Эмигрировавший в Польшу брестчанин Виктор Климус: «Даже сидеть в подполье и что-то делать стало практически невозможно»

В середине февраля директор культурного центра «Грунтоўня», общественный активист из Бреста Виктор Климус, который является фигурантом так называемого «хороводного дела», сообщил, что уехал из Беларуси.

«Пры ўсіх мінусах эміграцыі, прасторы для манёўра ў Беларусі на дадзены момант не засталося зусім. Сядзець не хачу. Мой парваны пашпарт зараз не зменіць нічога, нажаль. Таму прабачце і не судзіце строга», – написал он у себя на странице в соцсети.

«Брестская газета» поговорила с Виктором о том, что предшествовало отъезду, как он уезжал, где сейчас, чем занимается и планирует ли вернуться.

Виктор Климус говорит, что предчувствие того, что его будут задерживать, появилось еще в августе прошлого года и до отъезда из Беларуси не исчезало. Начиная с 16 августа Виктор с коллегами начали организовывать музыкальное сопровождение для протестных акций, в том числе и возле проходных заводов, работники которых пытались бастовать, делать мероприятия в формате свободного микрофона на площади Ленина.

«Бо музыка музыкай, але асноўная ідэя была ў тым, каб даць людзям магчымасць выказвацца і чуць адзін аднога, самаарганізоўвацца на месцы», — говорит политэмигрант.

Читайте также: Ігар Бараноўскі: «Салідарнасць – гэта самае галоўнае, што мы атрымалі за гэтае лета»

Уже 20 августа его попытались задержать во дворах на подступах к площади, но людям удалось отбить аппаратуру и не дать задержать Климуса.

Машину забрали на следующий день. Примерно полдня ждали, что появится Виктор, звонили родственникам (телефон Климуса был выключен), говорили, что авто припарковано не по правилам и если владелец ее не перегонит, то вызовут эвакуатор. Виктор говорит, что это вранье — машина была припарковано нормально, тому есть фотоподтверждение. Когда поняли, что Климус не появится, на следующий день пригнали эвакуатор и утащили автомобиль на территорию РОВД.

«Пасля гэтага я зразумеў: не ўзялі каля плошчы, значыць, будуць шукаць у хаце па месцы жыхарства ці ў іншых месцах. З таго моманту яны і пачалі перыядычна прыходзіць, слаць нейкія павесткі, пільнаваць пад хатай. Зразумела, па месцу жыхарства я з’яўляўся як мага радзей, пасля наогул не з’яўляўся», — рассказывает брестчанин. Мобильный телефон он отключил – Виктор предполагает, что видимо поэтому его не нашли.

По словам Виктора, сначала его искали просто милиционеры из РОВД – видимо, речь шла об административном деле. Начиная примерно с конца сентября (тогда уже было возбуждено уголовное дело о массовых беспорядках за хоровод на перекрестке – прим. ред.) к нему начали наведываться и следователи. Они приходили и к родственникам и не скрывали, что речь идет об уголовном деле.

«Калі хадзілі вялікія маршы, было музычанае суправаджэнне, партатыўныя калонкі. Адну з іх арганізоўваў і насіў я. Я так разумею, што на гэта звярталі ўвагу, таму што я некалькі разоў патрапляў у кадры, у тым ліку, на тыя, што хадзілі ў сеціве», — поясняет наш собеседник.

С милицией Виктор Климус общался только через адвоката: «Я спрабаваў забраць канфіскаваную машыну, якая дагэтуль стаіць на тэрыторыі РАУСа і на якую мяне спрабавалі выманіць: маўляў, прыйдзі, забірай, усё аддадзім. Але толькі не адвакату, не прадстаўнікам, толькі асабіста, што незаконна. Па-першае, канфіскаванае аўто павінна знаходзіцца на штрафстаянцы, а не ў РАУСе, па-другое, забраць можа любы чалавек з давераннасцю, што я безвынікова аспрэчваю чацвёрты ці пяты месяц».

Мужчина признается, что готовился к отъезду, поскольку понимал, что рано или поздно придется выбирать – или эмиграция, или неволя. Но до последнего не хотел покидать страну: верил, что будет перелом ситуации в пользу протестующих, что правовой беспредел прекратится и до всех не доберутся. Однако этого не произошло. Когда в середине ноября к нему в квартиру, где самого Виктора не было, пришли с обыском, напугали жену и дочку, супруги решили — пора. В конце 2020 года они уехали из Беларуси: жена с дочкой пересекли границу официально и спокойно, а вот Виктор, который выезжал отдельно от них, об этом приключении предпочитает не рассказывать. Во всяком случае пока.

«Не хачу агучваць гэты маршрут і тых людзей, якія дапамагалі. Па-першае, гэта небяспечна, па-другое, гэты шлях, магчыма, спатрэбіцца каму-небудзь яшчэ, — поясняет свою позицию Климус. — Я разумеў, што нават без афіцыйнага вышуку на мяжы мяне хутчэй за ўсё будуць затрымліваць, што будуць ў іх нейкія пазнакі ад міліцыі, што мяне шукаюць. Там да Варшавы давялося ехаць абхаднымі пуцямі: дарогай, значна даўжэйшай чым звычайна. Але ў выніку ўсё атрымалася».

О своей эмиграции Виктор сообщил лишь спустя несколько месяцев. Объясняет он это тем, что, во-первых, сначала хотелось осмотреться. Во-вторых, мужчина знал, что его продолжают искать и решил, что пусть лучше силовики тратят силы на его поиски — все равно не найдут — чем придут к кому-нибудь другому.

По словам брестчанина, в бытовом плане переезд для его семьи не был сложным. На первых порах его с семьей, как и обещали, приютили, потом он нашел съемное жилье. А вот психологически было сложнее.

«Я – аптыміст. Я перакананы, што ў Беларусі ўсё будзе добра і ўсё будзе наладжвацца, рана ці позна. Не вельмі хацелася з’язджаць, але… Я ацэньваю нейкую сваю персанальную эфектыўнасць: чым я магу дапамагчы Беларусі ў тых працэсах макісмальна эфектыўна. Калі яшчэ ў кастрычніку-лістападзе, нават хаваючыся ад міліцыі, нават у падполлі можна было выходзіць, удзельнічаць у нейкіх ці агульных маршах, ці дваравых, ці іншых мерапрыемствах і проста выкарыстоўваць нейкія свае веды, рэсурсы для таго, каб была двіжуха, то далей я проста разумеў, што мяне ўжо ведаюць у твар, — вспоминает Виктор. — Адзін раз пасля аднаго з маршаў я па індывіуальнай праграме бегаў ад амапаўцаў, калі адзін з ціхароў проста мяне вылічыў і ткнуў пальцам — затрымліваць. Зразумела, што прастора для манёўраў у Беларусі звужалася вельмі моцна. Я разумею, што з турмы магу зрабіць яшчэ менш, чым з эміграцыі. І нават сядзець у падполлі і нешта рабіць стала практычна немагчымым. Таму я прыняў рашэнне ад’ехаць на больш бяспечную адлегласць і папрацаваць тут».

Читайте также: Большинство переехавших во Львов белорусов — айтишники. Как помогает сбежавшим от репрессий Белорусский кризисный центр

Брестчанин отмечает, что даже тот, кто приехал в Польшу абсолютно неподготовленным, не скитается по улицам, не зная куда податься. Поляки и не только поляки очень доброжелательно относятся к белорусам – очень помогают диаспоры, фонды, которые целенаправленно работают с теми, кому пришлось бежать из Беларуси.

«Ім я таксама вельмі ўдзячны. Зразумела, што пасля першага месяца-двух трэба станавіцца самастойным, шукаць працу. У меня першы адапцыйны перыяд прайшоў вельмі лёгка, з вялікай падтрымкай, дзякуй усім, хто быў побач. Няма адчування, што ты тут — лішні чалавек, — говорит Климус. — Тут трошкі цяжкавата ў плане абмежаванняў з-за каранавіруса – у нас усё ж такі больш свабодна ў гэтым плане. Гэта, мабыць, самы цяжкі момант».

В январе четырехлетняя дочь Виктора пошла в варшавский детский сад. Мужчина поясняет, что этот вопрос решился буквально за день: говорящая на польском коллега позвонила в отдел по образованию, пояснила ситуацию и спросила, может ли ребенок из Беларуси претендовать на место в столичном саду и на каких условиях. Оказалось, что если родители находятся в Польше легально, то их дети имеют те же права на образование, что и польские.

«Пытанне стаяла толькі ці будзе вольнае месца па месцы жыхарства. Знайшлося месца ў нашым мікрараёне, якое горад аплочвае. Адзінае, што гэта не самы бліжэйшы садок, хвілін 20-30 трэба да яго дабірацца, але з улікам таго, што гэта Варшава, адлегласць не такая і вялікая».

Мы не могли не спросить у Виктора, что теперь с его детищами — «Грунтоўняй» и приложением reBrest (приложение с дополненной реальностью о Бресте, которое поможет увидеть город, которого уже давно нет – прим. ред.), которое команда Климуса создала и запустила 2019 году. К сожалению, reBrest сейчас «лежит» — в последнее время у команды не было возможности ни поддерживать хостинг, ни администрировать приложение. Но оно не пропало: «Я думаю, калі будуць вольныя рукі reBrest мы падымем і будзем развіваць далей. Гэта можна рабіць незалежна ад месца, дзе ты знаходзішся».

Что касается «Грунтоўні», то как культурное пространство, как краундфанд-кафе оно закрылось еще в сентябре прошлого года.

«Я не хачу сказаць, што там знікла ўсё. Засталіся і рэсурсы, і сувязі, і людзі, якія ўмеюць і хочуць арганізоўваць нейкія культурныя мерапрыемствы на базе тых рэсурсаў, якія былі ў нас на базе фізічнай пляцоўкі, — говорит Віктор. — Мы з калегамі абвесцілі праграму падтрымкі культурных і грамадскіх мерапрыемстваў у Берасці, і калі нехта хоча правесці нейкае мерапрыемства, але не хапае, напрыклад, той жа музычнай апаратуры ці праектара, мы можам дапамагчы. Фізічна прасторы няма, і гэта, канешне, вельмі вялікі мінус для Берасця, але ж галоўнае — людзі, той сацыяльны капітал, які ёсць. І я думаю, гэта тое, што ў нас не забяруць».

По словам брестчанина, среди тех людей, которые переехали, например, в Варшаву, очень много таких, которые не хотят отдаляться от Беларуси. Как правило, у них огромный лидерский, организаторский потенциал, который важно использовать для скорейшего наступления перемен: «Я спадзяюся, што ў наш час, калі мы жывем у інфармацыйнай прасторы, нават з-за мяжы можна рабіць шмат чаго карыснага і цікавага для Беларусі. Пра канкрэтыку я магу сказаць трохі пазней».

Что касается работы, то тут пока все непросто.

«Я працую на сябе. Такія праекты як «Грунтоўня» ці reBrest — гэта мая асноўная дзейнасць, якая прыносіла прыбытак. І запусціць нешта падобнае на новым месцы за два месяцы нерэальна, — говорит брестчанин. — Але ж і сказаць, што сяджу без працы, я таксама не магу — рыхтуюся, планую, шукаю партнёраў… Пакуль лакдаўн з працай у Польшчы рэальна цяжка. І з наёмнай, і з ўласнымі праектамі. Але з тых, каго ведаю, ніхто не галадае і не валацужыць. Калі ёсць рукі ці галава, жыць тут можна без праблем».

На вопрос о том, планирует ли возвращаться в Беларусь, Виктор отвечает: как только – так сразу: «Я не бачу сябе ў іншай краіне. Вярнуся як толькі зразумею, што ў Беларусі я больш патрэбны і змагу зрабіць больш у Беларусі, а не прыехаць і адразу сесці. Для мяне гэтае пытанне вырашанае – я буду вяртацца, як толькі будзе такая магчымасць».

Читайте также: Что делать белорусам, которые хотят уехать в Польшу? Ответы на популярные вопросы (справка)