Виталий* – фигурант знаменитого «хороводного дела» в Бресте. Из-за уголовного преследования покинул Беларусь. Но в феврале застал войну в Украине.
Брестская газета
Спустя год после начала самого масштабного уголовного преследования участников протестов в Беларуси, Виталия задержали сотрудники в гражданском «для беседы». Беседа превратилась в несколько суток в ИВС (изолятор временного содержания – прим. ред.) с подпиской о невыезде.
«Меня зацепили около дома, – вспоминает Виталий. – На мои слова «Это что? Задержание?», они ответили: «Нет, но в ваших интересах пройти с нами». Одного из них привлекла наклейка с «Погоней» на моем смартфоне, и он начал говорить, что это запрещенная символика. На мой вопрос «В каком документе это прописано?», он ушел от ответа, а потом и вовсе сказал, что никто и никогда ее не запретит, потому что это исторический герб».
Читайте также: «Хороводное дело»: Прокуратура Брестской области направила в суд уголовное дело в отношении 10 брестчан
Задержание проходило «по классике»: сотрудники милиции показали фото-и видео-доказательства того, что Виталий находился на том «танцующем» перекрестке в сентябре 2020-го года. И задержали по 342 статье УК РБ (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них наказываются арестом, или ограничением свободы на срок от двух до пяти лет, или лишением свободы на срок до четырех лет – прим. ред.).
«В ИВС меня везли как настоящего рецидивиста: в наручниках, с тремя конвоирами и в автозаке. Одного! – рассказывает Виталий. – Кстати, после того, как я вышел и ознакомился с материалами дела, то заметил, что цифры за причиненный ущерб (ОАО «Брестский автобусный парк» – прим.ред.) взяты с потолка. Более того, мне вменяли еще и то, что я, якобы хлопал, в ладоши. Хотя на видео этого не было».
Суд был назначен на декабрь 2021-го года. Виталий признается, что если бы он был уверен, что в качестве наказания будет «домашняя химия», то он, может, и не рыпался. Но такой гарантии не было.
«Я задался справедливым вопросом: почему я должен тратить хотя бы день своей жизни на это? Как только меня стали посещать эти мысли, то сразу начали поступать различные предложения по «релокейту», – улыбается Виталий. – Направления были разные, вплоть до Китая».
Читайте также: «Некоторым приходилось мыться в холодной воде»: Экс-политзаключенная брестчанка рассказала, как отбывала «химию»
В целях безопасности наш рассказчик просил не публиковать подробности маршрута. Виталий бежал в Украину через Россию. Дорога заняла не один день и была очень тяжелой, нервной и напряженной.
«Я не мог подумать, что границу можно пересекать еще как-то, кроме как через официальные пункты пропуска. И тут я понял, насколько законопослушный гражданин», – с иронией повествует наш герой.
«Это было как кино про мексиканцев, пересекающих границу с США. Треск кустов был слишком гипертрофирован, как и собственное дыхание», – вспоминает Виталий.
Он выдохнул только тогда, когда пересек границу и оказался в свободной Украине. На второй-третий день пришло долгожданное спокойствие.
«В первый день у меня был шок! Когда я шел по Майдану Незалежности, увидел арт-инсталляцию с надписью «Зеленский вор!». Там еще были какие-то шаржи, карикатуры, около которых стояли люди. Полиция ходила рядом и никто этих ребят не задерживал, плакаты не снимал и не рвал в клочья. Это было для меня непривычно, и в голове четко обозначилось, что в Украине есть свобода», – рассказывает Виталий.
Ему еще долго пришлось привыкать к тому, что перед тем, как выйти из дома, не нужно смотреть в дверной глазок. Чувство тревоги и перманентной опасности ушло не сразу. За время жизни в Киеве Виталий ни разу не столкнулся с дискриминацией по поводу русского языка. Даже, наоборот.
«Один раз я попал в незнакомую компанию, где все шесть человек говорили на украинском. Заметив, что я изъясняюсь по-русски, ребята автоматом тоже на него перешли. Притом они меня не спрашивали, откуда я. Они даже не знали, что я беларус! Да, по сравнению с «доевромайдановским» периодом Киев стал более украиноязычным. Но никакого недовольства русским языком я никогда не встречал, – рассказывает Виталий. – Даже во Львове, где ходят легенды о злых бандеровцах. Однажды я попал в знаменитый тематический бар «Крыивка», где отдыхали москвичи из России. Это было в 2015-ом году. Никто их не трогал, и даже когда они сами сказали, что из Москвы, над ними только подшучивали остальную часть вечера. Адекватные люди не трогают адекватных людей и не разжигают ненависть по поводу языка».
По словам Виталия, многие украинцы заводили с ним как с беларусом разговоры про «не дожали протест».
«Но они просто не понимают всей ситуации и многие говорили, что он же (Лукашенко – прим. ред.) вроде нормальный. И это было еще в декабре 2021 года. После всех зверств в августе 2020, – сокрушается наш собеседник. – Это говорили люди, которым по 30-35 лет. На мои доводы о том, что они не правы, они ссылались на то, что беларусам было плевать на их Майдан. А теперь им плевать на то, что происходит в Беларуси. Увы, многие не провели причинно-следственную связь».
Еще накануне с друзьями-беларусами говорили про Путина: «Ну, у него же мозги есть. Ну, не совсем же он поехавший». В это время среди украинцев нарастало очевидное напряжение. Особенно это стало заметно 16 февраля. Киевляне, по большей части, отшучивались, что у них перманентная война и они уже 8 лет живут в состоянии военного конфликта.
«Мне не очень нравилась агрессия и высказывания по поводу России, русских. Но с другой стороны, у них есть основания, – рассуждает Виталий. – Опыт двух последних месяцев показал, что украинцы были правы. Российское население по собственной глупости, трусости подтвердило этот факт. Я тоже в какой-то степени радикализировался против России, хотя не совсем согласен с украинцами, что все русские ущербные и что надо истреблять русский язык. Причем тут русский язык? Надо к национальному языку переходить добровольно, но не гноблением. Каждое давление вызывает протест».
Виталий признается, что раньше сам был против Евромайдана, выступал за Донбасс и был согласен с присоединением Крыма. Несмотря на то, что сам всегда утверждал, что его «отжали», но больше Крым признавал русским, чем украинским.
«Из-за дефицита информации я был «ватником», – улыбаясь признается наш рассказчик. – Сейчас мое мнение изменилось. Вопрос даже не в том, «чей Крым». Если бы не аннексия, то не было бы таких последствий, как сейчас. Есть один факт: Россия напала на Украину. И все. Мне больше не надо никаких историй про фейки и сказок, что правда где-то посередине».
Начало войны Виталий попросту проспал. Лег поздно, крепко уснул и не услышал взрывов. В итоге проснулся в 10 утра от обращения знакомой с вопросом: «У тебя все норм? Если можно так сказать в нынешних условиях». Виталий еще подумал, что вопрос странный, учитывая, что не первый месяц находится в Киеве. А затем и не заметил, как просидел в телефоне сутки напролет. Поначалу старался как-то помогать, чтобы не сидеть на месте. Мысли об отъезде посетили далеко не сразу.
«Меня многие спрашивали, почему я не уехал сразу. Хотя такая возможность была с самого начала. Во-первых, чувство вины. Находясь в городе, где идет война, я как будто сам себя наказывал за то, что моя страна стала соагрессором. Поэтому я сначала дал себе 10 дней посмотреть, как события будут развиваться дальше. Второй момент – хотел ввязаться во все это. Были мысли идти в батальон Калиновского, но у меня совершенно не было боевого опыта. Зато были травмы колена и плеча, – рассказывает Виталий. – И я отлично понимал, что 2-3 недели моей подготовки станут бессмысленным отвлечением ресурсов. Но с другой стороны, я четко осознавал, что после тренировок был бы лучше малолеток-срочников. Плюс я хорошо занимался страйкболом».
Брестчанин признался, что поначалу опасался выходить на улицу без видимой причины. Слышал истории, что задерживали иностранцев, приглашали в полицейские участки для беседы. Затем, правда, отпускали, если все было в порядке. Он допускал, что у ЗСУ могут возникнуть некоторые вопросы к нему как беларусу, прибывшему накануне войны. В какой-то момент ему все же понадобилось выйти из района, где жил, и пройтись в одну сторону 7-8 км.
«Мне нужно было с одного берега Днепра попасть на другой. Вот я и пошел. Иду — блокпосты кругом, краем глаза вижу, что боец теробороны пошел в мою сторону, – рассказывает Виталий. – Он ко мне подошел, мол, молодой человек, что ищите. Я ему на чистом русском отвечаю, что в поиске одной службы. Он заверил меня, что там закрыто и даже посочувствовал тому, что мне добраться до другого отделения этой службы будет проблематично, так как с транспортом сейчас проблема. Вот так военный с автоматом абсолютно вежливо и спокойно поговорил с незнакомцем, разговаривающим на русском языке».
Конечно, после начала войны отношение к русскоязычным немного изменилось, но надо понимать причину. Виталий выбрался из Киева эвакуационным рейсом во второй половине марта. Организацией занимался Белорусский центр Солидарности, который помогал всем: и беларусам, и украинцам, и россиянам. Но он до последнего сомневался, стоит ли покидать столицу Украины.
«Я сел в такси, разговорился с водителем и он мне сказал, что в принципе, работа есть. Было бы желание. Тогда в очередной раз ко мне закралась мысль «Может, остаться?»
По всей Украине очень много блокпостов. Там дежурят простые украинцы, записавшиеся в тероборону. Много раз останавливали автобус, несколько раз внимательно и очень дотошно изучали документы Виталия, задавали вопросы. «Как долго в Украине? Куда направляетесь? Можно ли посмотреть переписку в телефоне? И т.д.» По словам нашего героя, все было максимально корректно и вежливо.
«Отношение и поведение украинских теробороновцев, полицейских, военных было намного вежливее, чем хамское поведение беларуской милиции в отношении рядовых граждан страны, где война не идет, – подчеркивает Виталий. – Поэтому даже, если бы у меня стоял выбор: военный Киев или мирная Беларусь со всем творящимся беспределом, то я бы однозначно выбрал военный Киев. Я Украине завидую, потому что это свободная страна».
Виталий признается, что у него часто возникали мысли на предмет того, почему у нас не все вышли на протесты и почему правоохранительные органы не поддержали выбор народа.
Читайте также: «Двойные беженцы»: как белорусы, выехавшие из Украины, могут легализоваться в Польше, Литве, Чехии и Германии
Виталий пережил 2 переезда за несколько месяцев. Таких сейчас называют «Уцякач двойчы». По дому не скучает из-за психологического давления, которое в прямом смысле слова не давало и не дает свободно дышать. Более того, некоторые люди говорили, может, зря уехал, надо было отсидеть на «химии». Но наш герой уверен, что все сделал правильно.
«Во-первых, когда пошла волна уголовных дел за комментарии, я был уверен, что попал в этот список. Где-то что-то я комментировал. Во-вторых, реально в Беларуси сейчас невозможно жить и спокойно дышать. Я думал, почему не скучаю по Беларуси? Да, там налажен быт, высококвалифицированная работа, более-менее комфортная жизнь. Но, наверное, эта забитость, молчаливое согласие людей – все это давит. И разочарование в собственном народе тоже есть. Просто люди как бухали, так и бухают, как и курили, так и курят. Хотя бы курить бросили, тройная выгода: бойкот рублем государства, улучшение здоровья, экономия, – делится своими выводами брестчанин. – Я только за мирный протест, мы не готовы к более радикальным действиям. Ни в коем случае нельзя давать этим шакалам повода, потому что они устроили бы такую же бойню, как и в Украине».
Придя на один из митингов в Варшаве, он встретил много своих знакомых из Бреста.
«Один из них пошутил, мол, где, как не в Варшаве, можно сегодня встретиться», – улыбаясь говорит Виталий. – А я до сих пор вспоминаю Украину, Киев и даже сейчас возникает мысль о том, что может все-таки зря уехал».
Виталий* – имя изменено по просьбе героя публикации.
Барановичанин решил подзаработать и согласился на сомнительное предложение из Телеграм. Но, выполняя «заказ», он перепутал…
Практика углубленных проверок на границе тех, кто возвращается в Беларусь, уже никого не удивляет. Теперь…
В агрогородке Соколово кошка угодила в трехметровый колодец, но не растерялась. Узнали подробности.
На 5 февраля в «террористическом списке» КГБ 1 234 человека, из них более 500 —…
Пинчанка пришла в банк поменять 100 долларов, которые ей дал один из гостей на похоронах…
В первый раз завод пытались продать больше, чем за $12 миллионов. На предстоящем аукционе цена…