Аналитик Игорь Тышкевич и политолог Ольга Харламова подняли тему политической социализации и ресоциализации белорусов — это чуть более глубоко о том, о чем так часто говорят: «Белорусы проснулись».
Первые этапы политической социализации человека происходят примерно с 3 до 18 лет, и ключевую роль в них играют родители. От них ребенок впитывает представления, что такое свобода, демократия, политические партии и т.д., и от них же берет модели политического поведения, которые могут быть как участием, так и неучастием, утверждает Ольга Харламова.
Наша политическая культура — это политическая культура наших родителей
Ольга Харламова: Наше восприятие, что такое политика — белорусская политика — это в значительной мере восприятие наших родителей. Наша политическая культура — это политическая культура наших родителей, наших предков.
Игорь Тышкевич: И вот на этом многие из новых лидеров и новых активистов скажут: «Нет, родители жили в совке, а мы выступаем за демократию, мы за все хорошее, чтобы у всех было все классно, мы абсолютно не похожи на наших родителей, и мы в качестве целей и ценностей ставим абсолютно другие вещи!»
Читайте также: Ярослав Романчук о факторе постсоветского человека и тупике, к которому пришли после 30 лет движения от совка
О.Х.: И потом мы говорим: «Да-да-да, жизнь — это ценность, только вот жизнь этого значительно более ценная, чем жизнь этого. А это враги, это не наши, они думают не как мы, поэтому их жизнь имеет вторичное значение. И вообще, их позиция, их свобода высказывания своего мнения вообще не существует. У них же неправильное мнение».
Базовые реакции — это реакции наших родителей, даже если мы противоречим им в терминологии.
У нас должна быть икона
И.Т.: И вот тут мы подошли к очень интересной вещи. Можно говорить любые лозунги, любые тезисы. Как одежду, можно надеть на себя накидку из любого набора ценностей, но базовые реакции — это реакции наших родителей, даже если мы противоречим им в терминологии. Ты классно сказала в самом начале, что первичная социализация — от родителей, и, когда говорила про политическую социализацию, — что это участие или неучастие. Соответственно, когда мы говорим про политическое поведение, мы смотрим на то, насколько все другие принимали участие в низовой демократии, в низовом принятии решений. Если нет — тогда мы выстраиваем пирамиду: мы ждем того же самого Лукашенко, фюрера, пророка, кого угодно. Не так ли?
О.Х.: В принципе так. Первичная социализация — это политические роли. Каким должен быть лидер? Какой должна быть оппозиция? Какой должна быть свобода? Какими должны быть выборы? Что такое первичная и вторичная социализация, которая идет до 18 лет? Мы и наши дети воспитываемся на определенных исторических, политических событиях, на политических решениях: вот это хорошее решение, это правильное решение, оно повлекло за собой нужные, правильные последствия. Это хороший герой, это разведчик — а это шпион. Это диверсант, а это тот, кто борется за свободу и демократию.
И.Т.: Ты сказала слово «герой». Относительно недавно делал видео «Краіна мертвых герояў», хотел назвать даже «Краіна дохлых герояў».
В свое время меня сильно шокировало как человека советского, восприятие Второй мировой войны: как относились разные генералы. Бывший совок — они говорили про жертвенность людей, которые гибли, своими телами… и так далее. Весь набор штампов. Когда спросили у американского генерала, если не ошибаюсь, Паттона, как вы выиграли войну, он сказал: Мы просто поубивали всех наших врагов.
И вопрос, если возвращаемся к Беларуси: если посмотреть сейчас, у нас тоже герои должны быть мертвыми. У нас должна быть икона. И геройство не содержит в себе такую маленькую нить, как рациональность, эффективность. Герой не обязательно эффективен. Герой жертвенный, 100%. Ну а эффективность — как получится.
Ключевое слово — восхищаться
О.Х.: Вообще неживой герой — это очень удобный герой, потому что это герой, от которого не нужно ждать неприятностей. Не нужно ждать несвоевременных, неправильных высказываний, не того поведения. Мертвый герой — это идеальный герой. А живой далеко не идеальный человек со своими проблемами, со своими представлениями о том, как надо, как не надо.
Живой герой начинает разговаривать. Поэтому он достаточно скоро перестает быть героем.
Мы перестаем им восхищаться. Нас научили с детства восхищаться теми, кого нет.
И.Т.: И тут мы подходим к двум важным вещам. Восхищаться теми, кого нет. И ты говорила, и я говорил: нет понятия оценивать, насколько было успешно. Восхищаться. Анализа как такового в совке не было. Он не был нужен. Его нет в тоталитарных обществах.
О.Х.: Нужен герой, а не лидер. Мертвый, а не живой человек. Всегда говорят: о мертвых плохо не говорим. Опуская вторую часть: либо ничего, либо правду.
И.Т.: И вот вопрос лидера. У нас, так как мы делаем себе иконостас, лидер — это тоже в восприятии тот, кто где-то наверху. Лидер не стоять рядом. И фактически мы сами создаем пирамидальную структуру, в которую стремимся вписаться. С другими лозунгами.
Читайте также: Лявон Барщевский: «В 2020-м мы сделали шаг вперед, но до конца опять не дошли»
Оцените статьюНаш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
