Белорусская экспансия: «Нас пытались выбросить из Беларуси, но сейчас мы повсюду». Культуролог — о нации и эмиграции

Из-за репрессий в Беларуси и массовой эмиграции белорусов культурное поле в стране не стало выжженным, считает культуролог и блогер Максим Жбанков. Об этом он рассказал неугодной властям радиостанции.

— Я думаю, что это абсолютно неправда, потому что есть независимое кино, невероятное количество новых музыкальных проектов. Я вижу, как многие из музыкантов просто пытаются лихорадочно нащупать какие-то новые коды для новой действительности. Это поиск — это невероятно красивая штука. Вижу, что сейчас происходит в литературе, какая сильная критическая масса складывается в кругу белорусских авторов. Посмотрите, как сейчас работает Бахаревич и многие другие. 

Культура — она как «Погоня»: ее «не спыніць, не стрымаць».

Нельзя запретить быть талантливым. Нельзя запретить, чтобы тебе было больно, если больно.

Эмиграция — один из главных поводов для выяснения отношений между белорусами в соцсетях. «Вы уехали, вы предатели» или «Вы остались и ничего не делаете». Почему нам так сложно принять выбор другого?

— Во-первых, белорусы традиционно считается разделенными на партизанские группы. Как говорил Андрей Хаданович, два белоруса — это партизанский отряд, а три белоруса — это партизанский отряд с предателем. Это не обвинение. Это существование в формате «архипелага Беларусь», как говорил Валентин Акудович, действительно нас разделяет. Возможно, главное достижение 2020 было в том, что это разделение на какое-то время куда-то исчезло. Оно пропало благодаря сильной волне эмоциональной солидарности. Но вопрос с эмоциями в том, что они — ненадежный советник и никакой руководитель. Мы пережили эту волну митингового, уличного единства, а потом начались — точнее, возобновились — личные истории. Хорошо, я выхожу на митинг, меня увольняют с работы — и что дальше? И кто дальше? Какая страна меня ждет? 

За каждым, кто выходил или не выходил на улицу, есть семья, родные, своя история, свои сентиментальные линки, своя реальность, свой город. Этого всего, если уезжаешь, ты лишаешься. Тут появляется ситуация страшного психологического дискомфорта. В этой ситуации, как я вижу, очень легко найти виноватых. Сказать: «Вот, Тихановская плохо боролась за наше будущее» или: «Неправильно написали медийщики, и за это их выдавили из страны, и правильно сделали, потому что зачем они раскачивают лодку», и так далее. Либо действительно это разделение: они уехали — они виноваты, они остались — они виноваты. Нет здесь виноватых и нет победителей. Пока. Мы все делаем то, что можем. Самое главное — не терять голову, не искать виноватых, а делать свое в пределах своих возможностей.

Читайте также: Черный год независимой журналистики. Борис Горецкий: «Абсолютно все коллеги продолжают жить белорусской повесткой»

Как эмиграция влияет на формирование нации?

— Мне трудно говорить за всех деятелей культуры, которые остаются в стране или за ее пределами. Но в любом случае мне кажется, что сейчас у нас нет никаких вождей. Та мощь, с которой мы все пытаемся решать, каким быть и где быть в этой ситуации, то, что у нас иногда получается быть креативными и эффективными — это школа прочности, школа мужества. Ведь так закаляется сталь, так закаляется нация. В ситуации нашей вынужденной мобильности, новой волны эмиграции и разделения на тех, кто уехал, а кто нет, — важно понять, что это географическое разделение не должно вызывать разделения ментального. Независимо от географии, мы и есть страна. Страна — это не география, это та культурная традиция, от которой нам не избавиться, где бы мы ни были.

Культуролог добавляет, что не видит проблемы в разобщении белорусов: тех, кто уехал, с теми, кто остался в стране:

— Насколько я знаю, многие из культурных деятелей, кто остались в Беларуси, продолжают работать. То, что некоторые не в Беларуси, не отрицает их белорусскости. Это бэд ньюз для государства, ведь то, что они пытались выбросить из Беларуси «опасные элементы», оказалось белорусской экспансией, потому что сейчас мы повсюду. Вещей, которые нас объединяют, гораздо больше, чем тех, что разъединяют.

Читайте также: Агрессия, «бульбасрач», поиск выхода для эмоций. Что происходит с белорусами после выборов?

По мнению Жбанкова, самое время отходить от эмоций и начинать креативить. Это — лучшее лекарство от пессимизма.

— Мы, конечно, все больные. Это я говорю не как оскорбление, а как констатацию факта. С одной стороны, это ситуация очень сильного сопротивления, когда фактически большинство нации знает, кого оно и чего оно не хочет. И в ситуации, когда не знаешь, что нужно делать, градус несогласия, безусловно, высок. Другое дело, хватит ли этого, чтобы существовать дальше. Эмоции качаются из одной стороны в другую. И если мы говорим о нашем народном восстании, то очевидно, что оно начиналось с чистых эмоций. И также известно, что на искренних эмоциях не побеждают. Через эмоции нужно переступать, чтобы потом работать технически. Тогда начинается совсем другая история: нет времени на уныние и отчаяние. Нет быстрорастворимого пессимизма.