С 1 марта вступает в силу указ Лукашенко, который наделяет исполкомы новыми полномочиями. Журналисты BGmedia спросили у брестчан, что они думают об этом.
Здание Брестского горисполкома
С 1 марта вступит в силу указ Александра Лукашенко, который существенно расширяет полномочия местных исполкомов и их председателей в отношении государственных органов и иных организаций, действующих на подведомственной им территории. Представители вертикали, например, получат право выносить письменные требования (предписания) об устранении нарушений законодательства и привлечении к дисциплинарной ответственности работников за невыполнение этих требований.
«Все эти меры позволят укрепить влияние местных органов власти на ситуацию в регионе, повысить эффективность работы исполнительных комитетов и их председателей, раскрыть резервы для качественного роста уровня жизни в стране», — говорится в документе.
Читайте также: Зарплаты в Беларуси упали, а разница между регионами – более 1 200. BYN. Брестская область – в аутсайдерах
Мы спросили у брестчан, имеющих отношение к бизнесу, общественному сектору и местному самоуправлению, как они относятся к «увеличению роли» местной власти
— За последние 30 лет наши соседи провели серьезное реформирование органов местной власти. Мы же, по сути, сохранили советскую модель управления. Я бы даже сказал, сделали ее еще более архаичной. Если при СССР у советов была хоть какая-то власть (они формировали и контролировали исполкомы, которые отчитывались перед советами), то сегодня все ключевые решения принимаются в исполкоме. Советы депутатов лишь утверждают программы социально-экономического развития, местные бюджеты, но не формируют их, и практически лишены инструментов контроля. Даже Лукашенко как-то признался, что советы у нас сродни общественным организациям. Все вопросы решаются в исполнительных комитетах. Это печально, но такова реальность.
И указ, который вступит в силу с 1 марта, в этом плане ничего не меняет. Наоборот, председателям исполкомов еще добавили полномочий, превратив их, по сути, в местных князьков.
По поводу советов там вообще ничего не сказано — как будто их нет. Зато теперь главы исполкомов получат право (если следовать логике указа) штрафовать организации на подведомственной территории за какие-то их косяки. Очевидно, у нас мало структур, которые могут по закону налагать штрафы или иные санкции. Решили добавить еще одну.
— Местная власть только тогда может реально управлять территорией, когда у нее есть деньги. Но бюджетное законодательство в нашей стране устроено так, что непосредственно в городах, тем более, в сельсоветах, денег практически не остается. Почти все они уходят в Минск, какая-то часть остается в областях, и облисполкомы еще могут как-то распоряжаться этими деньгами. Но ведь основные проблемы, с которыми сталкиваются граждане, должны решаться на местном уровне. Отремонтировать дорогу, построить школу, провести благоустройство, установить освещение… Все эти вопросы так или иначе волнуют людей. Но когда человек приходит к депутату местного совета или даже к председателю исполкома, особенно сельского, он что, как правило, слышит? Нет финансирования. И это может тянуться годами, даже десятилетиями, пока люди в условном городе N или поселке не достучаться хотя бы до губернатора. Но ведь таких проблем местного уровня даже на область огромное количество…
Я в свое время изучал, как формируются бюджеты в Польше, в скандинавских странах. Там все ровно наоборот: более 80% денег остается на местах, остальное перечисляется в центральный бюджет.
У поляков примерно такое разделение доходов между гминой, поветом, воеводством и центром — 30-30-30-10. То бишь, пирамида не перевернутая, как у нас. И это современный подход. Тогда не нужно никаких специальных указов издавать, наделяя чиновников новыми полномочиями и т.д. Механизм давно отработан и показал свою эффективность в большинстве европейских стран. Но мы же всегда пытаемся идти своим путем…
Читайте также: Брестский горисполком закупился книгами «Наш президент» про Лукашенко. А что облисполком?
— Когда мы создавали свое товарищество в 2008 году, оно еще какое-то время могло функционировать как автономная единица. В том числе избирать председателя, формировать правление и ревкомиссию, аккумулировать деньги, собранные от жильцов, на специальном счете, которые мы спокойно могли, по решению общего собрания, потратить на нужды дома. За то время, что существует ТС, законодательство менялось несколько раз, и всегда почему-то не в нашу пользу. В результате нас постепенно лишили даже формальной независимости от государства. Сегодня мы фактически не можем потратить деньги, собранные членами товарищества. Даже мелкий ремонт надо согласовывать с исполкомом, вплоть до покупки банки краски. И вот представьте: в городе Бресте около трехсот жилищных кооперативов, обладающих правами совместного домовладения. Фактически, это совместная собственность жильцов. Но чтобы поставить лавочку или отремонтировать детскую площадку, все эти ТС должны обращаться к чиновникам исполкома. Полная глупость.
Раньше эти вопросы вполне успешно могли решаться в самом товариществе. Пока государство не решило «проявить заботу» и взять нас под свою опеку. Кому от этого стало лучше? Не знаю. Но точно не жильцам. Потому что теперь решение их проблем превратилось в такую канитель, которой никто не хочет заниматься. И уже давно не выстраивается очередь из желающих работать председателем кооператива. Соответственно, многие жильцы на собраниях вынужденно голосуют за переход под управление ЖЭСа. А ЖЭС — еще более неповоротливая структура, чем исполком. В этом, на мой взгляд, и заключается суть политики государства последних тридцати лет — все централизовать, замкнуть на чиновниках, чтобы люди ходили и им кланялись.
Сплошной анахронизм в двадцать первом веке, я считаю.
Читайте также: Эпопея с продажей завода КСМ в Бресте продолжается: комплекс опять выставили на торги с огромной скидкой
— Откровенно говоря, кроме иронии этот указ ничего у меня не вызывает. Мы же понимаем, что современное государство может развиваться только при наличии и активной работе общественного сектора. Многие с горечью сейчас вспоминают относительно успешный период развития НГО в Беларуси — с 2016 по 2020 годы. Тогда у нас не просто формировалось гражданское общество. Действовали эффективные и довольно яркие общественные инициативы, которые реально могли на что-то влиять — от благоустройства дворов и скверов до решения экологических проблем. Было неплохо развито волонтерское движение. Но после того, как власти решили одним махом расправиться с общественным сектором, включая дворовые чаты, стало понятно, что никаких перспектив в ближайшее время у него нет. Так называемые общественные объединения «правильной ориентации», которые формально существуют, сидящие на дотациях от государства, не имеют ничего общество с гражданским сектором. От них веет казенщиной и таким, я бы сказала, эфемерным патриотизмом. Они не способны сами, без административного ресурса, сплоить людей вокруг какой-то идеи.
После 2020 года власть фактически полностью убила то, что создавалось много лет усилиями тысяч людей. Вместо этого нам сейчас предлагают: давайте, вы будете проявлять инициативу, а мы, чиновники, будем вас поддерживать, если посчитаем нужным. Но так это не работает. Если люди по зову души хотят сделать что-то полезное для общества, для родного города, они должны прийти и сказать власти: мы это берем не себя. То бишь, просто уведомить власть и попросить о помощи, если таковая нужна. А не так, что мы будем просить чиновников, не соблаговолите ли вы дать свое высочайшее разрешение ну уборку двора или очистку акватории реки от мусора.
То есть, власть заведомо ставит людей в более низшее положение относительно себя. Мол, они, власть, здесь хозяева, а мы — как будто арендаторы.
Так еще можно было разговаривать с людьми 50-100 лет назад. Но не сейчас. Впрочем, ожидать от этой власти чего-то другого, к сожалению, не приходится.
Читайте также: Брестские власти похвастались покупкой троллейбусов третьего поколения. Правда, есть один нюанс
По данным правозащитной организации Lawtrend, только в 2024 году в Беларуси ликвидировали по меньшей мере 382 некоммерческих организаций (в 2023-м — не менее 336). Всего же, с 2020 года под «зачистку» попали почти 1900 общественных объединений, учреждений, ассоциаций и фондов. Они либо уже ликвидированы, либо находятся в состоянии ликвидации. На конец января 2025-го не менее 1187 организаций находилось в процессе принудительной ликвидации, 709 приняли решение о самостоятельной ликвидации.
P.S. Разумеется, это лишь часть мнений о роли государства в жизни общества. Мы обязательно продолжим эту тему, следя за конкретикой. Будем писать о том, как назначенные сверху руководители вертикали будут пользоваться своими дополнительными распорядительными опциями. И, конечно же, дадим экспертную оценку последствий очередной хотелки Лукашенко.
* Имена собеседников изменены
Читайте также: В Бресте по административному делу судили ксендза Дмитрия Мальца. Стало известно, где его задержали
Католического священника судили в суде Московского района Бреста по ч. 2 ст. 19.11 КоАП РБ…
Беларусы стали зарабатывать меньше: в январе средняя зарплата упала по сравнению с декабрем. Посмотрели, как…
Брестская таможня уверена, что перевозчик занизил в четыре раза реальную стоимость косметики для ухода за…
Мужчина пытался обманул интернет-магазин, надеясь, что сотрудники не заметят подмены. Но просчитался. Узнали, чем все…
Комитет госконтроля утверждает, что руководитель компании зарегистрировал две организации на Брестчине, чтобы платить меньше налогов.
Брестский комбинат строительных материалов никак не могут продать. Завод выставили на продажу в пятый раз.…