Стоп стигма. Брестчане рассказали, как им живется с психическими расстройствами

«Депрессия — это болезнь, которую надо лечить»

Марии чуть больше 30 лет. В 2009 году ей поставили диагноз «изменение личности вследствие перенесенной депрессии». «Депрессия — это болезнь, которую надо лечить», — теперь уже понимает девушка.

Она признается, что началось это давно. Когда Марии было три года, она пережила серьезный стресс, причины которого предпочитает не называть. С тех пор подавленное состояние ее сопровождало всегда: и в детском саду, и в школе, и в университете. Пару раз ее водили к неврологу и психологу, но специалисты утверждали, что у ребенка просто такой характер. Настроение почти всегда было плохое, все угнетало, и в конце концов, когда девушка уже работала, у нее случился нервный срыв.

«Я перестала спать, в моей голове постоянно крутились мысли, и мозг не отдыхал. Появился жуткий страх. Я думала, что умираю. Было ощущение, что сужалось сознание, и трудно было соображать. Я понимала, что схожу с ума», — вспоминает Мария.

Как ни странно, поддержки у родственников она тогда не нашла. На просьбы девушки как-то помочь, вызвать скорую, близкие не реагировали. Мария обратилась в Центр пограничных состояний, но психотерапевт не дал ей больничный, мотивируя это тем, что в ее состоянии он не положен, и выписал лекарства. Но они не помогали.

Ее состояние ухудшалось еще и из-за гормонального сбоя. На нервной почве на коже стали появляться воспаления. В результате она попала в кожно-венерологический диспансер. «Но, оказывается, не лечится ничего, если нервы не спокойны», — сделала вывод Мария. Тогда ее показали неврологу, который прописал успокоительные. Уколы помогали, пока их кололи, а потом подавленное состояние вернулось. Тогда девушка сама попросила положить ее в психиатрическую больницу в Бресте. Затем, по ее же настоянию, ее направили в «Новинки» и лечили шоковой терапией.

«В состоянии глубокой депрессии я ничего не чувствовала. На душе было не жарко, не холодно. Тупое безразличие», — объясняет девушка.

Однако, по словам героини, почувствовать себя лучше она смогла только благодаря своему новому психотерапевту, которая поменяла лечение и дала надежду на то, что так будет не всегда.

В то время девушка еще работала экономистом в банке. Но из-за частых больничных ей не продлили контракт. Так Мария осталась без средств к существованию. Из-за диагноза в другие банки ее работать не брали. Девушка хотела устроиться в иную сферу, но работодатели недоумевали, почему банковский работник готов трудиться делопроизводителем, уборщицей или посудомойкой. Периодически работа появлялась, но ненадолго. Выход из ситуации девушка нашла в получении группы инвалидности.

Друзей у нее никогда не было много. Раньше была подруга, но общение прекратилось по инициативе Маши. «Зачем мучать человека?» — аргументировала она.

Доктор посоветовал ей посетить клубный дом для людей с психическими расстройствами. Там она познакомилась с теми, кто ее понимает. Ей помогли найти работу. Сейчас же она работает в клубном доме. «Никогда не была жизнь такой разнообразной и насыщенной, как сейчас», — признается Мария. Свой диагноз девушка уже не скрывает. «Я понимаю, что я не одна, у меня есть поддержка. Страх пропал», — объясняет она свое нынешнее состояние.

 

«Моя жизнь «благодаря» диагнозу пошла под откос»

Татьяне 36 лет. В 9 лет ей поставили диагноз «эпилепсия». «Я упала. Умный человек, который знал, что это такое, посоветовал отвести меня к врачу. Тогда мне и поставили диагноз», — вспоминает Татьяна.

С тех пор приступы у нее случались и на улице, и в помещении. Временами чаще, иногда реже. Порой — на нервной почве, порой — на ровном месте. «У меня начинают сильно трястись руки, сводит ноги и лицо, становится тяжело на голову. Такое состояние, как будто ты падаешь в обморок. Но это происходит не сразу. В последний раз я успела прибежать из кухни в спальню и сказала маме, что мне плохо, — объясняет Татьяна. — Не каждый раз во время приступа ты падаешь, но ощущение такое есть. В такие моменты ты начинаешь бояться сама себя. И это чувство страха не пройдет никогда».

Диагноз серьезно повлиял на ее жизнь. В школе девушка хорошо училась до тех пор, пока не упала на глазах у одноклассников. После этого отношение к ней поменялось: постоянные насмешки, родители одноклассников не хотели, чтобы их дети общались с девочкой с таким заболеванием.

После школы Таня пошла на биржу труда, закончила курсы секретарей-референтов. «Как лучшего ученика меня отправили работать в отдел образования райисполкома», — с гордостью рассказывает собеседница «БГ». Там она трудилась два года, после чего пошла работать на железную дорогу, откуда пришлось уйти из-за негативного отношения некоторых коллег.

Третью группу инвалидности, с которой можно работать, ей дали только в 30 лет. Но, куда бы ни приходила устраиваться, везде отказывали, узнав диагноз. Татьяна считает, что ей очень сильно «подпортили» трудовую, поставив штамп «пенсия назначена», который всегда вызывал вопросы у работодателей.

«Моя жизнь «благодаря» диагнозу пошла под откос. Я чуть с ума не сошла. Я, можно сказать, не общалась с людьми, закрылась в себе. До тех пор, пока в моей жизни не появился человек, подруга, с которой я познакомилась на железной дороге», — продолжает Татьяна. Она не сразу решилась сообщить ей о своем диагнозе и очень боялась ее потерять. Но, к счастью, этого не произошло.

Кроме тезки-подруги девушка сейчас общается с ребятами из клубного дома «Калейдоскоп» в Бресте. «Зная о том, какое отношение к людям с диагнозом, я стала помогать им, поддерживать, давать понять, что мы еще на многое способны», — объясняет она.

Татьяна очень стыдится своего диагноза и скрывает его от посторонних людей. А на вопрос о том, что бы она хотела сказать людям, которые сторонятся людей с расстройствами, ответила: «Эпилептиков воспринимают как людей с больной головой. Люди от нас отстранились и оставили нас. Но мы такие же, как и все. Просто примите нас такими, какие мы есть. И не нужна нам ваша жалость. Вы должны нас поддержать и помочь в трудную минуту, потому что без этого нам очень тяжело».

 

«Психиатр точно такой же врач, как и терапевт, окулист»

31-летнему Владимиру в начале 2017 года поставили диагноз «шизотипическое расстройство».

Молодой человек по образованию журналист. В 2009 году он окончил институт журналистики БГУ. Однако по специальности трудиться не пошел: сначала ждал, что его пригласят куда-нибудь работать, а потом, когда позвали, отказался. «Наверное, у меня расстройство было уже тогда. Безынициативность была», — рассказывает Владимир корреспонденту «БГ».

Тогда молодой человек пошел получать другую профессию: в 2013 году он выпустился из ПТУ с дипломом швеи-термоотделочника. Его распределили на швейное производство, где он проработал недолго. Парню не удавалось выполнять план, и мастер попросил его написать заявление об увольнении по собственному желанию.

Еще Владимир хотел пойти учиться на священника, но хорошую характеристику ему получить не удалось. «Нужно было не забывать молиться. А я забывал. В церковь опаздывал и на работу. Я до сих пор везде опаздываю», — признается молодой человек.

Сейчас он работает дворником и очень боится, что ему не продлят контракт.

Странности в поведении Владимира начали проявляться, по его словам, когда он работал на швейной фабрике. Например, он задавал странные вопросы коллегам. «Может, и было что-то раньше, но к психиатру я не обращался», — вспоминает молодой человек.

Впервые он обратился к «душевному доктору», когда попал в клубный дом. Посоветовали. Владимир рассказал специалисту о своих проблемах, и тот предположил, что это психастения.

А вот приступ шизофрении, по словам Владимира, у него был и вовсе один. «В основном болезнь вроде бы никак не проявляется. Один раз перегрелся на улице, когда уже дворником работал, и потом у меня был страх перегреться. Мне пришлось просить, чтобы мне вызвали психиатрическую бригаду, — объясняет собеседник «БГ». — Мой психиатр порекомендовал мне обратиться в Центр пограничных состояний. Мне дали направление в дневной стационар в психоневрологический диспансер на Плоске, где мне поставили диагноз «шизотипическое расстройство». С тех пор я там наблюдаюсь».

Владимиру предлагали пройти лечение в стационаре, но молодой человек боится, что тогда ему не на что будет жить. Он пытался получить инвалидность, но психиатр против. Как говорит Вова, его доктор считает, что группа сделает его немотивированным.

Среди круга общения молодого мужчины — члены клубного дома и пара одноклассников.

И если товарищи в курсе его диагноза, то школьным друзьям об этом он говорить не видит смысла: «На общении это никак не сказывается». А вот брат Владимира категорически не признает его расстройство. «Он говорит: чего тебе расстраиваться?» — делится молодой человек.

Опираясь на свой опыт, он советует: «Психиатр точно такой же врач, как и терапевт, окулист. К нему надо идти даже тогда, когда заметных проблем и нет. Чтобы пойти к окулисту, ведь не ждут, пока глаза перестанут видеть. Гораздо проще болезнь предупредить, чем лечить».

 

МНЕНИЕ ПСИХОЛОГА

Кристина Хованская, психолог, руководитель Брестского клубного дома «Калейдоскоп»:

— Первое, к чему мне бы хотелось призвать общество, — это чтобы оно не боялось людей с психическими расстройствами. Это стереотип, что они опасны, агрессивны. В принципе, и общество можно понять, потому что оно недостаточно информированно.

Зачастую у людей с психическими расстройствами сохранен интеллект. Конечно, у таких людей могут быть нарушены концентрация внимания или эмоциональный фон, но этого не стоит бояться.

Когда человеку с психическим расстройством плохо, скорее всего, мы его не увидим. Стоит также помнить, что у этих заболеваний есть длительная стойкая ремиссия. Так что, если вы видите человека с диагнозом, скорее всего, у него состояние ремиссии.

Если рядом с вами оказался человек с эпилепсией и у него случился припадок, то единственное, что вы можете предпринять, — это положить его на бок и подсунуть что-нибудь ему под голову, чтобы она не запрокинулась назад и он не проглотил свой язык. Не надо трясти человека, задавать ему вопросы и совать в рот ложку. Оставьте его в покое, когда ему станет лучше и он придет в себя, вы поймете. Судорожные конвульсии и пена изо рта бывает далеко не у всех. Зачастую человек просто падает. Скорая таким людям помочь ничем не может, кроме как отвезти домой. Иногда может сделать укол, но ребята говорят, что от него потом еще хуже, потому что от него сильно клонит в сон.

Иногда человек и вовсе не падает в обморок во время приступа, а просто находится в состоянии прострации, как будто не здесь.

Что касается шизофрении, то тут все очень индивидуально. Ее целых девять разновидностей. Это расстройство характеризуется галлюцинациями. Но если приступы эпилепсии неконтролируемые, то у шизофрении есть стадии ремиссии. В эти периоды человек нормально себя чувствует, не испытывает ни тревоги, ни галлюцинаций.

Конечно, есть случаи, когда человек совершает преступление, будучи нездоровым. Но таких случаев мало. По статистике, психически здоровые люди совершают преступления чаще, чем нездоровые.

Мы не можем абстрагироваться от этих людей. Они всегда будут частью нашего общества. Нам надо помогать этим людям реабилитироваться, трудоустраиваться, давать им возможность быть такими же, как и мы. Им очень нужны наша поддержка, забота или хотя бы приятие.