«Двушка» в старом доме недалеко от вокзала. На лестничной площадке довольно молодой мужчина кавказской внешности говорит по телефону. У входа обувь всех размеров. В комнате ни кусочка свободного пространства: застеленная большая кровать, у стены матрасы… На всем этом играют темноволосые дети. По полу рассыпан конструктор, девочка пристроилась на стуле с листком бумаги и карандашами. Малыш лет двух капризничает спросонку на руках у женщины в темном платке. На детях футболки с надписями, бывшие в моде лет 15 назад. На девочке – джинсовая юбочка. Из кухни окликает другой женский голос с акцентом. За стеной во второй комнате слышны голоса – неужели и там столько же людей?
Между мирами
Мы только что создали «виртуальный портрет» семьи беженцев с Северного Кавказа, «застрявших» во время пандемии в Бресте. Они больше не могут совершать попытки пересечь границу в Тересполе, чтобы попросить защиты в Польше. Но назад в Россию вернутся, только если совсем не останется надежды. Пока она есть. Ходили разные слухи, достаточно обманчивые: что границу откроют в начале мая, потом – что в середине. Неизвестность усиливается тем, что беженцам начали повсеместно отказывать во въезде на польскую сторону еще до официального закрытия границ. На фоне вируса. Не продолжится ли такое и после открытия?
Ходили слухи, что границу откроют в начале мая, потом – что в середине.
Беженцы не хотят общаться с журналистами. В лучшие времена их удавалось разговорить в личной беседе, и то не сразу. Поэтому составить «виртуальный портрет» нам помогли правозащитники. Кирилл Кофанов, юрист правозащитной организации Human Constanta, работающий с транзитными беженцами в Бресте, рассказал о том, как выживают в пандемию люди, застрявшие между мирами. А также как им можно помочь.
«Жизнь вращается вокруг вокзала»
Посчитать количество беженцев в городе стало очень сложно.
«До пандемии мы приходили на вокзал и общались с семьями по их приезду, – рассказывает Кирилл. – У нас есть видеоролик на YouTube, где размещается в том числе информация о нашей организации. Люди сами через WhatsApp-группы передавали эту информацию. Нам могли написать еще будучи на территории Российской Федерации, узнать, кто мы на самом деле, чем можем помочь».
По семье в комнате – стандартная схема.
Сейчас на вокзале никого нет, найти новых людей сложно, пока они сами не выйдут на связь. А выходят, только когда есть проблемы с миграционными органами или не хватает еды. По оценкам правозащитников, сейчас в Бресте около 40 беженцев.
«Вся их жизнь вращается вокруг вокзала, на этом пятачке. Есть отдельные адреса, по которым беженцам сдают жилье: на улицах прямо возле вокзала, на Речице. Редко кто-то живет в других районах города. Людям нужно ездить на попытки каждый день – чем ближе они живут, тем лучше».
Обычно семья снимает не квартиру, а комнату. По семье в комнате – стандартная схема. Комнаты стоят от 20 до 40 рублей в сутки. Условия разные: где-то можно и грибок на стенах увидеть, а где-то среднестатистический комфорт и есть все необходимое. Еще есть хостелы и привокзальные отели, но они значительно дороже. Туда обращаются только если никак не снять квартиру. Да и как разместиться в комнатушке хостела с двумя двухъярусными кроватями большой семье? В квартире условия все-таки лучше.
Стандартная семья – примерно пять человек. Бывают одиночки или один родитель с одним-двумя детьми, но редко. Семьи, как правило, едут молодые, дети маленькие. Редко встречаются люди с детьми старше 15 лет.
Пополнение в Бресте
В одной из семей недавно родился ребенок. Мать и новорожденный получили необходимую медицинскую помощь. По словам женщины, роды прошли легко, метрические документы в порядке.
«Сказали, что к ним три раза на дом приходил участковый доктор, узнавал о состоянии ребенка. Что касается медикаментов, то все есть».
У семьи есть право на получение медпомощи в связи с рождением ребенка. Однако, хотя у нас в стране законодательно регулируется перечень услуг, которые предоставляются иностранным гражданам бесплатно, все равно за некоторые придется платить, если случится, например, серьезное заболевание. Но у семьи другая проблема: по их словам, им поставили запрет на въезд на три года и обязали покинуть территорию Беларуси до 16 июня. Хотя проблем с миграционными органами не было. Этой ситуацией занимаются правозащитники.
Выжить помогают деньги от родственников из-за границы.
Как выживают люди в период вынужденного карантина в чужой стране? У кого-то есть накопления, кому-то переводят деньги из-за границы родственники – те, кто выехал в Европу, и те, кто остался в России. Когда поддержки ждать неоткуда, офис Human Constanta старается помочь продуктами, одеждой, медикаментами. Иногда, если помощь запаздывает, ее оказывают люди, сдающие жилье. До карантина бывало, что они же помогали добираться семьям до вокзала на своем транспорте.
«Мы знакомы с арендодателями, у них есть наши телефоны, они дают их семьям».
«Люди фиксируют на фото, видео следы пыток»
Больше 95% беженцев, проходящих через Брест, – граждане России. Подавляющее большинство – из Чеченской Республики, а также Ингушетии, Дагестана.
«Встречаются беженцы из Казахстана, Кыргызстана, в прошлом году из Сирии ехали, но это единичные случаи. В начале 2020 года был момент, связанный с репрессиями в Таджикистане по отношению к представителям некоммерческих организаций, интеллигенции, оппозиционным активистам. Возрос поток беженцев оттуда. Но это было кратковременное явление. Стабильного потока беженцев из других стран, кроме РФ, нет».
Что заставляет покидать родину? Чаще всего, по словам людей, это преследования. Со стороны представителей власти, милиции низового и более высокого уровня, других людей. Угрозы физической расправой, создание проблем. Есть информация от правозащитных организаций, что на Северном Кавказе, в частности в Чечне, применяются пытки.
«У нас тоже есть определенное количество семей, которые едут потому, что по отношению к ним применялись пытки. Не всегда легко доказать этот факт. Медицинское освидетельствование пыток в Чечне получить достаточно сложно. Но есть люди, которые самостоятельно на фото, видео фиксируют наличие повреждений на теле, следов пыток. И по тому, что они рассказывают: как это происходит, при помощи чего, ты понимаешь, что это достаточно распространенная практика».
Если едет женщина с детьми, то, скорее всего, она – жертва домашнего насилия.
На Кавказе до сих пор распространен принцип кровной мести, и те, кто попадает в поле вражды, скорее всего, не смогут найти защиты от нее на территории РФ. Кто-то выезжает просто по экономическим причинам, но таких не больше нескольких процентов.
Если семья едет с одним родителем, то, скорее всего, это женщина с детьми и, скорее всего, она – жертва домашнего насилия. Это достаточно распространенная причина, но особенно сложная в плане доказательств. У кого-то они есть только на словах, у кого-то находятся видео и фото того, как они обращались за защитой в местные правоохранительные органы.
Некоторые признаются, что врали о причинах бегства, потому что не хотели, чтобы их услышали другие беженцы.
«Узнавали в приехавших на вокзал сотрудников милиции»
Единственная возможность получить статус беженца в Польше – купить билет на поезд до Тересполя и там заявить о своих намерениях. Бывали случаи, когда люди пытались пересечь границу пешком или на автомобиле, но у них просто не принимали заявления. Правозащитники зафиксировали рекордное количество попыток, которое совершила одна семья, прежде чем добиться успеха, – 93.
При собеседовании в пункте пропуска на польской стороне не все называют истинные причины бегства, а иногда после признаются, что врали о своих причинах, потому что не хотели, чтобы их услышали другие беженцы. Проблема в том, что никакой конфиденциальности практически нет.
«Там сидит четыре интервьюера-психолога, есть только шторки. В момент, когда ты замолкаешь, ты слышишь, о чем говорят другие. Поэтому полезна юридическая помощь с нашей стороны: мы помогаем людям заполнять документы, чтобы передать их представителю польской стороны, и он сможет прочитать. Объясняем, с чего лучше заходить на процедуру интервью, какие вещи можно сейчас не говорить, а какие нужно сказать обязательно.
Люди, приезжая в Брест, замечают на вокзале людей из своего селения или региона, начинают друг с другом общаться, и от того, что узнают, они еще больше закрываются. У нас были ситуации, что люди узнавали в приехавших на вокзал сотрудников милиции. И не один человек узнал, подошло семей пять».
В течение двух недель Кирилл оставил контакты «БГ» шести семьям, с которыми общался, но ни одна семья не вышла на связь.
Как помочь беженцам?
В судьбе беженцев участвуют многие брестчане. Кто-то жертвует деньги на работу Human Constanta, кто-то приносит одежду.
«Мы помогаем гуманитарной помощью. У нас не всегда есть возможность помочь продуктами, медикаментами, но одежда есть постоянно.
Мы проводили мастер-классы с детьми в офисе, рисовали, поделки делали. Была детская зона, где дети могли играть. Это форма социализации. Люди живут в основном изолированно, и дети общаются с теми, кто находится с ними в одной квартире. Мы пытались помогать им также обучающими материалами, потому что дети выпадают из образовательной среды, не ходят в школу, в сады».
Сейчас у Human Constanta временно нет офиса. Из-за переезда. Стало затруднительно хранить вещи для гуманитарной помощи. Раньше в офисе находилась одежда, сюда же беженцы могли прийти, выбрать и померить. Теперь есть просто места для хранения, но они не очень функциональны. Однако одежда по-прежнему нужна на перспективу. Люди могут приехать в октябре, когда в Бресте еще плюс 20, а уехать в январе.
Еще один способ помочь – купить продукты, медикаменты и, если нет личных контактов с беженцами, передать правозащитникам. Предварительно можно с ними созвониться, чтобы узнать, что в данный момент нужно.
«Например, памперсы семьям нужны постоянно – детей много, дети маленькие. В плане продуктов у нас есть стандартный пакет. Понятно, что мы не покупаем мясо. У людей в зависимости от религии есть разные запреты. Покупаем в основном крупы, овощи, молочные продукты, яйца, хлеб, чай. Для детей можно купить сладости. Стараемся избегать таких ситуаций, когда приносишь и понимаешь, что это есть не будут. Что касается одежды, то некоторые люди приносят мини-юбки, вещи с открытыми плечами – понимаешь, что их никто не возьмет».
Таким образом, чтобы помочь беженцам, вы можете:
- Сделать пожертвование в адрес правозащитной организации Human Constanta (на сайте подробно описаны все способы);
- Передать продукты, медикаменты, одежду. Связаться с офисом Human Constanta в Бресте можно по телефону (+37529) 37-04-556 или электронной почте bresthc@gmail.com.
Остается ли кто-то из беженцев в Беларуси?
В 2016 году наплыв беженцев из Чечни стал в Бресте гуманитарной проблемой. Брестчане помнят стихийный лагерь у границы. Это было связано с новой политикой Польши по отношению к мигрантам. Мы поинтересовались, остается ли хоть кто-то из них в Беларуси.
Такие случаи есть, но они единичные. В Малоритском районе уже несколько лет живет семья, которой повезло получить поддержку со стороны польских неправительственных организаций и местного сообщества, в том числе директора. Всего в Бресте и Брестском районе есть три такие семьи, известные правозащитникам.
Большой семье остаться в Беларуси довольно сложно. Нужно получить регистрацию, а для этого должно быть сопоставимое по метражу жилое помещение. Обычно это значит, что семье нужно искать дом. А дом, скорее всего, будет в деревне, но в деревне трудно найти работу.
«Люди и так попадают в тяжелое положение, и им еще нужно приложить значительные усилия, чтобы остаться здесь. И опять-таки, люди хотят найти именно защиту — в виде статуса беженца либо дополнительной защиты, а Беларусь не может предоставить ее гражданам России. Формально может, но на практике таких случаев не было. Люди должны держать в уме и взвешивать много факторов, прежде чем решить, остаться здесь или продолжить попытки».
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Подпишитесь на наши новости в Google
