Non-belligerent occupation. При каких условиях и кто может признать Беларусь оккупированной территорией

Кто может дать Беларуси статус оккупированной территории, а не страны-соагрессора?

«Мирового правительства у нас до сих пор нет, — комментирует для «Маланка Медиа» юрист Народного антикризисного управления Михаил Кирилюк. — Признание происходит на уровне каждой страны в отдельности. Это может быть, например, парламент Украины либо парламент Грузии. Законодательные органы ни ЕС, ни США, ни какой-то страны не приняли такого решения. Пока все на стадии того, что Беларусь признана соагрессором, участником вооруженной агрессии России против Украины».

По мнению Кирилюка, для такого признания есть юридические и фактические основания. На территории Беларуси находится российская армия, которая делает все, что хочет и может. Нет никаких признаков того, что у беларуских властей в этом плане есть какая-то самостоятельность. Администрация Лукашенко сотрудничает с Кремлем добровольно, но это свидетельствует только о том, что они ставят свою возможность оставаться у власти выше, чем национальные интересы. 

Единственное, что могло бы говорить против того, что Беларусь оккупированная территория, — если бы большинство беларусов поддерживало агрессию России, если бы это было видно по соцопросам и реальным обстоятельствам. Но этого нет. Наоборот, есть протест тысяч людей, несмотря на крайнюю жестокость репрессий. Россию публично поддерживают единицы, хотя за это можно получить политические очки.

Читайте также: «Не будет ни одного приговора по этому новому закону». Юрист — об угрозе смертной казни рельсовым партизанам

«То, что сейчас происходит сейчас в Беларуси, — это невоенная оккупация, non-belligerent occupation, есть такой отдельный термин в английском праве. Там говорится, что оккупация не обязательно может сопровождаться активными военными действиями либо активным сопротивлением. Это может быть также угроза силой, которую страна восприняла как реалистичную. Потому участие Беларуси в этом вооруженном конфликте может быть истолковано двояко: с одобрения народа Беларуси или против него. Если этого одобрения нет, соответственно, эта территория используется против воли народа Беларуси. Соответственно, никакого другого легального термина, кроме как оккупация, современное право нам предложить не может».

Какие могут быть последствия у такого признания? Если взять дело рельсовых партизан, по которому якобы закончено следствие, то, по мнению юриста, они считались бы участниками национально-освободительного движения. Соответственно международным конвенциям, такие люди должны рассматриваться не как преступники, а как военнопленные. Мотивы и намерения действий в этом случае целиком отличны от преступления. Если человек в мирное время пытается пустить поезд под откос, чтобы, как сказано в статье Уголовного кодекса относительно терроризма, препятствовать политической деятельности кого-то или устрашать население, это квалифицируется как терроризм. Рельсовые партизаны не подходят под это определение. 

Странность беларуского случая в том, что люди в мире привыкли считать политиков, которые действуют, представителями воли народа. В Беларуси такого нет. 

Парадокс еще и в том, что после 2020 года у Лукашенко было больше поддержки в Украине, чем в Беларуси.

Нельзя при этом сказать, что ракеты на Украину летят в соответствии с желанием украинцев, которые считали Лукашенко классным президентом, не будучи в курсе, насколько этот президент нелюбим внутри страны.

Читайте также: «До конца войны про быстрое оформление ВНЖ лучше забыть». Дискриминируют ли беларусов в Украине и что делать с хейтом

Ключевым моментом для международного права здесь является социология поддержки. Большинство беларусов не поддерживает войну, и это единственный бэкграунд для решения о признании оккупации Беларуси. 

Аналитик Игорь Тышкевич считает тезис о том, что Беларусь оккупирована, политическим заявлением, которое имеет смысл в том случае, когда есть субъект, развивающий его дальше. 

«Посмотрите, пожалуйста, как заявляли о полной оккупации стран. Выходит правительство в изгнании и говорит, что наша страна под оккупацией, мы правительство в изгнании, мы берем ответственность за то, то и то, либо освободительную борьбу, либо еще что-то, и вот это наша сфера. Мы делаем то, что можем. Призываем нам помочь. 

В такой схеме идея заявить, что Беларусь под оккупацией, — а в таком случае нужно продолжать логические цепочки: с какого времени, какими силами и т.д. — может быть. Если же просто сказать, что Беларусь под оккупацией, если этого не говорит субъект, а говорит участник политического процесса, который не хочет становиться субъектом с точки зрения противодействия этой оккупации, — в таком случае это просто попытка снять с себя ответственность. В таком случае этот тезис играет на две стороны. Для оппонентов Лукашенко: «мы тут ни при чем, Беларусь оккупирована». И парадокс в том, что если при изменении ситуации Лукашенко, чтобы укрепить свою власть, решит повторить маневр Маннергейма 1944 года, бросив своего союзника, — для него этот тезис тоже, оказывается, очень удобен. Он выходит и говорит: «Ну Беларусь же была под оккупацией. Я ж тут ни причем. Я люблю Украину».

Читайте также: «Критиковать или объединяться?» Большой честный разговор с Павлом Усовым о лидерах демократических сил (часть 2)

Тезис об оккупации, по мнению аналитика, работает только тогда, когда формируется центр сопротивления в любом формате. Субъект должен брать ответственность как за успех, так и за неудачу. Тышкевич задает вопрос, кто из беларуских политических субъектов заявлял, что берет ответственность за полную цепочку формирования, например, беларуских вооруженных подразделений. По его мнению, полк Калиновского, возможно, и не осознавая этого, становится политическим субъектом. У него есть то, что можно «потрогать» — конкретное действие, которого катастрофически не хватает в заявлениях про оккупированную Беларусь. Про оккупацию сможет говорить координирующий орган беларуских добровольцев, воюющих в Украине, если такой будет создан с целью освободить Беларусь, считает эксперт.