«Искупаю вину за участие Беларуси в войне»: Как брестчанка в гуманитарном центре помогает беженцам переехать в Испанию

Брестчанка Мария Ивачева с августа 2020 года живет вместе со своей семьей в Варшаве. О причинах переезда и жизни в новом городе мы рассказывали здесь. В феврале Мария оплатила курсы по дизайну интерьеров, а к учебе планировала приступить в марте.

24 февраля в ее планы вмешалась война в Украине, которую развязала Россия. Брестчанка поняла, что не может со стороны наблюдать за происходящим. У нее появилось чувство вины за то, что Лукашенко втянул Беларусь в войну против Украины. С понедельника 28 февраля Мария начала работать волонтером в детском центре, а еще через некоторое время случайно оказалось в Гуманитарном центре PTAK и помогла зарегистрировать беженцев на автобусы в Испанию. С тех пор она работает там волонтером-переводчиком.

О крупнейшем в Европе Гуманитарном центре для беженцев PTAK мы уже рассказывали. К слову, там волонтерит не только Мария, но и ее отец, известный в Бресте уличный музыкант Александр Ивачев. Он играет на синтезаторе для детей и взрослых, дает короткие уроки музыки всем желающим и общается с беженцами, а также подсказывает, куда им надо обратиться, чтобы решить свои проблемы.

Читайте также: Голос из прекрасного далёка. Рассказываем, как брестчанин волонтерит в крупнейшем в Европе центре для беженцев

Как Мария оказалась в Гуманитарном центре и стала волонтером-переводчиком

В середине марта с Марией связалась подруга из Испании. Они знакомы со времен университета, вместе учились на инязе в Минске. Она объяснила, что из Гранады в Варшаву едут два автобуса, чтобы забрать беженцев в Испанию. Нужно было помочь водителям, которые не говорят по-русски, оформить данные людей и посадить их в автобусы.

Когда водители добрались до Гуманитарного центра PTAK, то позвонили Марии и попросили ее подъехать. Брестчанка на время стала переводчиком, помогла им с оформлением беженцев и посадкой их в автобус. Тут к ней подошли испанцы из организации Bomberos Sin Fronteras (с испанского — Пожарники без границ). Их миссия в Варшаве длилась около трех недель. Они заметили, что она говорит по-испански и попросили ее иногда приезжать в центр и помогать с переводом.

«Я согласилась, а они попросили меня подъехать уже на следующий день. И с тех пор я тут работаю целыми днями и ночами. А сейчас я вообще не понимаю, как они в первые дни своей миссии общались и оформляли беженцев на рейсы в Испанию без меня и других переводчиков», — вспоминает брестчанка.

Когда беженцы подходят с вопросами, то спасатели пытаются говорить с ними по-английски. И тут начинаются проблемы, потому что большинство из них не знают язык. Хотя иногда попадаются образованные люди, которые знают английский или испанский.

Мария заметила, что те, кто находится в Гуманитарном центре — это чаще всего малообеспеченные люди, которые никогда нигде не были, которые впервые оказались в другой стране и которые не владеют иностранными языками. Плюс они потеряны и не знают, что делать. А здесь они могут жить бесплатно, прийти в себя, получить информацию об эвакуационных рейсах и решить, что делать дальше.

«Как я теперь понимаю, образованные люди с языками, которые бывали за границей и у которых там есть родственники или знакомые, в этот Гуманитарный центр не приезжают. У них есть знания и умения, благодаря которым они сами могут приехать на любой вокзал, взять бесплатный билет и поехать куда угодно», — отмечает наша землячка.

Поэтому испанцы в первое время испытывали большие трудности. Какое-то время вместе с ними приезжал украинец Олег, который восемь лет живет в Мадриде. Но он здесь был недолго, потому что у него есть работа, которую не может бросить. Мария работала вместе с ним, а людей в марте было так много, что они не справлялись даже вдвоем.

Читайте также: Люди спрашивали: как уехать, какие нужны документы? Брестчанка создала сайт помощи пострадавшим от войны в Украине

«По глупости оставила свой номер телефона. Теперь мне звонят и вечером, и ночью»

Мария вспоминает, что в один из первых дней ее работы благотворительная организация Sepla Ayuda предоставила бесплатный самолет на 150-200 мест. Она помогла спасателям зарегистрировать на рейс всех желающих, кто был в Гуманитарном центре. Оставалось около 50 свободных мест, а вылет был на следующий день. Стало понятно, что самолет улетит с пустыми местами, если не найти людей. А в Польше наверняка есть еще беженцы, которые хотят улететь в Испанию, но не знают о существовании этого бесплатного рейса.

«Я написала на своей странице в Facebook, что есть вот такой эвакуационный рейс в Испанию, что регистрацией занимаются испанские спасатели. Написала, что Sepla Ayuda будет предоставлять три рейса в неделю: в понедельник, четверг и субботу. Я подумала, что это разовая «акция», поэтому оставила свой номер телефона. И еще понимала, что если люди будут звонить только на рабочий номер спасателей, то не смогут объяснить, что они хотят, потому что трубку будут поднимать испанцы», — вспоминает брестчанка.

В тот момент она не подозревала, что ее пост станет популярным и разлетится по всем соцсетям и Телеграм-каналам. Ей до сих пор продолжают звонить и спрашивать, можно ли записаться на рейс на понедельник или четверг. Хотя Sepla уже давно не организовывает три самолета в неделю, сейчас все спонтанно и хаотично, никто не знает, когда будет следующий рейс. Да и спасатели Bomberos Sin Fronteras уже закончили свою миссию и уехали.

«Я пыталась выйти на первоисточник. Спрашивала у звонивших, где они взяли мой номер телефона. Пыталась связаться с администраторами этих каналов и чатов. У некоторых из них по 80-90 тысяч подписчиков. В итоге мое объявление расползлось, концов уже не найти. Спасатели уехали, но оставили рабочий телефон. Люди звонят и на него тоже. Получилось, что по глупости оставила свой номер телефона. Теперь мне звонят на два телефона и вечером, и ночью», — рассказывает Мария.

Когда есть время, то она старается отвечать на все звонки. А когда времени нет, то шлет смс с просьбой не звонить больше на ее личный номер и перезвонить на рабочий. Но в Гуманитарном центре часто нет времени отвечать на рабочий телефон, потому что нужно вживую общаться с беженцами или решать какие-то другие вопросы.

«Вечером я приезжаю домой и начинаю просматривать сообщения и звонки во всех мессенджерах. И не только на рабочем телефоне, но и на своем. Времени на все это уходит много. Утром просыпаюсь, а на оба телефона уже пришло по 50 сообщений. К вечеру накапливается тоже примерно 50 сообщений, если не успеваю ответить днем. В итоге это уже бесконечный процесс. Конечно, это можно все игнорировать. Но я отвечаю, потому что не знаю, как по-другому. Вдруг кто-то в какой-то экстренной ситуации, а я тут сплю. Я отвечаю, потому что боюсь пропустить важный звонок. Хотя чаще всего обходится без экстренных ситуаций», — объясняет беларуска.

Читайте также: «Сначала мы кидали деньги на топливо тем, кто увозил беженцев с границы…»: брестчанки – о том, как помогают украинцам

Украинка из Испании помогла найти волонтеров-переводчиков

После возвращения Олега в Испанию Мария осталась единственным испаноговорящим волонтером в центре PTAK. Вскоре на нее вышла украинка, которая живет в Испании. Она попросила у Марии разрешение опубликовать ее нашумевший пост в своих соцсетях. Потом они начали созваниваться. Мария рассказала ей, что не справляется одна. Украинка хотела помочь, но не знала, как, а потом предложила создать группу с волонтерами-переводчиками, начала сама искать их, бросила клич в соцсетях.

«Вскоре мне стали звонить переводчики. Но они знали английский, а не испанский. Я уже была согласна на любых, потому что испанцы в основном нормально говорят по-английски. Потом они начали приходить и помогать мне. Мы создали телеграм-чат, который веду я. Я спрашиваю каждый день, кто может прийти завтра, чтобы я была не одна», — рассказывает Мария.

Работа переводчиком сильно выматывает. Часть беженцев разговаривает на украинском. Мария понимает украинский язык, но не может сразу переводить на испанский. Ее мозг сначала переводит на русский, а уже потом на испанский. И получается, что это двойной объем работы. Плюс часто подключаются польский и английский: то спасателям нужно снять гостиницу, то нужно переговорить с руководством Гуманитарного центра.

За месяц работы волонтером у брестчанки было всего два выходных. Один из них был вынужденным, потому что она была на грани нервного срыва. И то, отдохнуть нормально не получилось, потому что нужно было отвечать на звонки на оба телефона. А второй выходной продлился всего полдня: спасатели позвонили и сказали, что не справляются без нее. Пришлось приехать к ним уже в обед.

Самыми сложными были первые недели. Мария часто возвращалась домой к 00.00, а иногда даже и к двум часам ночи. С начала апреля автостанция начала закрываться в 18 часов. После этого работать стало легче. Но если есть вечерние автобусы, например, на 21.00, то Мария вместе со спасателями остается, пока автобусы не уедут.

Читайте также: «Молю, чтобы все закончилось и можно было вернуться домой»: киевлянка – о том, как бежала с ребенком от войны

Как Мария сорвалась и накричала на хама в спортивном костюме

В один из дней шла регистрация на самолет. Выстроилась большая очередь. После нескольких практически бессонных ночей Мария была на грани физического истощения. Мозг работал так медленно, что она не сразу могла понять, зачем взяла в руки телефон и что надо сделать. Плюс параллельно нужно было общаться с беженцами и переводить на испанский.

«Все это время боковым зрением вижу, что кто-то постоянно подходит и висит у меня над душой сбоку от очереди. Я не обращала внимание, потому что мне нужно было переводить и отвечать на сообщения в телефоне. Потом я все-таки взглянула на него. Передо мной стоял молодой парень, на вид 30 лет, спортивного телосложения, в спортивном костюме с большой буквой «Д», как у «Динамо-Киев». Я спросила, что он хочет», — вспоминает брестчанка.

Он начал предъявлять претензии и жаловаться, что процесс регистрации слишком медленный, что испанцы сидят в телефонах и ничего не делают. На этом моменте Марию бомбануло. Она стала на него кричать, объяснила, что они просто волонтеры, а не туристическая фирма, которая продает путевки. А еще предложила ему встать на ее место и помочь с регистрацией людей на рейс.

«Я спросила у него, знает ли он хоть один иностранный язык. Сначала он стоял и хлопал глазами, а потом ответил, что знает только русский и украинский. И я его послала в конец очереди с его русским и украинским», — признается Мария.

В очереди стояли мамы с детьми или собачками на руках, пожилые люди, бабушки на инвалидных колясках. Все стояли молча. Только этот парень ходил и бухтел. Ее выбесило еще и то, что он не понимал суть работы испанцев. Они не знают русский язык, поэтому не могли помочь обслужить очередь. Спасатели только записывали в компьютер то, что им скажет брестчанка.

«Когда испанцы увидели, что меня бомбануло, то сразу усадили на стул и не пускали к людям в очереди еще полчаса. Они попросили меня выпить воды, что-нибудь съесть и успокоиться. Я потом осознала, что они реально спасатели и что знают, как помочь людям, у которых начинает ехать крыша. После этого я поняла, что мне нужен выходной, иначе начну кидаться и орать на людей. Хотя раньше за мной такого не замечали», — рассказывает беларуска.

Читайте также: «Для меня это больше чем друг». Что говорят беженцы о своих питомцах и какие расстояния преодолевают ради них

Руководство Гуманитарного центра считает Марию главной  

Мария рассказывает, что волонтерам в Гуманитарном центре не хватает структуры и связи с благотворительными организациями. Автобусы и самолеты организовываются хаотично, волонтеры не могут сказать беженцам, когда будет следующий рейс. Плюс часто на автостанцию неожиданно приходят представители различных благотворительных организаций, за пару часов регистрируют всех желающих и увозят в Испанию. И это никак не координируется с Марией и испанскими спасателями, которых прислала Sepla Ayuda.

А руководство Гуманитарного центра PTAK вообще считает брестчанку главной на автостанции. Ее несколько раз просили помочь с решением различных вопросов. Один раз возникла смешная история. Примерно раз в неделю на автостанцию приезжают волонтеры испанской неправительственной организации Proactiva Open Arms. Они занимают всю стойку, за пару часов регистрируют беженцев на эвакуационный рейс и быстро всех вывозят.

«Ко мне подошла менеджер PTAK, сказала, что знает, что я тут всем руковожу и попросила навести порядок, потому что из-за огромного количества людей начался хаос. Я ей объяснила, что я здесь не главная, что вижу этих волонтеров впервые, но согласилась помочь. Пошла искать руководство Open Arms. Объяснила какому-то мужчине, кто я такая и что от меня хочет руководство PTAK. Он меня внимательно выслушал и сказал: «Ну тогда наведите порядок!» Вот так у них все просто», — вспоминает беларуска.

По ее мнению, в Гуманитарном центре нужно создать структуру из 2-3 человек, которые будут общаться со всеми благотворительными организациями, координировать их, вести единый список беженцев, желающих улететь в Испанию, найти постоянных переводчиков и т.д. И тогда помощь беженцам будет гораздо эффективнее.

Спасатели из Bombers Generalitat de Catalunya, которые приехали на смену спасателям из Bomberos Sin Fronteras, в ближайшее время встретятся с вице-президентом испанского банка Santander, который тоже помогает беженцам.

«Волонтерство — это, конечно, классно. Я готова дальше бесплатно волонтерить, но мои возможности не безграничны. Мы хотим предложить банку, чтобы он нанял за деньги толкового человека, который организовал бы здесь структуру. Все прекрасно понимают, что такой человек не может приходить сюда в свободное от работы время. Нужно, чтобы он работал здесь большую часть дня и получал за это деньги. Или же банк может присылать сюда своих работников, если проблема в деньгах. А мы будем приходить сюда как волонтеры и помогать время от времени», — объясняет Мария.

Читайте также: «Некоторые друзья ушли из моей жизни». Психотерапевт — о том, как пережить эмиграцию и разлуку с близкими

«Я искупаю свою вину за участие Беларуси в войне против Украины»

Незадолго до начала войны Мария оплатила курсы по дизайну интерьеров. В марте она планировала начать их проходить, но 24 февраля Россия напала на Украину. После этого желание учиться пропало. Брестчанка перестала заходить в Instagram, потому что ее лента заполнена интерьерными фотографиями, а сейчас вообще не до них. Все мысли были о войне, Марии захотелось начать помогать людям, она глубоко погрузилась в волонтерство. На нормальный сон времени не хватает, что уж говорить про учебу. Но у нее есть понимание, что так долго продолжаться не может.

В первые дни волонтерства было очень тяжело психологически. Мария узнавала тяжелые жизненные истории беженцев, каждому хотелось помочь, но это было нереально. И от невозможности всем помочь взрывался мозг. Ее часто пробивало на слезы.

«В какой-то момент я начала понимать работу врачей, хотя мы, конечно, далеки от этой специальности. Я раньше никогда не понимала, как врачи могут так цинично выбирать на поле боя, кого лечить, а кого нет. А сейчас, когда вот столько горя проходит перед глазами, я все поняла. Ты начинаешь отдавать себе отчет: чтобы помочь всем эффективно, нужно работать быстро, четко и без лишних эмоций», — объясняет брестчанка.

Но если есть время и возможность, то она, конечно, старается дать эти эмоции, жалеет их, держит за руку, обнимает. Причем это помогает не только им, но и ей. Но если Мария видит, что перед ней стоит огромная очередь, а какому-то человеку просто хочется поговорить, то она отвечает на главные вопросы, а потом просит отойти его в сторону, чтобы к ней мог обратиться следующий человек. Этот момент напоминает цинизм врачей.

«Чем тяжелее мне здесь физически, тем легче психологически. Я таким образом как будто бы искупаю свою вину за участие Беларуси в этой войне против Украины, за то, что мы не можем физически там находиться и сражаться. И мне легче от того, что я страдаю хотя бы так, несравненно более легким способом. Подумаешь, недосыпаю и недоедаю. Ну и что? Я приложила хоть капельку усилия. Это реально помогает, от этого становится легче. Это своего рода мазохизм и какая-то психологическая компенсация того, что мы чувствуем свою ответственность за то, что происходит в Украине», — считает беларуска.

По ее словам, многие волонтеры испытывают такие же чувства, но не анализируют их и не проговаривают вслух. Люди волонтерят отчасти из эгоизма. Невозможно за всем этим наблюдать со стороны, хочется помочь своей психике и оправдаться за все, что происходит. В этот момент понимаешь, что просто слов и постов в Facebook мало. Хочется что-то сделать и компенсировать свою вину. И чем больше ты волонтеришь, тем легче тебе становится. Успокаивает, что ты не в стороне, что ты тоже что-то делаешь и помогаешь общему делу.

«В какие-то моменты мне казалось, что наша помощь неэффективна. Да, мы отправляем людей в Испанию, но на войне это никак не сказывается. А пару дней назад я поняла, что сказывается. А потом услышала передачу на польском радио, где говорили, что прием такого количества беженцев Польшей очень важен для общей победы», — рассказывает брестчанка.

Важно распространять информацию об эвакуации из Украины и возможностях для жизни в Европе. Чем больше эвакуируется людей из зоны боевых действий, тем легче украинским военным будет сражаться. Гражданское население очень сильно сужает их возможности. Они не могут воевать, потому что в жилых кварталах находятся люди. И о них надо заботиться, обеспечивать питанием, электричеством и т.д.

Она точно не знает, скольким беженцам помогла добраться до Испании за время работы волонтером. В последнее время Sepla организовывает один самолет в неделю — около 200 человек. Плюс несколько автобусов — еще около 200 человек. Получается, что в неделю через ее стойку проходят минимум 400 беженцев. А в середине марта поток был гораздо больше.

21 марта министр миграции Испании сообщил, что с начала войны в Украине в страну приехало около 25 тысяч беженцев. Получается, что вклад брестчанки в общее дело действительно весомый.

«Когда я это осознала, мне стало еще легче. Мое волонтерство — это работа, которая помогает Украине. И мы помогаем не только людям, которые эвакуируются, но и украинским военным. Поляки придерживаются такого же мнения», — делится Мария.

Читайте также: «Беларусы как народ — хорошие, Беларусь как страна и власть — плохая». Результаты опроса в Украине