Руслан Гусейнов – человек с активной жизненной позицией, что привело его в правозащитную деятельность, а затем в команду Светланы Тихановской. В 2020 году одним из первых он попал в жернова репрессий и принял решение покинуть Беларусь. Сейчас Руслан среди тех, кто получил официальный статус политического беженца. Он пытается наладить жизнь в Польше, но и тут считает своим долгом демонстрировать миру, что беларусы «не перевернули страницу» и не смирились.
На волне тунеядских протестов
Противостояние с властями для жителя Пинска, Руслана Гусейнова, началось не с президентских выборов 2020 года. Проблемы возникли еще в 2017 году после того, как Руслан поучаствовал в протестах против декрета о тунеядцах. Несколько выходов на акции закончились административным делом, судом и штрафом по ставшей печально известной статье 23.34 Кодекса об административных правонарушениях – участие в несанкционированных массовых мероприятиях. «Я всегда боролся с несправедливостью, не остался равнодушным и в этот раз», – объясняет Руслан мотивы своего участия в «тунеядских протестах».
До 2017 года Руслан Гусейнов был индивидуальным предпринимателем и занимался строительными услугами, что приносило вполне достаточный для жизни доход. Давление, которое власти стали оказывать на него после «тунеядских» протестов вынудило закрыть ИП. Возникли сложности и с устройством на работу – руководству компаний, в которые он пытался устроиться, намекали, что иметь дело со слишком, по их мнению, активным гражданином не стоит, иначе проблемы могут начаться у них самих.
Читайте также: Оперная певица Маргарита Левчук: «Желаю белорусам продолжать верить в чудеса и чудить самим»
Отсутствие официального трудоустройства стало поводом для давления через дочь Руслана – Милану. Девочка жила с матерью, и претензии у органов опеки в общем-то были к ней, но отдавать ее нигде официально не работающему отцу они тоже не хотели. Чиновники мотивировали свои действия заботой о ребенке, но Руслан убежден, что это была попытка наказать его за гражданскую активность. Борьба за дочь длилась несколько месяцев, Руслану удалось забрать ее из приюта, куда девочку поместили органы опеки.
Полученный опыт впоследствии пригодился в правозащитной деятельности, которой Руслан стал заниматься все больше. Вернуть детей домой он помог многим семьям в разных городах Беларуси. В этот период активист устроился работать портным и какое-то время с успехом там трудился. Шил даже вечерние платья. Продолжалось это до тех пор, пока наниматель, извиняющимся тоном, не попросила Руслана уйти. Пришлось в очередной раз поменять род занятий – он пошел торговать на рынок арбузами и дынями. Когда пришлось уйти и оттуда, зарегистрировался в качестве безработного в центре занятости и зарабатывал, участвуя в общественных работах. «Я не брезговал никакой работой – и с метлой ходил, и с граблями», – рассказывает Гусейнов о том периоде своей жизни.
Он не прекратил свою гражданскую активность. Более того, людей, которым требовалась помощь в противостоянии с властями, становилось все больше. «Очень многие звонили мне, просили помощи, я принимал звонки и ночью, и днем. У меня столько сострадания к человеку, попавшему в трудную ситуацию, что я никому не мог отказать», – говорит активист. Соответственно, власти не прекращали давление.
Выборы. Все «завертелось и закрутилось»
Накануне президентских выборов 2020 года Руслан Гусейнов был одним из администраторов YouTube-канала о Пинске, впоследствии запрещенного властями. Канал освещал кампанию по сбору подписей. Все «закрутилось и завертелось» и Руслан в качестве волонтера стал сотрудничать с инициативной группой по сбору подписей в поддержку Светланы Тихановской. Непосредственно в период голосования, он был наблюдателем на двух участках в Пинске. На участке №57 в средней школе №18 он представлял Независимый профсоюз радиоэлектронной промышленности, на участке №48 в колледже легкой промышленности – «Белорусский Хельсинкский комитет».
Читайте также: Правозащитник из Бреста Роман Кисляк: «Мы готовим серию законопроектов для новой Беларуси»
«БГ» писала о том, чем закончилось для Руслана наблюдение. В ИВС Пинского ГОВД он оказался еще до дня основного голосования – 7 августа. За 15 суток ареста он побывал еще и в Ивацевичской колонии №5 строгого режима, и в Барановичском ИВС. Руслан не видел, что происходило в те дни на улицах, зато хорошо знает, как издевались над задержанными участниками протестов: переполненные камеры с пожирающими людей клопами, отсутствие еды, невозможность удовлетворения элементарных физиологических и санитарно-гигиенических потребностей человека.
«В ночь с 9 на 10 стали хлопать двери, появились первые задержанные. Сначала привели парня, его очень сильно оскорбляли и унижали. Потом – девушек, их заставили раздеваться догола сотрудники-мужчины, так как женщин милиционеров там, в это время не было. У них отбирали бюстгалтеры, чтобы они на них не повесились и каблуки, чтобы они не могли напасть ими на сотрудников милиции и выкидывали в мусорку. Спустя какое-то время новые арестанты появились и в нашей камере. У одного была разбита голова, у другого вся спина синяя, третий зашел к нам, вправляя себе челюсть на ходу. Некоторые были простуженные, так как долго лежали на холодном бетоне. Вскоре в четырехместной камере оказалось 18 человек. Я видел, как некоторые поседели буквально за одну ночь», – вспоминает Руслан.
Осень 2020 была непростым периодом в жизни Руслана Гусейнова. На акции ходил, о том, что видел и слышал в тюрьме, откровенно рассказывал, а значит не выпадал из поля зрения силовых органов. Приходилось скрываться от людей в черном и даже какое-то время прожить в лесу: «я собирал чернику и лисички, сдавал, приезжала автолавка, я покупал за вырученные деньги себе еду». Тем не менее, избежать встречи с силовиками не удалось и пришлось отсидеть сначала 10 суток, переболеть там ковидом, без оказания какой-либо медицинской помощи, а потом еще пять суток.
Читайте также: Бизнесмен из Бреста: «У меня забрали станки, вытрепали всем нервы… Но то, что произошло – это очень хорошо!»
«Я оставался в Беларуси пока мне не сообщили, что ищут меня уже не по административному делу, а по уголовному. Передо мной замаячило обвинение в организации массовых беспорядков. Друзья посоветовали «валить», и я принял решение уехать. Собрав в небольшую сумку немного личных вещей и прихватив компьютер, я отправился в Украину. Это был декабрь 2020 года».
Первые шаги в эмиграции
Украина не была конечной целью Руслана Гусейнова. Получив там польскую гуманитарную визу, он отправился в Польшу. «Я раньше работал в Польше, немного знаю польский язык, да и с трудоустройством там попроще», – объясняет свой выбор пинчанин.
«На пограничном контроле я сообщил, что мне негде проходить карантин, и такое место мне предоставили. На служебном автомобиле пограничники меня отвезли в ближайший город, к пани Малгожате, которая занимается организацией карантина для тех, кто не может сам этого сделать. Для меня это была бесплатная услуга. Таких людей, которые готовы предоставлять нуждающимся возможность пройти карантин, спонсирует польское государство», – рассказал Руслан. По прошествии 10 дней пани Малгожата отвезла своего постояльца на вокзал, и он уехал в Варшаву.
«Первую неделю ночевал у знакомых, спать пришлось на полу, потом переселился в другую квартиру. Там в трех комнатах жили шесть человек – по два в каждой. Ни в какие фонды за помощью в Польше я не обращался. Решил, что помогу себе сам и устроился на работу сантехником в украинскую строительную фирму. Зарплата у меня была 17 злотых в час. Это, конечно, минимум, но тогда для меня это были большие деньги. На этом месте я проработал три месяца и уехал во Вроцлав. Пригласила знакомая. Была перспектива участия в проекте создания убежища для белорусских релокантов, однако там не сложилось», – рассказывает о своих первых шагах в эмиграции Руслан Гусейнов.
«Вроцлав очень красивый город, он мне очень понравился», – говорит собеседник «БГ», но просидев там несколько недель без дела и так и не дождавшись старта проекта, он вернулся в Варшаву.
Статус беженца и Женевский паспорт
Второй приезд в столицу Польши летом 2021 года уже был более осмысленным. Происходящее в Беларуси наводило на мысль, что «пересидеть» смутные времена и быстро вернуться домой не удастся. «Я самостоятельно снял жилье и стал готовить документы для обращения за международной защитой. Я видел, что ничего не меняется, что людей отлавливают даже за границей и решил обезопасить себя. Мало ли что. Вдруг, кто-то меня задержит, и никто этого не будет ни слышать, ни видеть, и меня тихой грустью депортируют», – рассуждал Гусейнов.
В Управление по делам иностранцев с папкой доказательств преследования в родной Беларуси Руслан пришел в пять утра, потому что очередь там всегда большая. В ней не только белорусы – чеченцы, вьетнамцы и много других национальностей. «Я провел там, где-то около шести часов. Само интервью заняло часа полтора-два. Я предоставлял доказательства, описывал свою ситуацию, рассказывал о тех пытках и издевательствах, через которые проходил не только я, но и другие люди. В такой ситуации очень важны точность и достоверность информации, поэтому беседа шла через переводчика. Люди, которые со мной разговаривали, отнеслись ко мне очень доброжелательно. Да и к беде белорусов вообще там относятся с пониманием», – рассказал наш собеседник.
Как обратившемуся за международной защитой ему назначили ежемесячное пособие в размере 775 злотых (около 200 долларов), которого хватает на то, чтобы оплатить жилье. Дальше нужно было искать работу. На это ушло пару недель. В конце концов поиск увенчался успехом. Руслана взяли в компанию, занимающуюся монтажом сантехнического оборудования. «Это была хорошо оплачиваемая работа. На то время мне платили 22 злотых в час, тогда как даже некоторым работающим у нас полякам по 15–17. У меня три технических диплома специального образования, я строитель универсал, имею большой опыт в различных строительных сферах», – говорит он.
Поднабравшись опыта и оглядевшись по сторонам, Руслан еще раз сменил работу – каждое последующее место было лучше предыдущего. «У меня официальное трудоустройство, я плачу налоги и могу обращаться за медицинской помощью. Зарабатываю в месяц 1000–1200 евро. Уже купил автомобиль, посылаю деньги дочери», – рассказывает о своем житье-бытье собеседник «БГ».
Заявление Руслана на получение международной защиты рассматривали где-то около полугода, и в самом начале 2022 года он получил статус беженца. Теперь ожидает получение карты побыта (вида на жительство) и т.н. Женевского паспорта. Женевский (Синий или Голубой) паспорт – это документ международного образца, который признается во всех странах, подписавших Женевскую конвенцию о беженцах 1954 года. Он дает право въезда во все эти страны, за исключением государства, из которого выехал, получив статус беженца. Это значит, что Руслан не может поехать в Беларусь. Если он вернется в свою страну, то лишится статуса беженца, так как это будет означать, что больше ему там не грозит опасность.
Не путайте туризм с эмиграцией
«У меня все хорошо и на жизнь я не жалуюсь, но Варшава – это крупный мегаполис, тут все движется, крутится, а душа моя тянется туда, где леса, поля, озера…в нашу родную Беларусь, туда, где мы чувствуем себя «в своей тарелке», – делится ощущениями от своей нынешней жизни пинчанин. – Думаю, что так в любой стране…тебе дают понять, что ты мигрант. Например, как-то я сделал на работе замечание «накосячившему» поляку, а в ответ услышал, что если тебе что-то тут не нравится, то уезжай назад к себе домой. То же самое мне сказал расшумевшийся в трамвае хулиган, которого я пытался успокоить. Хотя образованные поляки, по словам Руслана, ситуацию понимают, сочувствуют, «протягивают руку помощи».
Поддержку белорусские беженцы ощущают и на государственном уровне, отмечает Руслан. Варшава – город многонациональный. Здесь живут выходцы из Африки, индусы, азербайджанцы, грузины, беларусы, вьетнамцы, очень много граждан Украины. При этом никаких случаев расовой нетерпимости он не наблюдал. «Но, когда ты приехал в чужую страну, ты должен жить по ее «уставу». Например, я стараюсь с поляками говорить на польском языке. Многие поляки не любят, когда к ним обращаются на русском, потому что у них этот язык ассоциируется с аннексией, Сталиным и репрессиями. Если я не знаю каких-то польских слов, то употребляю белорусские», – говорит собеседник «БГ».
Читайте также: Евгений Бурый – о поддержке беларуского бизнеса за рубежом, который должен стать фундаментом экономики новой Беларуси
Уровень жизни в Польше выше, чем в Беларуси, цены на продукты ниже, хотя сейчас поляки жалуются, что все дорожает. Поляки, как раньше немцы, выкидывают старые, но рабочие стиральные машины, телевизоры и другую бытовую технику. Так пинчанин «добыл» себе стиральную машину, телевизор, пылесос.
Акции и встречи с соотечественниками как связь с Родиной
Общение с поляками у Руслана в основном ограничивается работой. Свободное время он проводит со своими соотечественниками. Он активный участник белорусских акций солидарности, которые каждое воскресенье проходят в Варшаве. «Я не пропускаю ни одной акции. Для меня это святое. Я хочу, чтобы в Польше понимали, что мы белорусы, которых вынудили покинуть Родину, против того, что там происходит. Протестная акция – это лакмусовая бумажка, если они прекратятся, то поляки могут решить, что «концерт окончен» и страница перевернута, что все смирились и можно заново налаживать с Лукашенко отношения и строить бизнес. Пока же мы собираемся, не может быть никакого диалога и никаких бизнесов», – объясняет Руслан мотивы своего участия в активностях. Для трансляции акций и освещения житья-бытья белорусской диаспоры в Варшаве он создал новый YouTube канал – BIP (Беларусы и Польша).
Такие постоянные встречи с соотечественниками – возможность обсудить какие-то бытовые и юридические проблемы, оказать помощь тем, кто в ней нуждается. «Вот недавно прислали гуманитарную помощь от Ольги Карач, целую фуру. Фура не могла въехать в Варшаву, и мы разгружали и перевозили это из пригорода целую ночь. Потом каждый день приходили нуждающиеся белорусы из нашей диаспоры и одевались, обувались, были очень рады и благодарны», – поясняет Руслан.
Сейчас в Варшаве много беларусов. В городе есть несколько кафешек, где они собираются, чтобы провести время и пообщаться друг с другом. «Когда ты постоянно работаешь, очень сильно устаешь, в голове постоянно крутится все, что происходило в Беларуси. Реабилитации-то ноль, после всех этих репрессий. И тут приходишь, встречаешь своих… мы слушаем белорусскую музыку, разговариваем на белорусском и успокаиваем свою душу», – рассказывает Руслан о встречах с соотечественниками.
Читайте также: «Я тут чужынец, і гэта нармальна»: брестчанин Виктор Климус делится впечатлениями о жизни белоруса в Варшаве
Например, в белорусском хабе, помещение для которого любезно предоставили польские власти, беларусы встречаются и вместе пишут письма политзаключенным.
«Тянет на родину, очень сильно тянет… Мы здесь чужие. Адаптация – это очень сложно. Чужие углы, съемное жилье…», – делится Руслан. Он уверен, что эмиграция – это не навсегда: «Придет время, и мы все вернемся, но сейчас я уже не думаю, что это случится быстро».
Оцените статью
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
