Станислав Соловей в 2020 году стал одним из самых известных активистов среди беларуских медиков. Среди прочего он был среди основателей независимого медицинского профсоюза «Панацея». Два раза Станислава задерживали на протестах. В итоге он стал человеком с «волчьим билетом», которого нигде не берут на работу, и уехал из страны.
Публикуем фрагмент из разговора с медиком о беларуском здравоохранении. Полный текст можно прочитать здесь:
Медицинские истории. Станислав Соловей: «Наша система не удобна ни медикам, ни пациентам»
«Либо заткнись, либо голосуй ногами»
— После второй отсидки я из принципа решил наконец-то выйти из профсоюза (официального. — Ред.). Главврач ознакомилась с заявлением и отправила подписать у профорга. Профорг бросила фразу, которая меня очень зацепила: мол, теперь я лишаюсь блага дежурить в ночные смены и буду работать по Трудовому кодексу.
Я только тогда узнал, что, оказывается, мы все работаем вне правового поля, с переработками. Профсоюз это покрывает и преподносит как благо: так и быть, к тебе снизошли и разрешили работать по 32 часа подряд, чтобы ты больше зарабатывал.
И действительно, врач, живущий на одну ставку, не очень комфортно себя чувствует. Поэтому в большинстве своем работа на ставку — это наказание.
В норме профсоюз — это объединение работников для защиты их интересов. Если одну медсестру что-то не устраивает, она вряд ли пойдет жаловаться главному врачу. Если жалоб три, пять, восемь, десять, то они доходят до профсоюза, который говорит: «Послушайте, у нас вообще-то условия работы плохие» или: «Эта аппаратура не работает, мы не можем на ней безопасно выполнять свои задачи».
Цель профсоюза не в том, чтобы устраивать забастовки и протесты. Да, бывает, приходится идти на крайние меры. Но в основном цель профсоюза — найти такой баланс, при котором сотрудник качественно выполняет свою работу и доволен условиями труда.
У нас в стране профсоюзы зажали, сделали невозможным жаловаться на условия труда. Простой пример: в клинике два дня простоя из-за мойки (уборки помещений перед принятием ковидных пациентов. — Ред.), и дежурным врачам делать нечего. В трудовом законодательстве прописано: если простой случается не по вине сотрудника, то он оплачивается. Но администрация давит, чтобы врачи писали заявления на отпуск за свой счет. А профсоюзы не вмешиваются, хотя нарушаются элементарные права сотрудников.
В такой ситуации варианта два: либо заткнись и терпи, либо голосуй ногами и уходи. Уезжай в другую страну.
Еще году в 2017-м к нам приходили интерны: из четверых трое учили иностранные языки. Двое — немецкий, один — польский.
Мы уничтожили обратную связь. По отчетам у нас все всем довольны, всё прекрасно — но при этом из отрасли буквально бегут люди. Огромной проблемой всегда было найти санитарку в отделение. В мое время легче было найти врача. Его можно замотивировать интересной работой, возможностью развиваться. А чем замотивировать санитарку, которая будет получать мизерную зарплату? Помню, как заведующий извращался, пытаясь найти хоть какие-то способы увеличить зарплаты санитаркам — потому что их просто не было.
Профорги не имеют никакой автономности от главного врача. Вся их роль сведена до культурно-массовых мероприятий.
Один случай потряс меня до глубины души. Когда у нас начались массовые выходы из профсоюза, тогдашний профорг пошла по отделениям, чтобы пообщаться с коллективами. Высказывалась в духе: «А что такого? Что вас не устраивает? Мы вот столько-то материальной помощи оказали, столько-то билетов в театр подарили…». Полная подмена понятий.
Когда она была в нашем отделении, я думал, что сейчас начнутся вопросы: «А почему медиков задерживали? Почему врача избили в день протестов? Почему охотились за людьми, которые пытались оказывать помощь на протестах, рисовали на майках красные кресты?» И тут один из врачей встает и говорит: «У меня вопрос: а почему у меня целый год не было билетов в цирк?» Человек не троллил. На полном серьезе.
Я просто выпал в осадок. Серьезно? Это то, что вас сейчас волнует?
«На следующий же день списки были у главврачей»
Среди медиков была попытка сделать профсоюз нормальным, инициировать перевыборы. Я в это не очень верил. Иногда проще сжечь.
Все это привело меня в независимые профсоюзы.
Мне рассказали, что они существуют и что вынашивается идея создания профсоюза медиков. Я пришел в офис СПБ (Свободный профсоюз Беларуский, существовал в зарегистированном статусе с 1992 по 2022 год. — Ред.), послушал. Узнал элементарные вещи, о которых даже не задумывался, например, о соблюдении трудового права.
Тогда уже было ясно, что новые профсоюзы не регистрируют: айтишники проверили. Медики сделали проще: согласно уставу СПБ мы могли, имея три первичные организации, создать внутри него отраслевую организацию. Этим и воспользовались. РНПЦ детской онкологии, РНПЦ онкологии имени Александрова, МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии и 3-я больница создали свои первички, зарегистрировались.
Дальше должно было пройти учредительное собрание отраслевой организации. За неделю до назначенной даты состоялась встреча, на которой пытались создать профсоюз студентов (также в составе СПБ. — Ред.), красиво и эффектно. На это мероприятие вломились КГБ и ГУБОПиК, всех мордой в пол. От людей потребовали на камеру, чтобы больше таким не занимались. СПБ потом писал жалобы в КГБ, обращался в суд: что происходит, почему официальное мероприятие зарегистрированного профсоюза было разогнано?
Комментарий автора: 5 марта 2021 года силовики ворвались на официальное мероприятие СПБ в бизнес-клубе «Имагуру», где студенты разных вузов собрались на установочную сессию новой студенческой профсоюзной организации ЛіСА (Ліга студэнцкіх аб’яднанняў). Задержали около 30 человек, в том числе представителя СПБ.
Мы решили не выпендриваться и провели все тихо (профсоюз работников здравоохранения в составе СПБ был создан 22 марта 2021 и получил название «Панацея». — Ред.). Понимали, что офис, который сдают СПБ, явно под наблюдением. Поэтому я туда шел с вещами, во вторых носках: если сидеть третий раз, то с комфортом.
Я стал председателем (профсоюза медиков. — Ред.) по одной простой причине: а что мне терять? У меня две отсидки, морда засвеченная. Я был из разряда «кого не жалко».
Как только мы публично объявили о создании нашей организации, наши списки на следующий же день были у главных врачей. Пошли угрозы, как обычно: «Уволим, посадим, КГБ уже в курсе, разбирается». Причем списки были полные, включая тех, кто никогда не бывал в офисе СПБ, кто только подал заявления. Скорее всего, в офис просто приходили ночью, смотрели, снимали. Либо был очень быстро работающий информатор.
Позже КГБ получило полную базу (медиков, присоединившихся к созданному профсоюзу. — Ред.). Получило очень просто: похищением активистки, у которой узнали пароль от компьютера под угрозами и давлением.
Комментарий автора: у Беларуси очень напряженные отношения с Международной организацией труда. В 2022 году МОТ решила применить против Беларуси 33 параграф своего устава, что фактически вычеркивает страну из организации.
Основания для применения — нарушение прав работников, свободы ассоциации, преследование независимых профсоюзов и игнорирование рекомендаций МОТ на протяжении более 17 лет. Вопрос о 33-м параграфе в отношении Беларуси поднимался с начала 2000-х, когда начались первые репрессии против независимых профсоюзов.
33 параграф — это не история 2020 года. Это история, которая тянется очень давно. В Беларуси сейчас самая плохая ситуация с правами работников на этой планете. 33 параграф вводился дважды: первый раз в Мьянме, когда работников приковывали к станкам (в 2000 году 33 параграф был применен к Мьянме, где в середине нулевых годов в системе принудительного труда было занято 800 тысяч человек. — Ред.).
Комментарий автора: беларуская официальная сторона называет меры со стороны МОТ «политическим заказом», а саму организацию характеризует как «околопрофсоюзный антураж системы обуздания неугодных или не подчиненных Западу государств».
На Конференции МОТ в 2023 году, где прорабатывался механизм применения 33 параграфа в отношении Беларуси, беларускую власть представляли глава единственной разрешенной Федерации профсоюзов Беларуси Михаил Орда и министр труда и соцзащиты Ирина Костевич.
Орда заявил, что «западники пытаются протащить через эту организацию решение, которое направлено на то, чтобы оставить людей без работы и без зарплаты», а Костевич убеждала МОТ, что тюремные заключения профсоюзных активистов не связаны с их профсоюзной деятельностью.
Когда в 2023 году «Панацея» и Фонд медицинской солидарности вместе с группой социологов проводили исследование условий труда медиков, то юридически не смогли доказать, что медики работают в рабских условиях, — доказали только эксплуатацию, что тоже ужасно и стоит в одном шаге от рабства.
Полный текст интервью можно прочитать здесь:
Медицинские истории. Станислав Соловей: «Наша система не удобна ни медикам, ни пациентам»
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google