«Страшно все это». Поговорили с семьей политзаключенного парня из брестского СИЗО №7

На сегодня 185 человек в Беларуси признали политическими заключенными. В их числе – брестчанин Игорь*, которому чуть больше 20 лет. Он сидит в брестском СИЗО по статье 293 Уголовного кодекса за участие в акции протеста против результатов президентских выборов. Парню грозит лишение свободы на срок от трех до восьми лет. В прошедшую пятницу его родители Лариса* и Сергей* впервые с середины августа увидели сына: поскольку следствие закончилось, разрешили свидание.

«Общались около двух часов. Стало немного легче. Кажется, он даже немного округлился…», — говорит мать.

Читайте также: «В СИЗО было лучше – там был воздух и дневной свет»: правозащитник, посидевший в ИВС и СИЗО, рассказал о реалиях

Должны были освободить через трое суток

О задержании сына Лариса узнала от адвоката. Оказалось, что муж был в курсе еще несколько часов назад, но не хотел расстраивать ее. Игоря задержали на работе, где трудится и его отец. Сам Сергей не видел, как «упаковывали» сына. Рассказали коллеги.

«Следователь тогда говорил, что после трех суток его должны освободить, но потом перезвонил и сообщил, что дали указание уже никого не выпускать», — разочарованно вспоминает Лариса.

Потом в квартире семьи был обыск.

«Приехало три опера. Понятыми соседей позвали и пошли по квартире искать вещи, в которых он был на фото», — рассказывает отец.

Мать Игоря признается: была надежда, что отпустят через 15 суток, потом – что через следующие 15… Но срок все продлевают и продлевают.

«Страшно, конечно, все это», — вздыхает женщина.

«Они отчитались перед Минском о количестве человек – и все. Тех, кого забирали позже, отпускали то под подписку о невыезде, то под домашний арест. А задержанные в самом начале все сидят», — добавляет Сергей.

Они с Ларисой скрывают от бабушек Игоря, что тот находится в СИЗО. Сказали, что внук уехал за границу. У парня есть еще младшая сестра. В первое время, когда звонил домофон, она всё думала, что это брат забыл ключи.

Читайте также: «BYPOL опубликовал аудиозапись с планами властей в борьбе с протестующими. Ее направили в конгресс США, ОБСЕ, СЕ

Когда СИЗО – через окно

Супруги считают, что им еще не так тяжело, как могло бы быть, потому что Игорь давно самостоятельный парень и расставаться с ним родителям приходилось не раз: после школы он учился в другом городе, потом служил в армии. Вернулся прошлой осенью сержантом.

Сейчас они стараются представлять, будто Игорь просто снова в армии. Хотя матери это делать сложно: она работает в здании рядом с СИЗО и каждый день смотрит на изолятор, где сидит сын.

«Из окошка вижу двор, где ходят сотрудники и заключенные что-то там делают: разносят, подкрашивают что-то; вижу, как машины заезжают…», — рассказывает женщина.

На этом месте работы Лариса давно. Она вспоминает, что раньше у СИЗО всегда было пусто, а теперь каждый день большие очереди. Кроме Игоря, здесь содержатся еще 18 политзаключенных. Нужно долго стоять, чтобы передать туда что-то. Они с мужем приносят сыну передачи раз – два в неделю. Ориентируются на вес: больше 30 килограммов нельзя.

Письма семья тоже пишет примерно раз в семь дней, но каждый от себя. А Игорь присылает одно на всех: в СИЗО особо нет новостей… Но он поддерживает родных. Пишет, что все нормально: здоров, кормят неплохо.

«Он привык к режиму, — говорит отец. — В пограничных войсках тоже дисциплина, поэтому его этим не напугаешь. Он так и говорит: все, как в армии, только за решеткой».

Лариса вспоминает: «Как только попал туда, написал, что соседи у него хорошие, адекватные – два убийцы, три или два наркомана, один бизнесмен… Смешно и страшно. Не хочется, конечно, чтобы с такими людьми общался, но ничего не изменишь».

На момент задержания Игорь был студентом заочного отделения брестского университета, но в декабре, после первой в этом учебном году сессии, его все-таки отчислили. В деканате объяснили, что когда выйдет, сможет восстановиться. Родители благодарны, что там шли навстречу, ждали до последнего. А на работе он пока в отпуске за свой счет.

Читайте также: «С середины ноября с Лукашенко начали работать неплохие политтехнологи». Эксперт — о последних действиях госпропаганды

О политической ситуации

«Я за Лукашенко никогда не голосовал. Уже в 93-м понимал, что ничего хорошего с ним Беларуси не светит», — говорит Сергей.

Лариса признается, что она, как и большинство в нашей стране, до выборов политикой не очень интересовалась. Но после избиений мирных людей все изменилось.

«В том числе изменилось отношение к нашей милиции, — говорит она. — Когда где-то на улице вижу их форму, испытываю отвращение, хотя, казалось бы, конкретно этого человека вообще не знаю».

Супруг поддерживает: «Они еще долго-долго не отмоются от своей репутации – так сильно дискредитировали себя за это время. Даже если сам человек нормальный, его форма портит восприятие. А те, которые жалуются на поцарапанный палец и требуют от женщины компенсацию, — вообще не мужчины. Ни чести, ни достоинства нет. Их Александр Григорьевич правильно назвал – «красавцы». Действительно, мужчины оттуда ушли, остались одни «красавцы».

Читайте также: «Постою у изолятора – становится легче: знаю, что он где-то рядом». Как живут семьи политзаключенных из брестского СИЗО

О надежде и ее отсутствии

Лариса до сих пор надеется, что сына выпустят: «Сидишь и думаешь: а вдруг судья порядочный попадется или прокурор…»

Сергей же уверен, что порядочных уже не осталось. Он считает, что если политзаключенным по 293-й статье дадут по пять лет, будет еще хорошо.

«У нас нет судов, — говорит мужчина. — Что власть сказала, то и делают. Меня за непристегнутый ремень безопасности ГАИ оштрафует, а президент так интервью дает для телевидения. Вся страна видит, как он ведет машину без ремня безопасности – и никакой реакции. И говорит, что у нас все по закону».

Сергей не питает иллюзий относительно судьбы сына.

«В середине февраля будет суд – и поедет он в Бобруйск или Горки (в этих городах находятся исправительные колонии – прим. ред.). Посадят, всех посадят. Власть не прощает. Политзаключенные будут предметом торга с Западом, чтобы кредит ему (Лукашенко – прим. ред.) дали и так далее. Он будет их держать, пока не вытребует все, что ему надо. Больше 180 человек по этой статье проходят. Как раз колонию в Бобруйске заполнят. Всех выведут оттуда – и будут сидеть одни политические», — с горькой улыбкой шутит мужчина.

Насколько известно родителям Игоря, ему приходят письма поддержки от белорусов. Вы тоже можете написать политзаключенным. Адреса содержания здесь.

*Все имена изменены