Беларусам приходится много оправдываться. Особенно ярко это проявляется в общении с украинцами в соцсетях. То, что говорят беларусы, обычно сводится к тезисам «мы все правильно делали в 2020-м», «мы не можем ничего больше сделать, чтобы Беларусь не участвовала в агрессии» и более отчаянному «если мы под танки ляжем, что толку?!» Как правило, споры ни к чему не приводят, и разговор ходит по кругу, иногда съезжая во взаимные обвинения.
Читайте также: «Важно, чтобы украинцы знали, что мы готовы помочь»: брестчанка – о волонтерстве и людях, бежавших от войны
Состояние людей, которые пишут огромные комментарии, когда шансов на взаимопонимание почти нет, которые тратят много времени на самооправдание, похоже на невроз. Мы поговорили об этом с психологом Василием Пронем, экспертом по эмоциональной компетентности и персональному развитию.
— Насколько вы сталкиваетесь с такой проблемой в окружающей среде и в своей работе?
— В соцсетях это очень заметно. Что касается моей практики, то я периодически работаю с людьми, которые были активно вовлечены в социально-политические события в Беларуси, и у которых есть некоторые последствия, связанные с этим. Кто-то в эмиграции, кто-то попадал под раздачу. Для них травматичной темой является само по себе то, что они что-то делали, а результата нет. А когда еще поверх этого слышны, что реже бывает в реальной жизни, чаще в соцсетях, обобщающие комментарии…
Может быть, со стороны украинцев нет намерения обобщить, они просто особо не задумываются: говорят «Беларусь» и имеют в виду государство или режим. А люди, которые травмированы тем, что у них не получилось в 2020 году, попадают в ретравматизацию, в переживание этой ситуации: «Я же столько всего делал, столько всего на алтарь положил, а оказывается, я плохой для этих и этих. Получается, и в Беларуси я м*дак, и снаружи такой же».
У психики появляется необходимость как-то от этого защититься, потому что человеку тяжело и невыносимо переживать состояние тотального отвержения. Притом человек по ценностям считает, что делал все правильно. А оказалось по результату, что и там его отвергли, и тут записали во враги народа. А еще сильнее травмирует, если люди волонтерили, помогали и помогают украинцам и потом слышат претензии в свой адрес.
Читайте также: “Никакого чужого горя здесь нет. Оно общее”. Брестчанка – о работе в волонтерском центре Кракова
Один из способов защиты — пытаться отстаивать свою позицию: «Слушайте, я же делал что-то».
— Свидетельствуют ли эти переживания и необходимость признания от других своей правоты, что у человека есть в ней внутренние сомнения?
— Это хороший вопрос, не очень простой. Если мы берем обычную ситуацию, не ретравматизацию, и человек реагирует таким образом — то можно было бы говорить с высокой долей вероятности, что человек в этой ситуации что-то не готов принять и ищет себе отговорки. И его усиленная реакция на эту тему, возможно, говорит о том, что он сомневается в себе.
Но если мы говорим про ситуацию, которую я описал, — когда для человека обвинения являются повторяющимся триггером — то тут вопрос скорее не в том, что он сомневается, накосячил или нет. Он скорее переживает свое бессилие, беспомощность что-то сделать и защищается от этого состояния.
В соцсетях есть разные векторы общения. Один — когда начинается обвинения: «А сами вы лучше, что ли?», ответная агрессия. Второй — когда люди пытаются что-то объяснить: «Мы делали то-то и то-то». Агрессивная реакция: «Вы сами козлы» — скорее характерна для случая, когда человек не готов заглядывать в суть дела и переводит стрелки. Если беларусы пишут: «Знаете ли вы о том, сколько людей выходило, сколько политзаключенных?» и т.д. — это скорее второй случай.
— Есть ли смысл, когда большинство людей все-таки в травмированном состоянии, пытаться что-то объяснять? Разговоры в соцсетях, как правило, ни к чему не приводят. У беларусов и украинцев довольно разные ментальные схемы в этом плане. Есть ли успешные примеры коммуникации?
— По-хорошему тут нужно проводить большие исследования. Могу озвучить свою личную позицию: не очень много смысла в публичной коммуникации в соцсетях. Для украинцев это тоже красная тряпка, потому что в них летят ракеты, у них умирают люди. У кого-то это попадает на болезненные зоны.
В личной коммуникации это может иметь смысл. Когда разговор идет вживую, это снимает с высказываний обобщения и дает возможность объяснить. Человек говорит о себе: «Да, в мой дом не прилетела ракета, но меня задерживали и избивали, а в это время вы покупали нефть и поддерживали режим». Как показывали исследования социологической группы «Рейтинг», до российского вторжения Лукашенко был любимым иностранным политиком украинцев.
Публично же высказываться в соцсетях — это «набрасывание» и в силу событий просто может быть неуместно.
Есть вещи, которые являются правдой, но по форме неуместны в такое время.
В персональной коммуникации те же украинцы знают, что беларусы воюют на их стороне, что много помогали и помогают в Польше, в других странах, и все происходит по-другому.
Читайте также: Свою ответственность признает пятая часть. Как изменилось отношение беларусов к войне за полгода
Что касается успешных примеров коммуникации — тут не берусь говорить. Какие-то попытки донесения информации про Беларусь все-таки делаются. Совсем ничего не говорить — тоже такая себе история. Как оказалось, украинцы вообще не особо знают, что происходило в Беларуси до вторжения.
Поэтому есть необходимость в просвещении по сути, но уместном по форме.
У многих украинцев была фантазия про Лукашенко, которая резко обломалась, а виноваты в этом иногда оказываются обычные беларусы, независимо от того, что и как они делают.
У тех, кто лично общался с беларусами, у кого родственники, друзья в Беларуси, больше понимания.
— У украинцев есть своя психотравма, называется «зрада», и она наложилась на Беларусь.
— Да, безусловно, у них тоже есть свои сложности, болевые точки. Это важно понимать.
— Есть вернуться к сути проблемы, то что можно посоветовать беларусу с травматичным опытом 2020 года, который видит проявления агрессии со стороны украинцев либо вбросы троллей, что тоже бывает, и ему от этого тяжело находиться в соцсетях или, например, делать там что-то?
— Здесь есть разница: человек обязан по работе пропускать через себя этот контент или не должен это делать.
Если не должен, то прямая рекомендация — минимизировать нахождение в инфополе, связанном с травматичными событиями. Люди иногда приходят за помощью в состоянии депрессивном либо близком к суицидному. Так что в первую очередь минимизировать, не пытаться влезать, доказывать — сейчас нет смысла.
Вторая рекомендация, общая для всех — заботиться о своих других ресурсах. Если понятно, что здесь будет травма и через эту травму ресурс будет уходить, значит, надо как-то заботиться, чтобы были силы переваривать это.
Человек в состоянии пропускать через себя какое-то количество неприятных вещей. Но важно понимать, сколько у него на это запаса прочности. Если делать это запоем, не заботясь о себе, то будут наступать последствия для здоровья.
Задача — ограничивать, насколько возможно, травматичное взаимодействие и заботиться другими способами о восстановлении своих ресурсов.
По разработке израильских психологов, есть шесть модальностей, где можно восстанавливать свои ресурсы: физическая, эмоциональная, когнитивная или рациональная, творческая, коммуникативная и связанная с ценностями и верой. У разных людей есть привычные модальности, которыми они пользуются в обычной жизни, — то, что им доставляет удовольствие. Суть восстановления ресурсов заключается в том, чтобы лучше понимать, где вы «заряжаетесь», и находить способы это сделать в состоянии низкого ресурса.
Самое важное: в состояниях стресса, низкого ресурса нужны максимально простые вещи. Простые и привычные работают быстрее. Не надо изобретать велосипед. Не всегда подходят советы кого-то из друзей: «Мне вот это помогло». Не факт, что вам поможет, — люди отличаются.
Скорее вам может помочь то, что помогало в обычной жизни. В состоянии стресса вам нужно просто вспомнить, что это было.
И прислушиваться к себе. На самом деле по многим вещам организм сам подсказывает, но мы иногда его не слушаем. Есть потребность пойти прогуляться — неплохо бы это сделать. Есть желание поиграть на гитаре, порисовать ручкой каляки — имеет смысл прислушаться. Это все может быть способами восстановления ресурса. Ключевое — не изнасиловать самого себя излишним героизмом, долженствованием, не перейти в крайность «надо, надо, надо».
Читайте также: Беларусы и мобилизация. 5 вещей, которые можно сделать среди вот этого всего трэша
Важно помнить факт, что в состоянии катастрофических событий эффективность будет не такая, как раньше. Очень много людей загоняются: вот когда-то я работал с такой-то эффективностью, а сейчас нет. Но надо признать, что когда вокруг происходит трэш, у тебя эффективность не будет такой же, как когда-то, и дать себе на это право.
Оцените статьюНаш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
