«Дети были первым, чем мне угрожали силовики». Как жительница Иваново отсидела в ИВС и сбежала с тремя детьми в Польшу

Утром 13 июля 2022 года в Иваново прошла волна обысков и задержаний. Избиения, пытки, разгром в домах, выстрелы и угрозы — то, с чем столкнулись восемь задержанных местных жителей в тот день. Известно, что в «рейде» участвовали две группы — из Бреста и Минска. Столичные силовики были более жесткими — именно один из них выстрелил в собаку местной активистки Елены Пуцыкович, которая, кстати, уже тоже покинула Беларусь.

Одна из восьми задержанных в тот день — Марина Киевец. В этом материале мы подробно рассказывали, как Марину обыскивали, задерживали, допрашивали и судили. С тех пор о ней ничего не было известно.

На днях «Еврорадио» поговорило с Мариной. Выяснилось, что еще осенью она переехала с детьми в Варшаву. Сейчас семья живет в Белостоке. Женщина подробно рассказала изданию историю своей борьбы в Беларуси и бегства. Мы перепечатываем этот текст.

Читайте также: Выстрел в собаку, избиения, угрозы сексуального насилия: Подробности зверств силовиков во время «облавы» в Иваново

«Говорили, что отправят детей по разным детдомам, чтобы мне сложнее было их навещать»

Младший сын Марины Киевец Егор иногда спрашивает: мама, а у нас в Беларуси еще есть «омонкусы и губопкусы»? Марина отвечает: да, есть.

«Ясно, значит, там все еще война», — замечает пятилетний Егор.

Он видел детей, которые бежали от настоящей войны. Три месяца он жил с ними в одном доме — шелтере, который принимает и украинских беженцев, и беларусов, спасающихся от репрессий. Егор думает, что в Беларуси тоже война — иначе почему тогда, в июле, маму куда-то забрали и несколько дней не отпускали домой?

«Дети были первым, чем мне угрожали силовики. Они говорили, что заберут их, что дети будут жить в разных детдомах — чтобы мне было сложнее их посещать. Наличие у детей отца, бабушек, дедушек никого не интересовало. Для меня было не так страшно, что посадят меня саму — страшно было, что дети попадут в детский дом», — говорит Марина.

Год назад Егор, Саша и Дима представляли, как обустроят свои комнаты. У каждого наконец-то должна была появиться своя комната! Марина с мужем делали ремонт в доме и планировали выделить для мальчишек целый этаж. Но отдельных комнат у ребят нет до сих пор — прожив три месяца в шелтере, семья переехала в обычную квартиру в Белостоке.

Марина уехала из Беларуси осенью — и с тех пор больше не видела близких. Она даже не может позволить себе общаться с друзьями. В маленьком городке такие люди, как Марина, «радиоактивны» — общение с ними может плохо сказаться на друзьях.

«Для них это опасно. Их могут просто уволить. А я прекрасно знаю, что если их уволят, работу в Иваново они уже не найдут. У всех дети. У всех семьи. Им нужно как-то жить. Я знаю, что некоторых моих знакомых до сих пор дергают. Только потому, что мы были друзьями. Всего только за один факт дружбы со мной. Жизнь в маленьких городах потому и тяжелее: мы знаем, кто с кем дружит», — рассказывает женщина.

Поэтому когда Марина вышла из ИВС, она получила не много слов поддержки. Большинство знакомых отшучивались.

«Ой, я слышал, ты сидела. Ну что, живая, здоровая?» Вот в такой манере. Помощи мне никто не предлагал. Мне кажется, просто боялись. Все друг друга знают. Чем обернется твое предложение помочь? Вот этого не знает никто», — объясняет беларуска.

Читайте также: «Тебе п***а. Я тебе зашью матку». Жительница Иваново рассказала чудовищную историю преследования милиционерами ее семьи

«Отвезем в Брест и сядешь ты, Марина, на бутылку»

Обыск в доме Марины проводили сотрудники брестского ГУБОПиК. Обыск был «чистым» — так силовики называют погром.

«Потом меня повезли в ивановское РОВД. Всю дорогу они обсуждали, что со мной делать. Отправить в Брест? Оставить в Иваново? В какой-то момент они включили в машине песню. Я слышала ее впервые. Это было жутко.

Там были фразы «ее искусали собаки, ее голова была в муравейнике». И все это — под комментарии, куда лучше меня отвезти. Это была мера психологического воздействия — я не ожидала такого. Тогда подумала, что лучше бы меня оставили в Иваново. Только не в Брест», — вспоминает жительница Иваново.

В РОВД Марину допрашивали около четырех часов, но она победила — так и не передала силовикам пароль от Телеграма. Им это не понравилось.

«И мне в глаза сказали: «Марина, мы по тебе конкретно пройдемся, будешь сидеть на сутках и выйдешь уже в сентябре. Вернешься домой, наведешь порядок — и тут мы придем за тобой еще раз. Заберем с собой и сядешь ты, Марина, на бутылку». Все это говорилось в присутствии нашего участкового. Он мне позже сказал: «Марина, эти парни слов на ветер не бросают», — рассказывает женщина.

У Марины трое детей, а это значит, что ее должны были отпустить через три часа после задержания. Силовики решили, что «дети с отцом», поэтому они могут проигнорировать закон, и Марину отправили в ивановский изолятор.

Ее судили за три репоста. Но в РОВД решили оформить каждый из них в отдельное дело, чтобы подольше держать многодетную маму в ИВС.

Читайте также: «Дочка внутри не шевелилась». История брестчанки, которая на седьмом месяце убежала в Украину через леса и болота

«Ну что, живая, здоровая?»

«Условия были, как у политических. На все вопросы отвечали: «Вы же политические, вам нельзя». Прогулки нам были «не положены». Зато положены были досмотры по несколько раз в день. Передачи тоже «не положены». В первый же вечер родители принесли мне теплые вещи, потому что меня забрали в том, в чем я была при обыске. Вещи мне передали уже ближе ко второму суду», — говорит беларуска.

В первый день в изоляторе Марину не кормили. Ее привели в камеру только к пяти часам вечера, и порцию на нее заказать не успели. Так что только на второй день Марина узнала, что есть то, чем кормят заключенных, невозможно.

«Еду привозили из ивановского ресторана. Но выглядела она так, как будто все объедки бросили в одну кастрюлю, перемешали, посолили — и отправили нам, чтобы доедали. Думаете, я преувеличиваю? Я преуменьшаю. Я не смогла это есть.

Поесть можно было только в обед, и обед всегда был одинаковый. Суп — щи, и молодая картошка с котлетой. Обычно картошку с котлетой мы не доедали, оставляли на вечер, чтобы не есть то, что они за день насобирали из объедков в общий котел», — объясняет Марина.

Читайте также: Нередко кричали «Слава Україні!»: Житель Барановичей отсидел в ИВС и рассказал, как силовики относятся к войне

«На работе ведь нужно работать, а тут можно просто змагарку Марину закрыть на сутки»

Когда начались протесты, в Иваново только-только сменился участковый. Он ходил на суды над протестующими, и Марина знала его в лицо. А участковый знал, что Марина работает инженером, что у нее трое детей.

Марине казалось, у участкового долго не складывалась картинка происходящего: задержанные никак не подпадали под описание «протестунов». Вместо обещанных пропагандой наркоманов и проституток — многодетная мама, инженер Марина Киевец. Не сходится.

В Иваново живет чуть больше 16 тысяч человек. Марина знает в городе многих, а вот милицию не знала до 2020 года.

«Знала только, что есть какая-то милиция, что кто-то там работает. А с 20-го узнала всех участковых. Ко мне ходили как на работу. Помню, я спросила одного из них: «А чего вы по двое ходите?» Он сказал: «А вдруг вы нас лопатой прибьете и прикопаете на участке?», — вспоминает жительница Иваново.

«Еврорадио» спрашивает Марину, почему люди не уходят из структуры. И особенно — в маленьком Иваново, где все друг друга знают, а стало быть знают и о методах работы милиции с «политическими».

«А я не знаю. Не вижу этому рациональных объяснений. Зарплата там не низкая — выше, чем в колхозе, но инженер может заработать и больше. Может, они просто не умеют работать? На работе ведь нужно работать, а тут можно просто змагарку Марину закрыть на сутки. Как это работает изнутри, я не знаю. И кто в наше время может работать в беларуской милиции — не знаю тоже», — размышляет беларуска.

Читайте также: «Его избивали». Рассказываем, что известно о брестчанине, который вскрыл себе вены при экстрадиции в аэропорту Сочи

«Марина, чего тебе не хватает? Чего ты добиваешься? Тебя же уволят!»

Что о задержании Марины думают люди в Иваново? Никто в открытую об этом не говорит.

«Люди очень запуганы. У них есть пример: по мне прошлись, как бетонным катком», — замечает женщина.

У нее была работа, должность, дом, устроенные дети. Идеолог на работе все спрашивала: «Марина, чего тебе не хватает? Чего ты добиваешься? Тебя же уволят!» Они просто не понимали, чего может не хватать. Для них любое инакомыслие — что-то ненормальное.

«Увольняли меня долго и тяжело. Все коллеги это видели. Все знали, что меня прессуют. Это проходило в открытой форме, и я не скрывала: да, начальство ищет повод, но я буду работать, пока могу. Облегчать им жизнь, соглашаться на «увольнение по собственному желанию» я не собиралась. Мне нужна была работа. У меня трое детей. И я работала, пока могла», — рассказывает жительница Иваново.

А потом Марину, которая семь лет проработала в ЖКХ, уволили с должности начальника лаборатории. И она не смогла найти работу даже в такси.

«В маленьком городе рука руку моет. Начальнику такси позвонили из Следственного комитета. Ему сказали: возьмешь ее на работу — будут проблемы. Мой потенциальный работодатель сказал: Марина, извини, у всех людей, с которыми я работаю, будут проблемы, если я тебя найму. И так даже путь в такси оказался для меня закрытым. Не государственная организация, не предприятие, не какая-то высокая должность — просто работа в такси», — отмечает беларуска.

Читайте также: Брестчанин, осужденный по делу Зельцера: «Лучше бы мне руки вывернули, чтобы я не взял телефон…»

«Как я могла остаться в стороне, если одно фото могло спасти чью-то жизнь?»

Силовики не смогли заставить Марину передать им пароль от Телеграм. Если бы смогли, нашли бы в нем не только три репоста с «Зеркала» и «Белсата», но и фотографии военной техники. Марина пересылала эти снимки всем, кому могла.

«Я не могла оставаться в стороне, когда началась война. Когда думала, что эти фотографии могут спасти чьи-то жизни, что могу успеть кого-то предупредить — как я могла оставаться в стороне? Но я также понимала, что если эти снимки найдут, я сяду надолго», — рассуждает жительница Иваново.

Поэтому сразу после освобождения из ИВС Марина занялась визами. Ей быстро ответили из Беларуского дома в Варшаве. Но для Марины время тянулось долго. Каждый день она ждала, что за ней снова приедут. И заберут в Брест.

«Только когда пересекла границу, я выдохнула. Я свободна», — признается женщина.

Читайте также: Политолог: Зачистка активистов в Брестской области связана с переходом беларуского пограничника на сторону Украины

«Сын рыдал и спрашивал: мама, мы будем жить в Польше, пока мне не исполнится 18 лет?»

Марина не сразу сказала детям, что они едут в Польшу. Младшие думали, что мама везет их в литовский санаторий.

Муж Марины тоже думал, что она увозит детей в санаторий — поэтому и дал разрешение на выезд сыновей. Уже позже она рассказала ему, что в ближайшее время вернуться не сможет.

Когда Марину выпустили из ИВС, муж встретил ее с цветами. Но самая тяжелая часть личной истории Марины и ее мужа осталась за кадром. Слова поддержки супруга тогда хотелось услышать больше, чем получить запрещенные «для политических» передачи с теплыми вещами, но таких слов Марина в тот день не услышала.

Когда бус пересек беларускую границу, она рассказала сыновьям, куда они едут на самом деле. Средний — десятилетний Саша — расплакался.

«Он плакал и спрашивал: мама, мы что, будем жить в Польше, пока мне не исполнится 18 лет? Он знает, что в 18 лет его уже никто не сможет у меня забрать», — говорит Марина.

* * *

В те дни Марину поддержали самые близкие. Не словами — она, к примеру, никогда не обсуждала политику с родителями. И родители ничего не говорили «про политику». Просто приехали и забрали детей, когда это было нужно. А потом просто передали теплые вещи в изолятор, просто помогли с ремонтом.

Мы рассказываем Марине, что «Еврорадио» можно слушать на Полесье — в Пинске и Столине — на настоящих FM-волнах (107,5). А на случай, если эту статью прочитают и в родном Иваново, предлагаем Марине обратиться к соседям, друзьям и близким, чьи слова поддержки ей особенно хотелось бы услышать сейчас в Белостоке.

«Знаете, я не могу ответить на этот вопрос. Я смогла уехать. И, наверное, это я должна выразить слова поддержки тем, кто остался. Вясна прыйдзе. Беларусь будзе вольнай і наша возьме», — говорит Марина.

Читайте также: Усов про приграничный «хапун»: «Стоит напомнить, что Россия в Украине начинает очередную волну наступления»