Шрайбман — о звонке Меркель: «Пощекотали эго, чтобы он открутил свои же действия назад. Про уступки вряд ли шла речь»

Вечером 15 ноября состоялся разговор между исполняющей обязанности канцлера Германии Ангелой Меркель и Александром Лукашенко. Говорили, естественно, о решении миграционного кризиса на белорусско-польской границе.

«Филин» поинтересовался у политического аналитика Артема Шрайбмана, как этот звонок повлияет на отношения Беларуси и ЕС, кто вышел победителем в данной ситуации и какие пути выхода из кризиса на границе видятся сейчас.

Читайте также: «С режимом Лукашенко вам придется иметь дело, господа оппы и другие»: Лукашенко рассказал о разговоре с Меркель

По мнению Шрайбмана, если цель — заставить Евросоюз разговаривать с Лукашенко, как человеком, который может решать проблемы, созданные им же, то белорусские власти этого добились. Но ему кажется, что власти так узко не рассматривали свои цели. Какого-то смягчения позиций Евросоюза из-за этого звонка не наблюдается.

«И Меркель, и Боррель признали, что от Лукашенко зависит решение этого кризиса, поэтому с ним стоит разговаривать. Приблизительно по этой же логике разговаривают с теми, кто удерживает заложника. И я не думаю, что это означает повышение статуса собеседника. Тем более, что пресс-служба Меркель подчеркнуто назвала Лукашенко всего лишь «господином». Да, Лукашенко продемонстрировал, что может создавать головную боль, которую кроме него самого никто решить не может. Я не уверен, что раньше это кто-то ставил под сомнение», — считает эксперт.

Он бы не вдавался в какие-то панические настроения, что звонок Меркель — это признание, разворот стратегии Евросоюза. Меркель — уходящий политик, у нее большой авторитет, и она им воспользовалась во время переговоров с Лукашенко. Шрайбман считает, что во время звонка речь шла в первую очередь о гуманитарных вопросах.

«Представить, что сейчас Евросоюз отменит свои санкционные пакеты, очень сложно. Может, звонок сработает как возможность для белорусской стороны отъехать в данном вопросе без потери лица. Если бы их вынудили отступать без таких контактов, то это было однозначное полное поражение и унижение, ему надо был разговор — его ему дали. Мне кажется, что ответы надо искать вот в такой «теории игр». Пощекотали эго, чтобы он открутил свои же действия назад. Про реальные уступки вряд ли там шла речь», — уверен аналитик.

Читайте также: «Ангела Меркель несколько раз набирала номер». Антипораженческие комментарии наших экспертов о телефонном разговоре

По его мнению, позиция Лукашенко может меняться. В начале миграционного кризиса он, может, хотел отмены санкций, признания себя, чтобы всех этих мигрантов пропустили на Запад. Но по ходу кризиса Лукашенко начал понимать, что ничего не получается: санкции ужесточаются, позиция ЕС становится более жесткой, России тоже не все нравится, особенно в вопросах риска транзита.

«Еще до этого звонка он стал говорить о путях отступления. Мол, давайте их куда-то вывезем. Импульс, возможно, шел от него самого, что он готов к отступлению. Согласится ли Лукашенко полностью провести всю деэскалацию от одного звонка — увидим. Может быть, ему пообещали не такие жесткие санкции, какими они могли быть», — считает Шрайбман.

Он допускает, что во время разговора Меркель могла поднять вопрос о правах человека и белорусских политзаключенных. Но с другой стороны, позиции Лукашенко и Евросоюза по данному вопросу хорошо известны сторонам, если они говорили только о гуманитарных вопросах и мигрантах, то, может быть, и не было смысла обременять разговор другими темами.

«Тем не менее я допускаю, что поднимался и данный вопрос. Если Лукашенко начинал говорить о санкциях, то ему напоминали, за что они были введены. Но это как подымать на переговорах с Китаем вопрос уйгуров. Все понимают, все недовольны, но от таких разговоров Китай не изменит свою политику. Здесь то же самое. Думаю, для протокола вопрос был поднят. Но у меня впечатление, что Лукашенко на данный момент не готов к уступкам вообще по вопросам внутренней политики», — считает эксперт.

Читайте также: Политолог – о миграционном кризисе: «Извращенный ум Лукашенко и Путина побеждает рациональное мышление европейцев»

Шрайбман порассуждал о путях выхода из миграционного кризиса. Например, есть путь для деэскалации — репатриация усилиями Минска мигрантов в их страны, возможно, с привлечением международных организаций. Это нужно для того, чтобы Минск мог представить все как существенную уступку. Мол, «мы не могли договориться с поляками, но смогли это сделать с более разумными организациями, и теперь они нам оплатят чартеры».

«Мне кажется, что все к этому шло. Польша вообще не собиралась уступать. Такое впечатление, что польским властям до рассуждений правозащитников нет никакого дела. Сегодняшняя польская власть — это худший из возможных визави в вопросе надавить на них через моральные страдания беженцев. И антимигрантская политика польских властей пошла им на пользу, рейтинги стали расти», — отмечает аналитик.

По его словам, сейчас вопрос в том, как это решение будет оформляться белорусскими властями и как много времени это займет, понадобятся ли для этого еще жертвы? Главное сейчас — это красивая упаковка для Минска в вопросе отступления.

Читайте также: Латынина: «Главная ошибка Путина и Лукашенко — они все время путали наглость с силой и отмороженность с могуществом»

По его мнению, победителем из этой ситуации вышел Кремль. Если с Лукашенко говорят по мигрантам, то это не значит, что будут говорить и по другим темам. Разрешится кризис на границе, и отношения опять вернутся в ту же фазу, где были раньше, только еще с пятым пакетом санкций наверху.

«Я не вижу, что Минск заработал что-то, кроме возможности на внутреннюю аудиторию представить это как «моральную победу». По большому счету это все. Победителем вышла не Беларусь или Евросоюз, а только Кремль. Беларусь погружается в еще большую изоляцию — это им всегда приятно», — считает Шрайбман.

По его словам, сейчас страдают Литва и Польша, которые воспринимаются как самые русофобские страны. После вмешательства Владимира Путина наладился прямой диалог. Он может презентовать себя как медиатор и миротворец. Кругом победы, а реальных финансовых потерь Россия не понесла.

Читайте также: Белорусский политический режим меняет образ «миротворца» на роль «войнотворца». Чем это грозит всем нам?