Прислать новость

«Отец дошел до Берлина и даже Японии, а мы ничего о нем не знаем». Брестчанин расследует засекреченную жизнь родителей

09.05.2020 07:59 Михаил Хейфец (за столом) допрашивает пленных немцев. Фото из личного архива. Источник фото

Житель Бреста случайно узнал о масштабном боевом пути отца спустя 20 с лишним лет после его смерти. При жизни отец отказывался говорить о войне.

Нашу редакцию посетил Яков Хейфец, в прошлом заместитель директора театра драмы и музыки. История, которой он поделился, надолго приковала к себе внимание. В 2018 году его жена Наталья в поисках информации о родителях мужа попала на сайт проекта «Дорога памяти». Там нашлась страница об отце Якова, Михаиле Хейфеце, с внушительным списком наград и указанием мест, где он служил. Почти ничего из этого супруги не знали. Позже оказалось, что подобные обстоятельства опутывают всю историю семьи.

«Дорога памяти» – портал Министерства обороны Российской Федерации, где постоянно обновляются данные об участниках Великой Отечественной войны. Их имена и фотографии будут размещены в одноименной галерее на территории храмового комплекса Вооруженных сил России.

«Тебе это не надо знать»

Отец Якова Михайловича не хотел рассказывать о войне. Общению на эту тему препятствовало еще и то, что почти 30 лет — до смерти отца — сын жил и работал на Сахалине.

«Я уехал в 1967 году, – рассказывает Яков Михайлович. – Хорошо, если раз в год приезжал. Раз в два года проезд оплачивался. Как я ни спрашивал отца – он мне не отвечал вообще. Говорил: «Работал в трибунале. Тебе это не надо знать». И все. Страшное было время».

Михаил Хейфец. Фото сделано незадолго до смерти. Фото из личного архива

Родом отец был из Запорожской области Украины. В Бресте семья жила с 1963 года. Может быть, желания исследовать прошлое у Якова Михайловича и не возникло бы, если бы не курьезный упрек, который бросала при жизни отца одна соседка: «Купил себе орденов и ходит здесь».

Поиск без гарантии

В начале декабря прошлого года Яков Михайлович написал в Центральный архив Министерства обороны РФ запрос на более подробную информацию. Ответ пришел в начале марта. В нем сообщалось, что запрос может быть исполнен на платной основе без гарантии положительного результата. Цена поиска по научно-справочному аппарату составляет 1 553 российских рубля (около 52 белорусских рублей). Для начала требуется заключить договор, выслав копии документов.

«Получил письмо и не могу решить, стоит ли нагружать людей. Отправили бы деньги – не проблема, но столько волокиты с договором, и будет что-то или не будет – еще неизвестно».

Яков Михайлович предполагает, что информация об отце замалчивалась по политическим причинам.

Что известно на данный момент?

Пообщавшись с супругами Хейфец, мы собрали все известные на данный момент факты об участии Михаила Яковлевича Хейфеца в военных событиях.

Родился он в 1912 году в селе Пришиб Запорожской области. К началу войны был женат. Жена, Полина Лазаревна (в девичестве Быховская) родилась в Дагестане. Что предопределило их встречу, остается загадкой. Как и то, каким образом к началу войны они оказались в Луцке.

«Точно знаю, что с первых дней войны он ушел добровольцем на фронт. Старшая сестра 1937 года рождения осталась у мамы на руках. Как они встречались потом? Какие-то странные фотографии… Ничего не знаю!»

Михаил Хейфец (слева) в кругу боевых товарищей. Фото из личного архива

Боевой путь подразделений, в которых служил Михаил Хейфец, включает обширные территории западной и восточной Украины, Россию, Беларусь, Литву, Эстонию, Польшу, Чехию, Германию, Японию. Во время действия 3-го Белорусского фронта он мог участвовать в Витебско-Оршанской, Минской, Вильнюсской и Каунасской наступательных операциях. В составе 5-й армии, возможно, участвовал в оборонительном сражении под Москвой, дошел до Берлина. А вместе с 38-й армией был в сражениях на Днепре.

«Недавно по телевизору показывали, что были очень большие бои за Днепр, за одну ночь погибло более 3 000 наших солдат», — рассказывает Яков Хейфец.

Участвовал его отец также в обороне Сталинграда, где был контужен и ранен.

Наградной лист «За оборону Сталинграда». Фото из личного архива

После победы был отправлен в Японию. Об этом периоде его службы почти ничего не известно. Также и об отмеченном медалью участии в обороне Кавказа – эти места не значатся на карте боевого пути.

С детства знал немецкий язык, поэтому работал переводчиком. Допрашивал пленных немцев. А также вещал по радио на передовой для немцев.

«Призывал, чтобы они сложили оружие. Благодаря этому немцы сдавались целыми ротами. За это получил орден Красной Звезды».

Михаил Хейфец (за столом) допрашивает пленных немцев. Фото из личного архива

Помимо ордена в списке наград орден Отечественной войны 1-й степени, медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Японией», «За оборону Кавказа», «За освобождение Украины», «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги», ряд юбилейных медалей.

Жена Михаила с начала 1942 года работала в эвакогоспитале. Летом 1945 года была отправлена в госпиталь города Грозный. Она тоже участница войны – только тыла. Награждена орденом Отечественной войны 2-й степени. На «Дороге памяти» информации о ней нет. Судя по записям, которые удалось найти, в конце мая 1946 они с мужем встретились и переехали в Луцк.

Раскопать не архив, а могилу

Откуда Михаил Хейфец знал немецкий язык? С этим связаны интересные обстоятельства. В селе Пришиб, где он родился, была немецкая колония-поселение. Его друзья детства говорили по-немецки. Да и у него самого, наверное, были какие-то немецкие корни.

«Уже в Луцке к нему приезжал кто-то из старых друзей (я тогда еще бегал пешком под стол). Слышал, что они общались на немецком».

Он утверждал, что благодаря знанию немецкого языка остался жив. Как именно – неизвестно. «Учи языки, мало ли что в жизни», – говорил он, как и почти все родители, своему сыну, только подразумевал под этим нечто другое.

Самому Михаилу Яковлевичу в свое время пришлось узнавать о судьбе родителей. От подробностей этой истории стынет кровь.

Пришиб – небольшая деревня в низине, а рядом с ней взгорье – здесь находится свой Бабий Яр Запорожской области. В самом начале войны фашисты расстреляли вместе с другими мирными жителями отца, мать и младшего брата Михаила. Сам он был уже в Луцке. Вернувшись сюда после войны, он якобы раскопал общую могилу. Возможно, нашел какие-то вещи погибших родных. Дом также был сожжен. На месте расстрела Михаил поставил памятник родителям. На взгорье два памятных знака – этот и стела «Герои Советского Союза».

Михаил Хейфец во время войны (где и когда сделано фото, неизвестно). Фото из личного архива

После войны, живя на Волыни, Михаил Яковлевич работал народным судьей. Но из-за возникших неприятностей переехал в Брест. То ли были здесь друзья, то ли бывал по службе, но город ему понравился. Здесь получил квартиру на ул. Советской. Работал в прокуратуре, адвокатуре, а после выхода на пенсию – на Брестском электромеханическом заводе юристом. Умер в 1996 году.

Вернуться в Беларусь Якова Михайловича побудило то, что после смерти отца мама не захотела перебираться к нему на Сахалин. Обеих его сестер нет в живых – одна, родившаяся до войны, умерла в 1946 году в Грозном, вторая прожила 29 лет.

«День Победы был самым страшным днем»

Самое интересное то, насколько похожи обстоятельства жизни отца жены Якова Михайловича, Алексея Ивановича Шлыка. Он служил в разведке, и в один момент пропали все документы о его службе.

«Он родился в 1927 году, но, чтобы уйти на фронт в 1944-м после освобождения Гродненщины, опустил себе планку рождения до 1925 года, – рассказала Наталья Алексеевна. – Он участвовал в освобождении Западной Пруссии (Кеннигсберг – это то, что у меня осталось в памяти из каких-то обрывков разговора), там дослуживал до 1950 года. Я помню маевки, на которые мы с ним ездили, праздники Победы. Но в один «прекрасный» день моего отца всего этого лишили. Если мне не изменяет память, это были восьмидесятые. День Победы стал самым страшным днем в жизни моего отца и нашей семьи. Но со сменой руководства и после запросов в центральный архив в Москве его восстановили во всех правах. Участвовал во всех ветеранских организациях. В 1997-м или 1998 году (не помню точно) о нем была статья в республиканской прессе».

Огромные белые пятна в биографиях родителей заставляют Якова и Наталью сокрушаться. Оба повторяют фразу: «Мы ничего не знаем». Есть в лучшем случае какие-то сводки, но нет живых семейных историй, из которых при нормальных обстоятельствах и состоит наследие воспоминаний. Они оказались под запретом.

Михаил Хейфец (в центре) с боевыми товарищами в Каунасе. Фото из личного архива

«Япония – это уже конец войны, документы должны были сохраниться», – недоумевает Яков Михайлович. Он размышляет о личности отца, называет его сильной натурой, сравнивает себя с ним. Констатирует, что для восполнения провалов в народной памяти нужна колоссальная работа. А также надеется, что эта публикация поможет в поиске информации о родителях. Возможно, ее прочитают нужные люди.

Оцените статью

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Подпишитесь на наши новости в Google

Eсли вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.