иногда приходится дышать через полотенце.

Так выглядит карцер в СИЗО Бреста, куда героя этого текста отправляли несколько раз за 11 месяцев. Впервые — за найденное в кроссовке лезвие. Василий говорит, что его в обувь подкинули сотрудники изолятора.

«Нас троих вывели в коридор, вроде как в другую камеру переводят. Идем на обыск, я второй в очереди. Первого очень быстро проверили, почти незаметно. Только подхожу я, и охранник сразу же лезет ко мне в сумку, достает мои красные кроссовки, лезет под язычок и достает оттуда лезвие, завернутое в местную серую туалетную бумагу. Я ею даже не пользовался, у меня была своя «Зева» из посылок. Рапорт, 10 суток карцера».

Василий стал одним из первых политзаключенных в 2020 году. Его задержали в августе прямо на работе — по делу о массовых беспорядках в Бресте. Мужчина работал водителем грузовика, развозил по магазинам молочку.

В уголовное дело и реальный срок по нему Василий не верил. Отказывался давать показания, несмотря на угрозы силовиков. По утверждению брестчанина, сотрудник ГУБОПиКа сказал ему: «Я сделаю так, что твоя мама будет плакать всегда».

В следственном изоляторе беларус сразу же получил профучет как «склонный к экстремистской и иной деструктивной деятельности». В 2020 году, говорит Василий, даже в администрации СИЗО не все понимали, что это значит.

«Тогда никто и не думал ехать в колонию. Было какое-то движение, мы получали в СИЗО [газету] «Новы час», слушали какие-то сводки по радио, понимали, что люди протестуют. У нас была очень большая надежда. Думали, что осталось совсем немного, считали себя солдатами в плену, думали, что скоро нас освободят. Верили, что вот сейчас наши придут, и все будет хорошо».

Читайте также: «Кушаю и чувствую что-то инородное — достаю и вижу это». История экс-политзаключенного брестчанина Александра Храпко

Свадьба в СИЗО, где Василий «с большего нормально выглядел»

Однажды в СИЗО Василию написала бывшая девушка, с которой он расстался незадолго до задержания. Молодые люди снова начали переписываться, и через некоторое время Василий сделал возлюбленной предложение. Девушка согласилась.

«Нахлынули старые чувства, я ей прямо все и написал. Она думала, конечно, но ответила достаточно быстро. Ну и завертелось».

«Свадьбу» организовывала невеста — заполняла документы в ЗАГСе, часть из них отправляла на подпись будущему мужу в изолятор, договаривалась на выездную регистрацию. Впервые после расставания Василий встретился с невестой на свидании перед росписью.

«А второй раз я увидел ее уже в комнате, где мы расписывались. Она была в розовом платье, на каблуках, на голове венок, в руках цветы, красивая, радостная. Ну а я как есть: спортивные штаны, какая-то кофта. С большего нормально выглядел».

Во время регистрации брака в комнате присутствовали работница ЗАГСа и сотрудник СИЗО. После церемонии молодоженам не дали обняться, а невесту обыскали до и после росписи.

Барановичское СИЗО, где «началась жесть»

Василия приговорили к 4 годам колонии. Он обжаловал приговор и на время апелляции попал в СИЗО в Барановичах, где «началась настоящая жесть». Пол в камере был такой, «будто гранату взорвали: весь в ямах». «А из санузла в камере однажды вылезла крыса», — рассказывает Василий. Он утверждает, что сотрудники СИЗО вызывали на помощь ОМОН, если кто-то не подчинялся дежурным. Те врывались в камеру со щитами и дубинками, били и утаскивали зачинщиков. Однажды это случилось и в камере Василия.

«Там был такой бредовый порядок — заправлять постель крестом. То есть складываешь одеяло, простынь и кладешь их крестом. Нужно было, чтобы расстояние по углам соответствовало размеру подушки. Мы отказались, потому что это бред, сказали про это контролеру. Он говорит: «Без проблем», и нажимает кнопку тревоги. Залетают эти со щитами, всех лицом в пол уложили. Кому-то по ноге прилетело, кому-то по голове. Троих вывели и посадили в карцер».

Читайте также: «Святослав попросил меня не плакать». Поговорили с брестчанкой, которая вышла замуж за политзаключенного в СИЗО

«Вы у нас тут страданете» и 110 суток в ШИЗО в колонии

Приговор Василию оставили в силе и его этапировали в ИК-15 в Могилеве. По его словам, в первый же день его отправили в штрафной изолятор.

«Надеялся, что в Могилеве выдохну — небо видно, пространство какое-то. Но политических тогда было по 2–3 человека в отряде, и к нам пристальное внимание. Кто-то из сотрудников сказал: «Вы у нас тут страданете». Сразу как приехали, посыпались угрозы: обещали в низкий социальный статус перевести. Политические для них все равно что насильники. В общем, дали нам помыться, переодели — и в ШИЗО, с матюками, обысками, постановкой на растяжку».

Условия в штрафном изоляторе похожи на те, которые были в карцере СИЗО. В камеру можно было взять минимум личных вещей: туалетную бумагу, мыло, зубную щетку и пасту, которую нужно было выдавить из тюбика в пакет.

После первых 10 суток в холодном ШИЗО Василия отправили на карантин, куда попадают все новоприбывшие заключенные. Но пробыл он там всего несколько часов.

«Сразу же мне назначают дежурство и говорят делать неприемлемую работу — мыть туалеты. Я отказываюсь и снова отправляюсь в ШИЗО».

Впоследствии за весь срок Василий провел в штрафном изоляторе больше 100 дней.

После вторых 10 суток его наконец перевели в отряд. Василий говорит, что в колонии всегда нужно быть настороже: помогать другим незаметно, потому что за любую помощь друг другу политзаключенных наказывали; думать, что и кому говорить, и кто может «настучать» администрации.

Работать Василия сначала отправили на швейное производство. Там случился конфликт с бригадиром и осужденного перевели на новую работу.

«А я у него просто спросил, почему все работают на новых машинках, а политические — на старых, хотя свободные новые машинки есть. Он на меня пожаловался и меня отправили в ШИЗО. Начальник колонии пытался применить силу — взять за ухо, ногой ударить. Я пытаюсь отойти — он угрожает за то, что я отхожу. Говорил: «Ты отсюда не выйдешь, сгниешь в ШИЗО»».

С фабрики Василия перевели в грузчики. Вместе с другими политзаключенными он возил на очистку мотки толстых проводов. Провода грузили на самодельную тачку.

«Сначала мы метров 500 толкаем эту телегу — привозим провода, потом толкаем обратно — забираем ошметки этих проводов. За день тонны три туда и обратно перевозили», — говорит Василий.

Читайте также: «Смотрю, а ноги — красного цвета». История брестчанина Дмитрия Некрасова, который отсидел 3 года за участие в протестах

Оказался в ШИЗО за новость, о которой не знал

В очередной раз Василий попал в ШИЗО из-за новости про взрыв на Крымском мосту в октябре 2022 года. Несмотря на то, что он никак не мог узнать об этом, потому что был на работе, где нет радио или телевизора, кто-то рассказал администрации колонии, что Василий и другие политзаключенные хлопали в ладоши. После их всех долго допрашивали, а потом отправили в ШИЗО.

«В изоляторе шокером били. Стоишь в позе ласточки, а тебя бьют шокером по ногам. И ты ж даже ответить не можешь, просто пытаешься уворачиваться. 30 суток меня тогда там держали».

О начале войны в Украине ему рассказали пожилые заключенные, которые просыпались раньше всех и слушали радио.

«Один мне на построении говорит: «Война началась в Украине». Я даже не поверил. Многие, очень многие за Украину там. Ругались, даже пожилые говорили, мол, сволочи, суки, что ж они натворили. А когда узнали, что из Беларуси [наступали] — вообще кошмар был».

С началом войны заключенные стали больше следить за новостями. Чаще всего по телевизору им включали программу «60 минут» российской пропагандистки Ольги Скабеевой. Из услышанного заключенные пытались понять, что на самом деле происходит в Украине.

«Голова кружится от простора»

Василий говорит, что служба в армии научила его не считать дни до окончания срока. Примерно месяц до освобождения ему становилось все тревожнее. Сотрудники режимного отдела нагнетали ситуацию: интересовались планами на дальнейшую жизнь и намекали, что за воротами ИК его могут задержать по новому уголовному делу.

Но этого не случилось. На свободе Василия встретили родители и брат.

«Первое ощущение — столько пространства, аж голова кружится от простора. Эмоций сначала нет, все как будто притупилось. Потом берешь телефон впервые за четыре года, появляется возможность сообщить друзьям, что вот ты, на воле. И даже потряхивать начинает немного».

Василия задержали в августе 2020 года, а вышел на свободу он весной 2024, проведя в заключении почти 4 года. В Беларуси он провел два месяца. В начале мая узнал, что против него могут завести новое уголовное дело, и срочно уехал в Польшу. Там же сейчас живет его жена, с которой они расписались в СИЗО.

«Мы в прекрасных отношениях, но, наверное, уже не вместе», — говорит Василий.

Читайте также: «Фотографировал для нее котиков». История политзаключенной брестчанки и ее мужа, которого задержали после встречи с ней

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Подпишитесь на наши новости в Google