«К сожалению, это не фантастика»: Александр Кабанов – о том, что в колониях можно снимать фильмы ужасов

Бывший политзаключённый работает теперь над тем, чтобы придать гласности факты преступлений  режима, а также доносов, совершаемых беларусами, по которым их соотечественники оказываются в адских условиях так называемой «исправительной системы».

– Александр, вы сейчас занимаетесь медиапроектами, призванными продвигать беларускую демократическую повестку, в том числе на международном уровне. Что конкретно намерены делать?

– На сегодня в разработке у меня и моей небольшой команды два медиапроекта. Первое – это «Народный репортер», который был заморожен около трех лет в силу известных событий. Здесь я планирую проводить различные расследования, интервью с политиками, общественными деятелями, в том числе зарубежными, заниматься антипропагандой государственных СМИ. И второй проект, его мне предложили активисты BYPOL, направлен, прежде всего, на фиксацию, придание огласке преступлений лукашенковского режима, а также верификацию людей, выехавших из Беларуси, которые могут быть тайными агентами, засланными казачками режима.

Читайте также: Чиновники и силовики в Беларуси тревожатся и хотят покинуть страну: об этом заявил основатель фонда BySol

– У вас  к BYPOL было немного скептическое отношение. Оно изменилось? 

– Да, я, как и многие беларусы, не очень понимал, чем занимается BYPOL. Пообщавшись с его сотрудниками, я более-менее уяснил это для себя. Дело в том, что BYPOL – структура не очень публичная, прямо скажем. Она сочетает в себе функции прокуратуры, следственного комитета, спецслужб и т.д. И ведет работу, связанную с расследованием многих фактов. Все их надо проверять, верифицировать, искать доказательства, чтобы ни один безвинный человек не пострадал. Это сложная работа на самом деле, довольно длительная, требующая большого опыта и знаний. И во многом, по понятным причинам, скрытная, непубличная. О том, что там происходит, вправе на сегодняшний день знать только сами сотрудники организации. Вместе с тем, какие-то факты они уже могут озвучивать, и таких фактов будет с каждым днем становиться все больше. Поэтому BYPOL заинтересован в том, чтобы результаты их работы, которые можно предать гласности, были озвучены и чтоб о них узнало как можно больше людей в Беларуси. Это важно. Но делать это надо осторожно, учитывая и прекрасно понимая, что к BYPOL огромный интерес со стороны беларуских и российских спецслужб.

– Вы упомянули о том, что намерены также заниматься антипропагандой, развенчивать фейки, которые исходят от режима. По поводу недавних признаний господина Тертеля, о якобы задержанных КГБ посылках со взрывчаткой из Украины, что-то знаете?

– Этой темой мы также плотно сейчас занимаемся. Пока лишь могу сказать, что это стопроцентный фейк. Причем, довольно примитивный. Конечно же, это очередная легенда, состряпанная в кабинетах спецслужб. Думаю, нам несложно будет это доказать. Так что пусть придумывают что-то более замысловатое, если смогут.

Читайте также: Власти изменили закон о воинской службе в Беларуси. Теперь учеба за границей — не основание для отсрочки

– Тема политических заключенных остается по-прежнему крайне острой. Каждый день в Беларуси кого-то задерживают, даже за невинный лайк или короткое высказывание в сети. Позвольте, мы процитируем ваше высказывание на Facebook: «Одна из причин, почему столько политзаключенных, банальна. Свои сдавали своих же. Знакомых, друзей, подруг. Такие факты наверно не для кого не новость. И вот вопрос, стоит ли этих людей осуждать, публично изобличать, несут ли они вообще какую либо ответственность за свои поступки. А речь о серьезных вещах, из за них в том числе очень много людей за решеткой». Много ли известно вам о таких фактах, когда «свои сдавали своих»?

– Когда я вышел из колонии, мне было известно о двух подобных случаях. В последствие оказалось, что их довольно много. В закрытом чате, где мы общаемся, около 70 бывших политзаключенных, которые вышли на свободу,  также об этом говорим. Тема серьезная на самом деле. И я предложил людям высказываться на сей счет. Здесь нет однозначного мнения. И у меня оно пока что не сложилось. Одно дело, когда внедренный в протестную среду агент элементарно сливал информацию в КГБ, потом сам же оказывался за решеткой – такие случаи были. Но есть и более сложные ситуации: когда, например, человека, уже сидящего в СИЗО или в колонии, вызывают к следователю и говорят ему: завтра перед тобой откроется дверь камеры, но ты должен нам назвать поименно всех, кого знаешь. И люди рассказывали. Сейчас мнения беларусов разделились. Кто-то говорит, мол, не надо их строго судить, они же сами пострадавшие. А кто-то считает: нет, они, спасая свою шкуру, сильно подставили других людей, их семьи, никого при этом не жалея. И среди тех, кого сдали, поверьте, я слышал немало желающих не молчать, публично озвучить имена стукачей. Честно скажу, я пока не знаю, как поступить. Это очень деликатная тема, с моральной точки зрения. Но ей тоже надо заниматься.

Читайте также: Измененный закон о выезде и въезде в Беларусь вступил в силу. Решения теперь будут принимать КГБ и Лукашенко

– На прошлой неделе в колонии умер политзаключённый Николай Климович, наш земляк из Пинска, который страдал тяжелым заболеванием. Тем не менее, его осудили к лишению свободы. Насколько часто в колонии и тюрьмы попадают люди с тяжелыми хроническими болезнями?

– Часто, к сожалению. За те три года, что я отсидел, видел и людей с онкологией, и с ВИЧ, и инвалидов на костылях, которые сами ковыляли в промзону, где  им обеспечивали якобы более легкие условия труда. Это огромный бич нашей пенитенциарной системы. Несмотря на то, что в уголовном законодательстве есть статьи, предусматривающие смягчение наказания для таких людей, замену его на не связанное с лишением свободы, суды, как правило, на это не идут. Я уж не говорю о том, что половина сидящих там – либо невиновны, либо приговоренные к длительным срокам без наличия доказательств вины в полном объеме. Смерть в колонии – к сожалению, также не редкость. Отпустить человека могут лишь тогда, когда медицинская комиссия твердо скажет, что жить ему осталось недолго, максимум два-три месяца. Главный посыл наших т.наз. исправительных учреждений – зэк должен страдать. Я со многими общался и не знаю ни одного, кто бы там исправился. Но если снять на эту тему фильм  показать в одной из стран ЕС, там не поверят, скажут, что вы показываете нам фантастический фильм ужасов. К сожалению, это не фантастика, а суровая правда о том, что происходит у нас в местах лишения свободы. После смены власти здесь тоже предстоит огромная работа над ошибками.