После 2020 года большинство судебных процессов, о которых рассказывают в СМИ, политические, но так было не всегда. В стране происходило немало громких преступлений, о которых много писали. О том, как после приговоров складывается судьба героев этих репортажей, часто ничего не известно. «Зеркало» поговорило с экс-политзаключенными, которые, отбывая наказание, пересекались с теми, кто совершил преступления, о которых говорила вся Беларусь. Перепечатываем истории убийц из Брестской области.
Читайте также: «Мне сказали, что за убийство из-за неосторожности не садят»: гражданка Туркменистана дала показания в суде в Бресте
«Сразу она мне показалась спокойной, умной девушкой»
В 2018 году в Лунинце Наталья Колб и ее знакомый Виктор Сергель убили восьмимесячную дочь женщины. Несколько не связанных между собой источников тогда сообщили журналистам, что тело малышки лежало в луже крови, голова была отдельно.
Брестский областной суд в октябре 2019 года приговорил Виктора к расстрелу, Наталью — к 25 годам лишения свободы. Наказание она отбывает в ИК-4 в Гомеле. Почти весь 2023 год в одном отряде с ней находилась экс-политзаключенная Кристина. Девушку распределили сюда после карантина, так они и познакомились.
«Мы общались достаточно близко. Болтали на сторонние темы. Я могла ей довериться, знала, она не выдаст. На фабрике мы входили в одну бригаду, наши машинки стояли рядышком. За годы в колонии она научилась шить, поэтому как работник она очень хорошая. Делает все быстро и качественно. Ее хвалят.
Изначально подумала, что она «политическая», потому что у нее желтая бирка, то есть профучет. Сразу она мне показалась спокойной, умной девушкой. Такое впечатление производила и в дальнейшем. Единственное, порой могла беспричинно обидеться, психануть», — описывает Наталью экс-политзаключенная.
Почему Наталья попала в колонию, они с Кристиной не обсуждали. Собеседница говорит, во всем, что касается своей истории, Колб ей казалась достаточно скрытной. О ее преступлении экс-политзаключенная узнала от других женщин.
«Конечно, это было шоком. Так происходит всегда, когда слышишь подобное. Хотя, в принципе, с убийцами я до этого контактировала в СИЗО много раз. Для себя решила, в таких местах, общаясь с людьми, стоит отделять статью и человека.
В 2023-м к своему сроку Наташа относилась по-философски, с принятием, смирением. Из того, что слышала, в первые годы она не была такой спокойной, влезала в конфликты. Насколько знаю, родители с ней сразу не общались, но сейчас уже оттаяли, поддерживают, приезжают на свидания», — рассказывает Кристина.
Как воспринимают в колонии женщин, которые убили своих детей? Кристина говорит, что отношение к ним сразу негативное.
«По моим наблюдениям, изначально, когда они приезжают, девочки и сотрудницы воспринимают их как мразей. Замечала, что так было с Таратутой [в 2023-м Анастасия с мужем убили трехлетнего сына]. С Наташей, насколько знаю, тоже. Потом все забывается. Скажу так, со стороны работников ИК к детоубийцам отношение значительно мягче и уважительнее, чем к «политическим», и условия проживания у них лучше», — вспоминает Кристина.
Читайте также: «Случай вопиющий»: глава СК рассказал, как продвигается расследование дела об убийстве 8-месячной девочки в Лунинце
«Все выпуски новостей, программы «60 минут», Юра у экрана»
В начале 2000-х в Брестском областном суде вынесли вердикт по делу жителя Пружан Юрия Безкровного. Его приговорили к пожизненному заключению. Позже, в 2003-м, Верховный суд изменил наказание на 25 лет лишения свободы.
В один из вечеров мужчина предложил подвезти двух 17-летних подруг с дискотеки. Позже одну из них убил, вторая успела убежать. По данным на лето 2023-го мужчина находился в ИК-2 в Бобруйске. Здесь с ним пересекался экс-политзаключенный Алексей (имя изменено).
«Он рассказывал, что когда-то по многим тяжким статьям срезали нормально сроки. Ему уменьшили, по-моему, до 22,5 года. В нашем отряде он был «кишарщиком». В переводе со сленга — ответственным за комнату хранения личных вещей. Работать там сильно не надо, но ответственность, конечно, есть, потому что это вещи людей. Плюс выдача колюще-режущих инструментов — ножи, ножницы, строительное оборудование», — вспоминает экс-политзаключенный.
По словам Алексея, сколько Юрий сидит, столько смотрит телевизор. Экс-политзаключенному показалось, что мужчина полностью согласен с нынешним строем в России, Беларуси.
«Все выпуски новостей, программы «60 минут» — Юра у экрана. Он руку на пульсе держит и, как мне показалось, свято верит, что война — это правильно. Притом что он далеко не глупый и здраво рассуждает. Он не один такой. Много людей, кто долго сидит, смотрят телевизор и верят тому, что там говорят», — рассказывает мужчина.
Каково это — быть в колонии столько лет, Алексей с Юрием не обсуждал. На эту тему собеседник общался с другими заключенными, которые уже давно за решеткой.
«Они рассказывали, что раньше срок легче брался. Не было такого сильного режима. Были телефоны, плитки со сковородками, менты более лояльные. А сейчас все строго, как по инструкции должно быть.
Конечно, жизнь идет, годы проходят, но никто не унывает. Знал парня, его в 23 посадили на 25 лет. Он выйдет в 2044-м. Для меня это, считай, никогда, но он знает, в один прекрасный день двери откроются. Говорит: «По барабану, меня в ШИЗО отправят раз или десять. Важен 2044 год».
Может, вам попадалась на глаза книга «Записки мертвого дома» Достоевского? Там еще про тюрьму при царе рассказывается. По сути, менталитет зэка не поменялся. Даже тот, кто сидит всю жизнь, все равно верит, что когда-нибудь выйдет, — и строит планы», — рассуждает экс-политзаключенный.
Читайте также: В Беларуси вынесли еще один смертный приговор. Его встретили аплодисментами (видео)
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: