Наш местный Пер-Лашез, Ваганьковское, Хайгейт — так то ли в шутку, то ли всерьез называет Тришинское кладбище в Бресте краевед, исследователь некрополей Иван Чайчиц. Хоронить усопших здесь перестали еще в 60-х годах прошлого века, так что бродить между могилами, часть из которых, к сожалению, навеки стали безымянными, совсем не страшно. Показываем фото Тришинского кладбища и рассказываем его историю.
Теплым осенним днем мы, сотрудники «БГ», всматриваемся в памятники и надгробия, где еще можно разобрать имена и даты, пытаемся рассмотреть черты лица на редких фотографиях. А Иван Чайчиц тем временем рассказывает о тех, кто нашел свой последний приют на старейшем кладбище Бреста.
Как капище стало кладбищем
Тришинское кладбище появилось, когда Брест-Литовск переносили на новое место, на два километра восточнее города. И первыми, кого здесь начали хоронить, были различные военные инженеры, которые приезжали в город вместе с семьями.
Есть две версии по поводу того, что было на месте этого кладбища, прежде чем здесь стали хоронить горожан. Согласно одной из них, здесь находилось старое деревенское кладбище, где хоронили жителей близлежащих деревень: Шпановичей, Тришина и других.
Иван Чайчиц уверен, что раньше здесь было капище — культовое место язычников. В качестве доказательства он показывает карту «План окрестностей города Бреста Литовского, исправленный глазомерно в 1835 году». На ней отмечены деревня Тополево, «Кладб.» и «Еврейское кладбище», местечко Шпановичи, а рядом — «Капище».
«Я на 100% уверен, что это место для захоронений определили военные инженеры. Место на возвышенности отлично подходило для захоронений — воды разливавшейся весной реки Мухавец не могли подняться на этот холм», — говорит краевед.
Кладбище перестало быть действующим в 60-х годах прошлого века. Поскольку гораздо раньше было закрыто католическое кладбище, а еврейское было уничтожено сразу после войны, то с конца 40-х XX века и до закрытия на Тришине хоронили и православных, и католиков, и евреев. То есть какое-то время это было православное Тришинское кладбище.
Сам Чайчиц впервые попал на Тришинский некрополь десять лет назад, и с тех пор он приходит сюда довольно часто. По крупицам краевед собирает информацию о людях, которые здесь похоронены, и об их судьбах.
«Голубушка, бокал водки и стакан пива!»
Первая могила, к которой мы подходим, Николая Артемовича Засима — известного белорусского поэта Миколы Засима. На памятнике строчка из его стиха: «Ніколі-ніколі любіць не пакіну сваю Беларусь дарагую радзіму». Вообще, говорит Иван Чайчиц, надписи, сделанные на памятниках и надгробных плитах на белорусском языке — единичные. Обычно они принадлежат людям, связанным с культурой, искусством или общественным деятелям.
Старожил Бреста Борис Бухтеев вспоминал такой эпизод, связанный с Засимом, который произошел на углу улиц Маяковского и Советской.
«Пивной ларек. Подходит учитель математики, Евгений Петрович Болотов и Микола Засим: «Даражэнькая, нам два бакала водкі і два стакана піва!» Она: «Может наоборот?» Засим: «Не, рабі як я казаў», — говорит Чайчиц.
Мемориал на месте храма
Недалеко от входа на Тришин стоит уникальный памятник. Его особенность в том, что установлен он в память о жертвах политических репрессий — сегодня власти вряд ли дали бы добро на такой. А в 90-х годах прошлого века получилось. Автор — малоритчанин Владимир Харсюк, ныне покойный. 29 октября, в день памяти жертв политических репрессий, сюда приходят люди, несут цветы, вспоминают о безвинно пострадавших, репрессированных, убитых.
Рядом с памятником — плита с надписью «Здесь находился Св. престол кладбищенской Св. Троицкой церкви, построенной в 1894 году».
«За всю историю кладбища здесь были две церкви, — говорит Иван Чайчиц. — Одна в глубине, за ветхостью она развалилась в конце XIX века. Недалеко от входа построили новую, которая действовала до 60-х годов прошлого века. Она сгорела. Проводка или поджог — неизвестно».
Естественно, в советское время, когда «Бога не было», никто ее восстанавливать не стал.
Рядом с исчезнувшим храмом покоится больше всего священников, в основном, брестских православных храмов. Например, здесь находится могила протоиерея Константина Зноско — бывшего настоятеля Свято-Николаевского братского храма.
Места, где похоронены люди, так или иначе связанные с церковью, определить несложно: на памятниках у них белые и красные ленты. Как пример — надгробие отставного генерал-майора Николая Дмитриевича Ширмы-Щербинского, строителя Братской церкви, сгоревшей 4 мая 1891 года, и кладбищенской ограды.
Любовь до гроба
На Тришине нашла свой последний приют София Лазаревна Король — супруга одного из самых знаменитых жителей Бреста в межвоенный период, лучшего женского доктора Павла Короля. Она «скончалась безвременно» 16 января 1927 года в возрасте 42 лет.
«Она была женщина очень видная, интересная и, в силу того, что муж был занят, довольно часто посещала различные мероприятия в Бресте без него. Где, конечно же, оказывалась в центре внимании мужчин, — рассказывает наш экскурсовод. — Один молодой человек увлекся ею безмерно. Однажды он пришел к ним домой — сейчас в этом здании на Карла Маркса, 20 находится детский сад. Она вышла к нему на улицу. Что произошло — неизвестно, но в результате молодой человек достал огнестрельное оружие, выстрелил в нее, потом в себя, но выжил. Доктор Король больше не женился, сам воспитывал двоих сыновей. В 1939 году, когда пришла советская власть, он был арестован. Последний раз его видели в концлагере в Березе Картузской. Дальше его следы теряются».
В другой части кладбища находится могила Алисы Карловны Карбышевой — первой жены знаменитого Дмитрия Карбышева. Они познакомились во Владивостоке. Ради Карбышева, который был младше ее на 13 лет, Алиса Карловна бросила мужа. После свадьбы супруги уехали в Петербург, где Дмитрий отлично закончил Николаевскую военно-инженерную академию.
Встал вопрос, где применять полученные знания и раскрывать свой потенциал. Инженер выбрал Брест, где шла серьезная стройка фортов. Карбышевы сняли домик — сейчас на этом месте находится спортивный факультет БрГУ имени А.С. Пушкина. Он занимался службой, она — домом. Алиса Карловна жутко ревновала своего мужа.
Благодаря воспоминаниям военного инженера Владимира Максимовича Догадина сегодня мы знаем о том, что предшествовало трагедии. От остального общества инженеров крепости супруги Карбышевы жили особняком. И тому есть причина.
«Карбышев всегда нравился женщинам, хотя его и нельзя было назвать красавцем», — писал его друг и сослуживец. Что касается его супруги, то она была «старше всех инженерных жен Брест-Литовска», «никогда не была красавицей, она в это время в возрасте под 40 лет имела сильно поблекшую внешность и потому не могла идти ни в какое сравнение с ними ни по красоте, ни по своему развитию и манерам. Вот почему Алиса Карловна, по нашему мнению, оберегала своего мужа от общества наших дам, усматривая в этом опасность для супружеской верности».
Однажды Карбышев был на собрании, где офицеры решали, каким образом провести чествование одного из сотоварищей, покидающих Брест-Литовскую крепость для службы в другом месте. После собрания Дмитрий Михайлович, по воспоминаниям Догадина, встретил жену одного офицера, они поговорили, и он пошел домой. Алиса Карловна каким-то образом узнала об этом и закатила скандал.
Карбышев пригрозил, что если жена будет разговаривать с ним в таком тоне, то он не возьмет ее с собой в Петербург, где должен был рассматриваться разработанный им проекта форта. Тогда Алиса Карловна побежала в комнату, закрылась, достала браунинг и стала в себя стрелять. Первая пуля попала в руку, вторая — в живот. Выломав дверь, Карбышев обнаружил окровавленную супругу на полу. Она говорила, что хочет жить, умоляла врачей спасти ее. Спустя несколько дней Алиса Карловна умерла.
«После смерти жены Карбышев уехал в Петербург, утвердил свой форт. Началась Первая мировая война, он попросился на фронт. Был ли он еще когда-то в Бресте — неизвестно, — говорит Иван Чайчиц. — Известно, что накануне Великой Отечественной войны его кабинет был в Гродно, он был на строительстве гродненского укрепрайона. К тому времени он уже был женат, родились дети. Мог ли он приехать за 300 километров на могилу к бывшей супруге — тайна».
Награждены Георгиевскими крестами
Некоторые могилы на старом кладбище выглядят очень печально. А вот памятник Василию Ивановичу Кравцову — новый, современный. Благодаря потомкам место его захоронения не канет в лету. Каждый, кто остановится подле его могилы, увидит, что в Первую мировую войну этот человек был награжден тремя георгиевскими крестами.
Похоронен на Тришине и Георгиевский кавалер Всеволод Никитин, который был убит в бою под Сандомиром (Польша) 2 сентября 1914 года. Его могилу Иван Чайчиц обнаружил в 2011 году. Тогда на месте захоронения геройского офицера была лишь ржавая труба и табличка на ней. Но о могиле узнал исследователь из Тулы Михаил Клепов, который ищет георгиевских кавалеров по всему миру и, если есть необходимость, пытается восстановить захоронение.
Конечно, в случае с Никитиным такая необходимость была. Клепов пробовал решить этот вопрос через российское консульство — не получилось. Помогли неравнодушные люди. Брестчанка Диана Николаевна Хмелевская, прочитав об этом памятнике, попросила Ивана Чайчица показать, где он находится. Женщина-пенсионерка наняла людей, которые очистили могилу от сирени. Брестчанин Дмитрий Мельник сделал из дерева крест. Дерево пропитали специальным раствором и привинтили табличку. Старую трубу не убирали — крест приделали к ней с обратной стороны.
О самом Никитине известно, что он был участником русско-японской войны. Затем приехал служить в Брест и покорил сердце Софьи Александровны, которую сватали к богатому купцу. У них родилось четверо детей. Потом грянула война, он отбыл на фронт в составе 300-го Заславского полка и был убит под городом Сандомиром. Его супруга сама, в войну, оставив дома детей, добралась к месту гибели мужа, забрала тело и привезла в Брест.
До 1944 года за могилой Никитина ухаживал его сын Ростислав. После окончания Первой мировой он вернулся в Брест с дядей. В 1944 году после освобождения Бреста он был осужден на 10 лет лагерей. Больше 70 лет, аж до 2018 года, за могилой никто не ухаживал. Но благодаря двум неравнодушным брестчанам она спасена от забвения.
Богатые и знаменитые
Один из самых величественных памятников в старой части кладбища установлен на могиле генерал-лейтенанта Александра Гельмерсена, начальника Александровского Брестского кадетского корпуса. Изначально шедевр чугунного литья, изготовленный на собранные сослуживцами средства, был гораздо больше, выше и красивее. Чудом сохранилась чугунная плита с надписью: «Генерал-лейтенант Александр Петрович Гельмерсен, директор Александровского Брестского кадетского корпуса. Родился 1797 года марта 13-го дня. Скончался 1852 года мая 12 дня».
Восстановить памятник, наверное, уже невозможно, предполагает Иван Чайчиц. А если ничего не делать, то скоро может рухнуть и исчезнуть и то, что от него еще осталось.
Где-то на Тришинском кладбище похоронен и генерал-лейтенант Карл Фези, который умер на четыре года раньше Гельмерсена (в 1848 году) и тоже был одним из больших военноначальников.
«Отсюда можно сделать вывод, что памятник у него должен быть очень шикарный. Родом он был из Швейцарии, в русскую армию принят по контракту, — говорит наш гид по кладбищу. — Отличался своей суровостью. Участвовал в подавлении Польского восстания, позже отличился на Кавказе. Чеченцы слагали о нем песни, одним своим именем он внушал горцам суеверный страх».
Умер Фези от рака желудка. Понятно, что могила его должна быть величественная, но где именно она находится — загадка. Иван Чайчиц нашел в самой старой части кладбища два больших постамента. Скорее всего, один из них установлен на могиле Фези.
Еще минувшей весной была надежда, что восстановят могилу Екатерины Георгиевны Стеллецкой — матери известного художника Дмитрия Стеллецкого. Ею заинтересовался «Белгазпромбанк», который в прошлом году на 1000-летие Бреста сделал горожанам шикарный подарок — привез уникальную корпоративную выставку картин «Аксиомы».
Жители города смогли увидеть оригиналы работ таких известных художников как Марк Шагал, Лев Бакст, Осип Любич, Яков Балглей и др. Была среди представленных работ картина «Ночь на Ивана Купалу» кисти Дмитрия Стеллецкого, который родился в Бресте. «Белгазпромбанк» хотел восстановить памятник на могиле его матери, но теперь по понятным причинам эта тема закрыта, во всяком случае, пока.
С 1905 по 1907 год, во время первой русской революции, в Брест-Литовске было убито три сотрудника полиции. Один из них — Симеон Дружиловский, у могилы которого мы ненадолго остановились.
«У него был интересный жизненный путь. Он и в семинарии учился, и где-то в церквушке работал, — говорит Иван Чайчиц. — Семен Александрович был очень слаб здоровьем, но устроился надзирателем в брестскую тюрьму, проявил себя как инициативный человек и в конце концов занял пост ее начальника. А через полгода его убили. Вечером, когда он шел с работы домой, наверное, к нему подошли сзади, выстрелили в затылок и скрылись».
Кресты на кладбище
Довольно часто на Тришинском кладбище можно встретить казацкие кресты. Стоят они на могилах усопших украинцев, которые жили в Бресте над Бугом и скончались в период межвоенной Польши.
Один из таких крестов указывает, что здесь похоронена Антонина Никандровна Шмалий. Рядом — ее супруг Кирилл Лукьянович Шмалий. Погиб 26 июля 1944 года, за два дня до освобождения Бреста. Именно Кирилл Шмалий отвечал за празднование 950-летия крещения Руси в 1938 году в Бресте.
На окраине кладбища, где кирпичный забор соседствует с гаражами, Иван Чайчиц обращает наше внимание на кресты военнослужащим германской армии, которые скончались в Первую мировую войну:
«Похоронены ли они здесь, я утверждать не могу. Поскольку основным местом для их захоронения было кладбище по правой стороне костела, в 1923–1924 годах все кресты кайзеровским солдатам были заменены на типовые крестообразные блоки. Откуда они здесь — я понятия не имею. Либо это то, что осталось от того кладбища, либо здесь реально были захоронены военнослужащие германской армии».
Есть версия, что раньше Тришинское кладбище было больше по площади, там, где сейчас находятся гаражи. Иван с таким мнением не согласен.
«Недалеко отсюда — в Шпановичах — живет старожил Александр Викторович Кирчук. Он мне рассказывал и показывал, что, когда рухнул забор и копали землю под новый, оголился фундамент старого забора, по которому Александр Викторович, когда был пацаном, ходил. Поэтому никакого кладбища на месте гаражей быть не может», — уверен Чайчиц.
«Не зарастет народная тропа»
Среди могил выделяется место погребения украинского писателя, этнографа, драматурга Алексея Петровича Стороженко.
У этого человека был интересный и насыщенный событиями жизненный путь. Последние годы жизни Стороженко провел в имении фактически через дорогу от Тришинского кладбища. Он был предводителем дворянства Брестского уезда и председателем уездного съезда мировых судей.
Писатель вел активный образ жизни, отличался богатырским здоровьем, занимался садоводством, любил рыбачить и охотиться, музицировал, рисовал и лепил. Одетый в украинскую одежду, с пышными казацкими усами он всем своим видом напоминал тех запорожцев, образы которых рисовал в своих произведениях.
Однажды поздним осенним вечером, переходя мостик на нынешней Киевке, Алексей Петрович упал в холодную воду, повредил ногу, простудился и умер.
«К его могиле всегда ходили люди. Независимо от того, какая власть была в городе. Здесь проходили различные чтения его произведений. Обычно люди собирались или в день его рождения, или в день смерти и обязательно на Пасху», — говорит краевед.
В ноябре 2017 года при содействии МИД Украины, Генерального консульства Украины в Бресте и украинской общественности восстановили захоронение. Сохранились оградка и чугунная плита.
Из рода Бенуа
В 1921 году французская военная миссия в Польше направила запрос в Брестский магистрат с просьбой указать, есть ли в городе захоронения лиц французской национальности. Искали тех, кто погиб во время войны 1812 года или умер в плену в 1870–1871 годах. Искали не только военных, но и гражданских лиц. Брестский магистрат решил не утруждать себя поисками и ответил, что таких захоронений на кладбищах Бреста нет. Но это не так.
В нашем городе когда-то жили представители этого знаменитого дворянского рода французского происхождения, а на Тришине похоронена Анна Михайловна Карманова — урожденная Бенуа.
Ее дедушка, Луи Жюль Бенуа, был родом из крестьянской семьи. Он был придворным метрдотелем (в некоторых источниках пишут — поваром-кондитером) жены императора Павла I, императрицы Марии Федоровны. Анна Бенуа вышла замуж за капитана Петра Александровича Карманова, который служил в Александровском кадетском корпусе. Умерла она в 1850 году, а памятник на ее могиле на Тришине простоял 160 лет, но потом, к сожалению, бесследно исчез.
Одна могила на пятерых
На Тришине очень много памятников людям, которые умерли или погибли не в Бресте. Один из них находится недалеко от центрального входа. Здесь похоронены пятеро мальчишек в возрасте от 10 до 11 лет. Все они — сыновья военнослужащих, которые служили то ли в Польше, то ли в Германии. 22 января 1967 года мальчишки пошли на водоем, один провалился под лед, другие попытались вытащить друга — и все утонули.
Чтобы родные имели возможность навещать могилу, тела детей привезли на территорию СССР, в приграничный Брест, и здесь похоронили.
Иван Чайчиц говорит, что никогда не встречал возле этого надгробия людей, но доказательства того, что они сюда приходят, есть.
Памятники-загадки
Недалеко от центрального входа на Тришин, слева, находится могила, которая для Ивана Чайчица пока что — закрытая книга. Известно, что похоронен здесь мужчина, что звали его Виктор. Она не заброшена — периодически здесь появляются искусственные цветы. Но кто-то сначала привел в негодность медальон на надгробии, потом стер отчество и фамилию, дату смерти, написал «Христос Воскресе» и нарисовал крест.
В этой же части кладбища похоронена и артистка Паулина Бараньска. Собственно, ее имя, фамилия, сфера деятельности и то, что умерла она в межвоенный период Польши, — это все, что удалось узнать об этой женщине. Но, видимо, сюда приходит человек, который знает о ней больше — время от времени на ее могиле появляются букет искусственных цветов и лампадка.
Между могил нередко можно увидеть валяющийся крест. Где именно могила человека, над которой он стоял, мы, к сожалению, не узнаем уже никогда.
Порой в стремлении заменить старый памятник на новый живые оказывают мертвым медвежью услугу. Яркий пример — безликое надгробие над могилой красноармейцев Григоревича и Пинчукова. Только благодаря тому, что рядом с могилой до сих пор лежит старый памятник, можно узнать, что похороненные здесь красноармейцы погибли в один день — 19.10.39 — и что они «отдали жизнь за дело освобождения трудящихся Западной Белоруссии». Исчезнет старый памятник — и никто никогда не узнает, что было написано на прежнем.
Чуть не прибило крестом
К исчезновению многих памятников на Тришине приложили свою руку и вандалы. Особенно они разошлись здесь сразу после Второй мировой войны. Если в период межвоенной Польши за всеми кладбищами присматривали, то с приходом советской власти стало не до мертвых.
Кто-то покинул город по репатриации, кто-то оказался убит во время войны, кого-то выслали в Сибирь или Казахстан, а на их место приезжали совсем другие люди, которые заселялись в их квартиры, пользовались их утварью, спали на их кроватях и, конечно же, им не было никакого дела до каких-то могил.
«А с учетом того, что рядом с кладбищем всегда ставили пункт приема металлолома, естественно, предприимчивые люди начинали туда тащить ограды, кресты, лавки чугунные, — говорит Чайчиц. — Одну бабушку возле католического некрополя чуть не прибило крестом, который вандалы перебрасывали через забор. Она пошла в горсовет, устроила там скандал, после чего эти пункты рядом с кладбищами немножко прикрыли».
Новая волна налетов на могилы прокатилась в лихие 90-е. Вандалам казалось: если откопать какой-нибудь склеп, то обязательно там будет полно перстней, медалей и т. д., но находили они в лучшем случае какие-то части погон, эполет, пуговицы.
С 2016 года Тришинское кладбище охраняется государством как историко-культурная ценность РБ, поэтому вандалы здесь нынче — редкие гости.
История повсюду
Многие государства с выгодой эксплуатируют интерес к мертвым: например, на самое старое и большое кладбище столицы Чили туристов водят не только днем, но и ночью. Экскурсию ведет гид, одетый как монах, самые важные могилы ночью подсвечены прожекторами, а остальные туристы освещают фонариками. Те, кто побывал на такой экскурсии, говорят, что это незабываемое и (почти) не страшное зрелище.
Ну ладно, Чили — на краю света. Ночную прогулку среди надгробий предлагает туристам и музей-заповедник «Лычаковское кладбище» в украинском Львове. Вход платный, зависит от количества туристов в группе.
К сожалению, Тришинский некрополь в Бресте, как и другие брестские кладбища, не используется как туристический. Да, его нельзя сравнить с Русским кладбищем в Париже, где можно увидеть могилы великих князей и княгинь, писателей и т. д. Но здесь тоже покоится немало людей, которые внесли свой вклад в историю. Их именами названы улицы, память о них хранят архивы, библиотеки и благодарные потомки.
А ведь можно было сделать хотя бы какой-то короткий маршрут, поставить информационные щиты, на которых рассказать историю некрополя, проложить пешеходные дорожки, «указать несколько могил — тех же Засима, Карбышевой, Стороженко, Гельмерсена» — которые не спрячешь, считает Иван Чайчиц.
И на карте Бреста вместе с крепостью, железнодорожным вокзалом, музеем «Берестье» и т. д. появилась бы еще одна притягательная для туристов точка — кладбище Тришин. Ведь если лучше тысячелетнего Бресте нету места, почему бы нашему городу не подать пример и не сохранить то, что еще можно спасти.
Ведь история — она повсюду. Даже на кладбище.
Редакция «БГ» и автор благодарят Ивана Чайчица за невероятно интересную экскурсию и помощь в подготовке материала.
Читайте также: Музей под открытым небом. Что смотреть на католическом кладбище в Бресте
Оцените статьюНаш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
