В Минске в закрытом режиме проходит судебный процесс над экс-главой штаба Виктора Бабарико Марией Колесниковой и ее соратником, юристом Максимом Знаком. Обоим грозит до 12 лет тюрьмы. Перед самым началом процесса Максим Знак ответил на вопросы журналистки Би-би-си Сары Рейнсфорд.
«Я знаю, что на вопрос «Как дела?» [англичане] вежливо отвечают: «Как дела», а не переходят к обсуждению каких-то проблем. Вот и у меня все хорошо», — говорит Максим Знак.
По его словам, обращаются с ним со дня ареста «ровно и без эксцессов», не хуже, чем с другими арестованными. «С письмами только сейчас перебои — почти как у Гарри Поттера», — иронизирует он.
Максиму Знаку 39 лет, позади у него юрфак БГУ с отличием, кандидатская диссертация, научные публикации и статус управляющего партнера в юридической фирме.
В 2020 году он стал главным юристом в штабе Виктора Бабарико и обжаловал в суде отказ в его регистрации. После президентских выборов Знак вошел в президиум координационного совета оппозиции. И в качестве адвоката сопровождал на допрос писательницу Светлану Алексиевич.
Читайте также: «Есть и такая штука, как доведение до самоубийства». Тышкевич описал несколько возможных версий смерти Виталия Шишова
Нобелевская лауреатка сейчас единственная из членов президиума этого совета, оставшаяся на свободе. Самого Максима Знака арестовали 9 сентября. Как и Мария Колесникова, он обвиняется в заговоре с целью захвата власти, призыве к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности, и в создании экстремистского формирования.
Детали обвинения неизвестны.
«Из курьезных моментов: у меня есть документ — акт изъятия запрещенных предметов, из которого следует, что к запрещенным предметам сейчас относится Конституция и альбом для рисования. Мне кажется, что это символично», — говорит в письме Би-би-си Максим Знак.
За почти уже год в СИЗО он написал 4800 писем, сто рассказов, набросок романа, «довольно много стихов и рисунков», прочитал около 230 книг и «съел очень много передач от родных».
Читайте также: Задержан сын погибшего Геннадия Шутова. В его доме прошел обыск
Про обвинения в свой адрес он говорит коротко: «Действий, предусмотренных инкриминируемыми мне статьями Уголовного кодекса, я не совершал».
«То, что вы деликатно назвали словом «это» [обвинение и лишение свободы ] происходит не со «мной», а со всеми нами, — рассуждает Максим Знак о положении дел в Беларуси. — Видимо, кто-то считает, что издержки содержания репрессивной машины (прямые и косвенные, материальные и нематериальные) — меньшее зло, чем соблюдение закона и предоставление людям реальных гражданских и политических прав. Для меня это странно, но история знает немало таких примеров».
«Сейчас перемен хочет еще больше людей, потому что за прошедший год, к сожалению, вместо движения вперед и развития белорусское общество откатилось на много десятилетий назад».
По его словам, в правовом государстве со здоровым разделением властей к его действиям, как и к действиям многих других людей, претензий быть не может. Наоборот, разъяснение гражданских прав, конструктивная критика недостатков системы и указание на нарушения, гласность — это «прививки, которые должны регулярно быть в любом государстве, чтобы оно было здоровым».
«Ситуация довольно странная — прежде всего мы, так уж получилось, выступали за право на выборы и на выбор будущего, — комментирует Знак события лета и осени 2020 года, — Моя область экспертизы — право и правоприменение, и мне кажется, я успешно доказал, что изменения в Беларуси необходимы. Сейчас перемен хочет еще больше людей, потому что за прошедший год, к сожалению, вместо движения вперед и развития белорусское общество откатилось на много десятилетий назад».
Он говорит, что оправдательных приговоров в Беларуси всего 0,3%, но до оглашения приговора всегда остается шанс на то, что он будет законным и справедливым.
«Поэтому к заключению я никак не готовлюсь, — говорит он. — Только «золотой запас» в виде нескольких блоков сигарет, которые я не курю, имеется. Я думаю о судебном процессе, а не о тюремном заключении. Если солдата утром ждет бой с превосходящими силами противника, он думает в основном о бое, а не о своей возможной смерти».
«Есть только одна причина, по которой якобы преступные публичные призывы могут скрываться от публики — а до сих пор и от меня тоже — это их отсутствие»
Максим Знак говорит, что «было бы очень стыдно для государства» закрыть процесс по обвинению в якобы сделанных им публично призывах. Письмо от юриста было получено до начала процесса, который судья сразу же объявил закрытым.
«Есть только одна причина, по которой якобы преступные публичные призывы могут скрываться от публики — а до сих пор и от меня тоже — это их отсутствие, — говорит он. — Если же процесс все же закроют, я бы хотел, чтобы мир услышал наши голоса годичной давности, пока мы были на свободе».
Читайте также: Страны-соседи призвали к новым санкциям против Беларуси, а в США предложили создать трибунал для режима Лукашенко
«Но больше всего я бы хотел, чтобы из Беларуси пришли хорошие новости — что с небывалым размахом все белорусы отметили год реального народного единства, из-за чего в стране, наконец, закончилось шампанское», — пишет Максим Знак.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: