Александр Фридман: Лукашенко и дальше намерен править жестко и с помощью насилия, а не с помощью уговоров

Лукашенко помиловал и освободил 30 политзаключенных. Из 1400. Такими темпами политзаключенных хватит на добрую пятилетку.

Но слишком много тумана вокруг самого процесса, который напускает сам режим Лукашенко.

Зачем освобождают политзаключенных? Связано ли это с президентской кампанией 2025 года? Клюнет ли Запад на очередную обманку?

Поговорили с историком, политическим обозревателем Александром Фридманом.

Вряд ли Лукашенко освободит политзаключенных, которых считает своими личными врагами

— Освобождение 30 политзаключенных для Лукашенко ничего не стоит – речь ведь не идет о массовой амнистии, процесс дозируется  гомеопатическими порциями. А кроме того, его можно использовать в пропагандистских целях, можно преподнести Западу. Естественно, это используют, чтобы внести разлад в среде демократических сил, разжигая дебаты на тему: что мы должны делать, чтобы режим продолжил освобождение политзаключенных?

Лукашенко чувствует свою силу и наслаждается ситуацией. Издеваться ведь можно по-разному: можно пытать людей, а можно издеваться пыткой, освобождая одних и оставляя в заключении других. Возьмем то же интервью Луцкиной (бывшая журналистка БТ, страдающая астмой и онкологическим заболеванием. – БГ): ее слова в сложившейся ситуации абсолютно понятны, но ее слова доставили явное удовольствие тому, кто ее садил, а затем выпускал.

— Является ли частичное освобождение политзаключенных признаком грядущих перемен в Беларуси?

— Никаких изменений во внутренней политике не предвидится – для этого должно происходить что-то более масштабное и серьезное. Пока никаких изменений нет и не предвидится.

Если режим сочтет удачным освобождение первых политзаключенных, тогда станут выпускать больше людей, осужденных к «небольшим» срокам, сокращая количество политзаключенных и продавая это на внешнем рынке как некую либерализацию. Но вряд ли Лукашенко освободит политзаключенных, которых считает своими личными врагами.

Никакой либерализации я не вижу: курс на то, чтобы все живое закатать в асфальт, пока не меняется.

Читайте далее: Васіль Завадскі: Калі з’яўляецца шанец вырвацца з лапаў катаў, ім трэба карыстацца

Политзаключенные для Лукашенко – это не про диалог с обществом

— Связано ли точечное освобождение политзаключенных с президентской кампанией 2025 года?

— Я думаю, освобождение политзаключенных не имеет никакого отношения к президентской кампании, которая, кстати, еще далеко. У Лукашенко нет потребности специально готовиться к этой кампании: все настолько сжато в кулаке, что эту кампанию проведут именно так, как им нужно. Зачем еще утруждать себя какими—то компромиссами с обществом?

— Тогда чем, на ваш взгляд, вызван возможный перенос президентской кампании с лета 2025 года на февраль?

— Я вижу два фактора, по которым выборы могут быть перенесены. Первый фактор связан с войной, с угрозой дальнейшего втягивания Беларуси в войну и необходимостью себя обезопасить. Второй фактор – здоровье Лукашенко. Если мы исходим из того, что у него серьезные проблемы со здоровьем и ему нужно лечиться, сделать свое появление в публичном пространстве более редким, тогда это имеет смысл. Других причин переносить выборы я не вижу.

Конечно, зимой протестовать гораздо сложнее. Но и без переноса ничто не указывает, что в Беларуси возможны протесты.

— Павел Усов считает, что освобождение 900 политзаключенных из 1400 создаст новую реальность. Таким путем Лукашенко навязывает обществу новый социальный контракт, суть которого – общество должно смириться с Лукашенко как с неизбежным злом.

— Я бы не тешил себя иллюзией, что таких сегодня в Беларуси большинство, сегодня люди в Беларуси озабочены своим собственным существованием, а не других. Но людей, пострадавших от режима, которые либо сами, либо их близкие оказались за решеткой, завоевать уже невозможно. Эту прослойку населения режим уже не получит.

Политзаключенные для Лукашенко – это не про диалог с обществом, это вопрос взаимоотношения с Западом и дальнейшего разложения демократических сил. Возможно, Лукашенко не собирается заключать другие социальные контракты, он собирается править и дальше, править жестко и с помощью насилия, а не с помощью уговоров.

Чытайце далей: Пётр Рудкоўскі: Вызваленне палітвязняў коштам санкцый лічу разумнай цаной

Признания не будет

— Действительно ли Лукашенко равнодушен к признанию со стороны Запада?

— А признания Запада не будет. С точки зрения Запада, он российская марионетка. Отношения с Лукашенко полностью завязаны на отношения с Россией: будет потепление с Россией, возможно потепление отношений и с ним.

Если будет продолжаться война в Украине, а Лукашенко нарисует себе 95%, никто не обратит внимания на эту кампанию. Вероятность признания легитимности Лукашенко на Западе снята, причем снята не только Западом, но и самим Лукашенко. Он не доверяет Западу, он считает, что в 2020 году его обманули. Его логика мне представляется так: во второй половине 2015—ых я с вами сближался, улучшал отношения, дружил, существовало неформальное партнерство: вы против меня ничего не делаете, а я не усердствую в помощи России. Думаю, Лукашенко считает, что в 2020 году Запад обманул его, поддержав протесты и требуя передачи власти. С тех пор Запад для него закончился.

Конечно, формальное улучшение отношений возможно, но это не качественный уровень: не приедет госсекретарь США в Минск больше, и не приедут министры иностранных дел Германии. Польши, других стран. Эта история закончилась.

Кстати, я не считаю хорошим, что эта история закончилась. Она может закончиться тем, что Беларусь будет признана частью России, или зоной интересов России. Правда, уже сейчас Лукашенко не воспринимается как самостоятельная фигура.

— Почему аналитики увидели в освобождении политзаключенных сигнал Западу? Стороны разошлись разными курсами…

— Это и есть сигнал Западу. Лукашенко хочет, чтобы его воспринимали как фактор. Поэтому и показывает: я готов с вами говорить – предлагайте свою цену. Это приглашение к торгу.

Но я не думаю, что этот сигнал адресован исключительно Западу. Режим разыгрывает хитроумные комбинации: освободить определенное количество людей, причем именно тех, кого освобождают, это беспроигрышный вариант. На свободу выходят не те люди, которых режим считает опасными и своими врагами. А с другой стороны, освобождение политзаключенных приносит режиму больше пользы (пропагандистская польза, аргумент в разговоре с Западу, шаг по деморализации демократических сил типа а как нам не злить деда, чтобы процесс не прекратился?), чем вреда. Освобождать таких политизаключенных микроскопическими порциями, запуская большую пропагандистскую волну, весьма удачная комбинация для режима.

Чытайце далей: Александр Фридман: Лукашенко досиживает свой срок без легитимности, а политзаключенные понадобятся для торга

Запад принимает к сведению освобождение политзаключенных. Но не политзаключенные для Запада приоритет: если Лукашенко освободит всех политзаключенных, но с территории Беларуси возобновят удары по Украине, то его отношения с Западом никак не улучшатся, наоборот. У Запада другие приоритеты на беларуском направлении: политзаключенные, внутриполитическая ситуация в Беларуси не входят в список приоритетов. Никто не верит, что Лукашенко способен вести себя как самостоятельная фигура и хотя бы немного дистанцироваться от Москвы. До 2020 года такая вера была, но все закончилось.

— То есть, Лукашенко разыгрывает карту политзаключенных для деморализации демократических сил и беларуского общества, для подавления всех надежд на перемены?

— Думаю, что первый приоритет – послать сигнал Западу. И на деморализацию оппозиции. У него власть, у него сила. Когда вы понимаете, что находитесь в его руках, что он вершит вашу судьбу, а никто не приходит на помощь, то волей-неволей придется адаптировать свои поступки под свое поведение. И пропаганда говорит открытым текстом: от поведения Запада и беглых будет зависеть судьба беларусов.

Более того, как я понимаю, все освобожденные находятся под колпаком режима: если я не ошибаюсь, никто из освобожденных в первую и вторую волну Беларусь не покинул. Думаю, что все они живут под наблюдением, а некоторые – и под домашним арестом. А если кто—то пытается сбежать на Запад и что-то рассказать, тогда могут начаться проблемы.