«В СИЗО было лучше — там был воздух и дневной свет»: правозащитник, посидевший в ИВС и СИЗО, рассказал о реалиях

Первый раз правозащитник Роман Кисляк попал в ИВС в 2007 году перед Европейским маршем (акция оппозиции), в котором он планировал участвовать. Изолятор в то время находился в старом деревянном здании бывшего Московского РОВД, где Роман провел чуть больше суток в безразмерной камере.

 

«Это такая камера, где нет кроватей, только деревянный настил, на котором люди спят, как собаки, на полу. Никакого белья, матрасов и постельных принадлежностей не выдавали. Благо что с собой была теплая куртка, ею и накрывался. Из «мебели» в камере – только два ведра: одно для мусора, второе – туалет, куда задержанные справляли нужду в перерывах между двумя походами в обычный туалет – утром и вечером. Не было ни мыльных принадлежностей, ни полотенец.

Но бывали в те времена условия и похуже. Например, в 2005 году у меня были клиенты – члены Союза поляков, которых задержали летом. Тогда в камере была такая парилка, что из-за влажности у людей кожа покрывалась сыпью. К тому ж, в то время нигде в белорусских ИВС не было женского персонала, поэтому женщинам, оказавшимся за решеткой, было еще сложнее переносить эти условия. Они жаловались на оскорбительное отношение и дискриминацию – при поступлении их осматривали мужчины, раздевали, могли ощупать», — рассказывает Роман.

Увидев все своими глазами, правозащитник задался целью добиться человеческих условий содержания в брестском ИВС и вместе с коллегами подал жалобы в прокуратуру и МВД, подключив к освещению проблемы СМИ. И дело сдвинулось с мертвой точки.

Читайте также: «Наши мужчины нами гордятся»: отбывающая срок в ИВС брестчанка передала на свободу оптимистичное письмо

«Проблема была в том, что в ИВС содержались люди, которые обычно не жаловались на условия содержания. И вторая проблема – мы как правозащитники не могли попасть туда, чтобы увидеть условия содержания. Когда нас и других общественных активистов начали задерживать, мы таким образом стали осуществлять «мониторинг» условий.

Наши жалобы возымели эффект. Публикацию в СМИ прочитала депутат Палаты представителей и написала министру внутренних дел запрос, в котором попросила объяснить, почему такие мелкие правонарушители содержатся в таких ужасных условиях. Министр дал команду проверить. После этого в ИВС сделали ремонт, стали выдавать постельное белье, тапочки, мыло», — говорит наш собеседник и добавляет, что с тех времен в Бресте больше нет «безразмерных» камер.

Как правило, изоляторы временного содержания есть во всех РОВД и оборудуются в подвалах. А это — затхлый воздух, отсутствие естественного освещения, холод в межсезонье и сырость. Многие выходят оттуда простуженными. Напоминаем: в ИВС содержатся не насильники, не убийцы, не матерые зэки, а обычные люди, которые отбывают административный арест. Тем парадоксальнее то, что в СИЗО, где содержатся заключенные по уголовным делам, условия содержания гораздо лучше.

Читайте также: «В восьмиместную камеру набили 32 человека»: задержанный правозащитник рассказал о том, что видел в ИВС и СИЗО в Бресте

«В СИЗО я попал в августе этого года. Меня задержали 9 августа, вменили статью 23.34 КоАП Беларуси (Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий) и поместили в ИВС Ленинского РОВД. 11 августа всех содержащихся под арестом по уголовным делам из СИЗО-7 Бреста вывезли в Барановичское СИЗО-6. Таким образом брестское СИЗО освободили для «политических», тех, кто был задержан 9 и 10 августа на акциях протеста в Бресте. В СИЗО свезли задержанных из изоляторов Бреста и соседних районов, так как они уже были переполнены, а власти ожидали 11 числа новую волну манифестаций и соответственно задержаний. В тот день нервы сотрудников были на пределе – они кричали, угрожали, оскорбляли, некоторых били. Очевидно, что руководство МВД дало указание на такую акцию устрашения. Эти дни они воспринимали как бунт, который нужно жестко подавить», — вспоминает Роман.

При транспортировке, по словам правозащитника в автозак «напихали» очень много людей. Было лето. Было жарко. Дышать было нечем.

«Когда привезли, мы стали просить, чтобы открыли двери и окна, но получили в ответ только оскорбления и побои, — продолжает свой рассказ Роман. — В СИЗО я пробыл два дня до суда, на котором судья отпустил меня до следующего заседания, однако милиция решила по-своему — посадили в автозак и обратно отвезли в СИЗО. Это о том, какое у нас правовое или полицейское государство. После второго судебного заседания меня отпустили по-настоящему. В последующем суд признал виновным по статье 23.34 и дал четверо суток, которые я уже отбыл. В нашей восьмиместной камере в СИЗО было 32 человека, спали на полу, но даже так не хватало места, поэтому спали по очереди. Тем не менее в СИЗО было лучше – там были воздух и дневной свет».

Что касается питания, то на него жалуются многие. Дело даже не во вкусовых качествах еды. Особенно трудно приходится тем заключенным, у кого питание имеет какие-то особенности: вегетарианцам, людям с хроническими заболеваниями, придерживающимся специальной диеты.

«Я вегетарианец. Написал заявление, чтобы мне обеспечили вегетарианское питание, но мне просто убирали котлету из тарелки, а то и этим не утруждались. Некоторые заключенные вообще перестают есть казенную еду, питаются из передач», — рассказал Роман.

Читайте также: Правозащитник Роман Кисляк: «Конституция должна ограничивать власть». Пока же в Беларуси ограничиваются права людей

На передачи от родных надеются все и очень их ждут. И потому «пакеты» становятся предметом манипуляций и давления. Правозащитник говорит, что сейчас отношение к «политическим» заключенным стало жестче: «Раньше задержанных по административным делам при поступлении в учреждение и выписке не раздевали полностью догола, как уголовников. Сейчас раздевают. С мая этого года запретили брать с собой в камеру пишущие ручки. Найдут ручку в ИВС, но нет бумаги — не напишешь ни жалобу, ни заявление. Периодически руководство дает команду не брать передачи. Бывает, не пускают адвокатов. Скрывают информацию о местонахождении задержанного от родственников, вообще не сообщают или переводят в другое учреждение и не говорят куда. С точки зрения международного права, это является преступлением и называется насильственным исчезновением. Страдает сильно не только задержанный, но и его близкие, потому что не знают, куда пропал человек. Даже если человек нарушил закон, он имеет право на уважение его человеческого достоинства. Заключенных должны содержать не унижая».

Подобные условия содержания в СИЗО, ИВС и тюрьмах являются жестоким и бесчеловечным обращением, а иногда в отдельных случаях приравниваются к пыткам – действиям, которыми наносится страдание и ущерб здоровью человека, чтобы наказать его. Это нарушает Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (ратифицирована Беларусью в 1987 году).

Читайте также: Правозащитник Роман Кисляк: «Похоже, мы сильно прижали «АйПауэр» и группу компаний ПАК»

«Правозащитный стандарт такой: любое задержание или арест не должно быть общим правилом, а скорее исключением, — поясняет правозащитник. — Людей должны выпускать под залог или иное обязательство о явке в суд или на следствие. К сожалению, задержание и арест у нас — общее правило, цель которого — надавить на заключенных. Еще очень важный момент: когда задерживают женщин, имеющих несовершеннолетних детей, по закону их не имею права арестовывать. Но их специально задерживают в пятницу вечером, чтобы они провели трое суток в ИВС и отказались от своих убеждений. У нас есть такие жалобы, над этим сейчас и работаем. Одно такое дело в данный момент рассматривается в Комитете по правам человека».

Спрашиваем у правозащитника, что становится самым тяжелым испытанием для людей, которые впервые попадают за решетку.

«Каждому сложно по-своему. Кому-то мешает яркий свет, который горит круглосуточно. Бывает, наоборот, он очень слабый, переносимый с трудом. Для кого-то важна гигиена. Отсутствие душа, дырка в полу вместо унитаза, неработающий слив становятся унизительным испытанием. Нужно жаловаться в прокуратуру и МВД. Пусть перед вами не извинятся и не заплатят компенсацию, как в развитых странах, но рано или поздно это должно дать результат и улучшить условия содержания в будущем».