Заместитель председателя БАЖ Борис Горецкий в Киеве: «Нужно сделать все, чтобы белорусский медиасектор выжил»

Белорусскую ассоциацию журналистов ликвидировали в конце августа 2021 года. В качестве формальной причины Минюст требовал «устранить нарушения», причем после июльских обысков офис организации был опечатан, и у нее не было доступа к документам, которые запрашивало министерство. 

Борис Горецкий, как и многие белорусы за рубежом, не планирует далеко. Свою задачу он видит в том, чтобы быть максимально полезным для соотечественников, в первую очередь — коллег, и сделать все возможное, чтобы белорусский медиасектор выжил.

Операция «Ликвидация» 

«Яшчэ на пачатку ліпеня мінулага года, калі пачаліся першыя масавыя ператрусы ў медыя, мы з сям’ёй увечары сядзелі на лецішчы, разважалі, як усе з’язджаюць, і я яшчэ з ухмылкай спяваў песню Мумій Троля «Остаемся зимовать». Мы былі перакананыя, што нікуды не з’язджаем. Ёсць пэўная верагоднасць заехаць у СІЗА, але «мы остаемся зимовать», — рассказывает Борис.

Читайте также: Бизнесмен из Бреста: «У меня забрали станки, вытрепали всем нервы… Но то, что произошло – это очень хорошо!»

Проверка по отношению к БАЖ тогда уже шла, у организации забрали все документы. А 14 июля произошла массированная атака на НГО, в том числе и БАЖ. В офис пришли с обыском, выбили двери. Тогда же задержали многих сотрудников и руководителей НГО. 

Напомним, еще в феврале 2021 силовики проводили обыски дома у Бориса Горецкого, председателя БАЖ Андрея Бастунца и юриста Олега Агеева. 

На следующий день, 15 июля, бажевцы немного пришли в себя.

«Мы з Андрэем пайшлі ў офіс, паглядзелі на апячатаныя дзверы, забралі з пошты папярэджанне БАЖ, якое было вынесенае тымі днямі. А ў пятніцу (16 июля. — Ред.) пачалася новая хваля ператрусаў».  

Читайте также: Сям’я журналістаў з Берасця ў Беластоку: «Прывыкаем да бяспекі. Калі ў дзверы грукаюцца — гэта можа быць і кур’ер»

Обыскали «Рад*ё Св*боду», «Б*лсат», региональные медиа. Многих журналистов задержали. Стало понятно, что предыдущий обыск был не последним, все продолжается, и вероятность сесть чрезвычайно велика.

Тогда команда БАЖ приняла решение выехать из Беларуси на некоторое время, чтобы сохранить жизнедеятельность организации и самих сотрудников. Офис на тот момент был заблокирован, опечатан, и дело очевидно шло к ликвидации. Уже шла вовсю ликвидация негосударственных организаций. 

«Пры ўмове ліквідацыі БАЖ важна было не даць ліквідаваць сябе. Вось мы і раз’ехаліся».

«Больше всего журналистов выехало в Украину» 

Украину Борис выбрал, потому что здесь всегда было много связей. Уже полгода он активно коммуницировал с украинскими журналистами, потому что белорусским коллегам, которые уезжали, нужна была помощь. 

«Я іх звязваў са сваімі сябрамі, калегамі, рознымі ўкраінскімі медыяарганізацыямі. Крыху смешна, што яшчэ на пачатку ліпеня мы рабілі вялікі сазвон з кіраўніком Саюза журналістаў Украіны і з беларускімі журналістамі, якія ўжо выехалі, і думалі, як дапамагчы тым, хто выехаў, што мы можам зрабіць. Там была вялікая колькасць маіх сяброў і добрая колькасць беларускіх журналістаў, якія выехалі переда мной, таму гэта было самае простае, куды выязджаць».

Читайте также: Евгений Бурый – о поддержке беларуского бизнеса за рубежом, который должен стать фундаментом экономики новой Беларуси

Выезжали белорусские журналисты и в Грузию, так как это довольно просто, но для работы, нацеленной на Беларусь, Грузия далековато. А Киев — один регион, здесь проще организовать встречи, рядом международные организации. 

«Кіеў настолькі ж зручны, як Варшава ці Вільня. Магчыма, Варшава ці Вільня крыху больш зручныя ў плане таго, што там побач еўрапейскія інстытуцыі. З другога боку — самая вялікая колькасць журналістаў з Беларусі выехала менавіта ва Украіну. Першае месца — Украіна, потым, мабыць, Польшча, Літва і Грузія. Таму куды выязджаць аднаму з кіраўнікоў БАЖа, калі большая колькасць падапечных выехала сюды?»

Борис ехал на автобусе и был готов к тому, что его арестуют. Многого с собой не вез, взял пару банок белорусской сгущенки в подарок друзьям.

«Была вялікая верагоднасць, што на мяжы тармазнуць, і ты паедзеш у гомельскае СІЗА. Не тармазнулі. Забралі пашпарт, пайшлі кумекаць, потым аддалі і сказалі: «Шчаслівай дарогі!» 

На той момант было яшчэ рашэнне выпускаць, а магчыма, ніякага асаблівага рашэння і не было. Відавочна, што я быў у нейкім спісе. Яны кудысьці тэлефанавалі, раіліся, нават хацелі тэлефон праверыць. Зразумела, што тэлефон быў скінуты. Але гэтага не адбылося».

Выезжая, бажевцы думали, что нужно пересидеть эту волну и вернуться. Позже стало понятно, что возвращаться еще опаснее, потому что сажают всех повально. Поэтому пришлось думать об устройстве на новом месте надолго. Хотя тяжело называть это «надолго»: Борис уверен, что если что-то поменяется, многие люди побегут на вокзал и вернутся первым возможным транспортом.

«Неделями не бываю на Крещатике» 

Работа у Бориса, как и у большинства эмигрировавших журналистов, осталась той же. Первые месяцы жил у друзей в Броварах — пригороде Киева вроде минских Колодищ, потом стал снимать отдельную квартиру.

«Усе, хто выязджае, — вялікая сям’я, якая адзін аднаму дапамагае. Хтосьці прыехаў, трэба засяліць, — канешне, знойдзем жытло і паселім. Трэба пазычыць грошай — без праблем».

Аренда приличной квартиры для семьи в Киеве стоит от 400 долларов. Можно найти и за 300, но это будет очень старое жилье: не страдающие комплексами люди выкладывают на сайты и совсем ужасные варианты. 

Что касается журналистов из Беларуси, то большинство работает дистанционно с белорусской повесткой, и им необязательно жить в центре или каждый день выезжать в центр. Борис признается, что неделями не бывает на Крещатике.  

Цены на продукты выше минских. Киев — мегаполис побольше. 

«Але мяне неверагодна цешыць, што мы на волі, у нас рукі-ногі на месцы. Я спадзяюся, што Госпад Бог мяне дабраславіць, і праблем з ежай не будзе. Прынамсі цяпер. Я пазітыўна на ўсё гляджу: мы не ў турме, значыць — выжывем самі і іншым пастараемся дапамагчы».

«Нет явного политического центра» 

После смерти главы «Белорусского дома в Украине» Виталия Шишова, которого нашли повешенным в Святошинском лесопарке 3 августа, высказывалось много предположений о работе российских и белорусских спецслужб в Украине. Однако жизнь диаспоры это в основном не затрагивает.

Читайте также: Оперная певица Маргарита Левчук: «Желаю белорусам продолжать верить в чудеса и чудить самим»

Абсолютное большинство белорусов не занимаются политикой, рассказывает Борис. Если почитать крупные чаты, то большинство белорусов и белорусок в Украине заняты тем, что просто стараются выжить — в условиях нестабильной работы и разрушения прежних жизненных моделей. При этом в Киеве есть особенность по сравнению с другими центрами эмиграции: здесь нет какого-то политического центра. В Варшаве и Вильнюсе два больших политических штаба, а в Киеве нет никого из крупных белорусских политиков. Возможно, такие люди боятся здесь обосновываться. Поэтому некому объединить диаспору своим авторитетом, и есть много разных инициатив и направлений. Кто-то из них занимается политической частью, кто-то — правозащитной, кто-то — другими сферами. 

«Я думаю, калі «Беларускі дом в Украіне» і мог прэтэндаваць на ролю цэнтра, то пасля смерці Шышова ніхто асабліва не хоча браць на сябе першынства. Мне так падаецца». 

На Майдане каждую неделю проводятся белорусские акции солидарности. Для украинцев они чем-то особенным не являются, потому что в Киеве зачастую проходит множество акций, и люди привыкли к митингам. 

«Ва Украіне ёсць разуменне, што акцыі — гэта нармальна. Што па цэнтры Кіева можа ісці чалавек з любым сцягам ці транспарантам. Я не бачыў, каб хтосьці за Расію акцыі праводзіў, але былі, напрыклад, вялікія антыпрывівачныя акцыі, відавочна, інспіраваныя з Усходу.  Даволі дзіўная з’ява. Але ўлада нават перакрывала рух для іх правядзення — тут дэмакратыя ў гэтым плане». 

Значительная часть украинского общества до событий 2020-2021 года симпатизировала Лукашенко. Он был, наверное, самым любимым зарубежным политиком среди украинцев. Работал феномен «Хорошо там, где нас нет»: люди не знали о репрессиях, о налоговой системе, где за копеечную ошибку могут выставить совершенно дикий штраф, и остальной белорусской «кухне». Они знали только о хороших дорогах, чистоте, поэтому фанатов Лукашенко было много. 

Читайте также: Правозащитник из Бреста Роман Кисляк: «Мы готовим серию законопроектов для новой Беларуси»

Борис ожидал и сейчас от многих, кто заговаривал о Беларуси, пролукашенковской позиции, особенно от людей старшего возраста: мол, будут говорить, что Лукашенко хоть и плохой, но хороший. Однако теперь позиция старшего поколения украинцев формулируется примерно так: «раньше Батька у вас был хороший, но сейчас творит какую-то дичь — нельзя же так со своим народом». Очевидно, жесткие разгоны и стрельбу по людям в Минске широко освещали украинские медиа. Особенно остро откликаются эти события в сердцах украинцев после расстрела собственного Майдана в 2014 году.

Ёсць невялікая частка, якая ўсё роўна хоча стабільнасці і Савецкага Саюзу. Рынкавая эканоміка не ўсім падабаецца. Яны хочуць парадку і дыктатуркі. 

Але ў большасці звычайных украінцаў няма справы да беларускага пытання. Яны жывуць сваімі праблемамі, якіх хапае. Перш за ўсё гэта эканамічныя праблемы. А цяпер сур’ёзна узмацнілася вайсковая  пагроза з боку Расіі, людзі пачалі размаўляць яшчэ больш пра гэта, а не пра Беларусь. Хоць калі Лукашэнка заяўляе штосьці пра Украіну — была нядаўна заява, што ён выступіць на баку Расіі ў выпадку канфлікта — гэта не можа не выклікаць рэакцыю з боку украінцаў».

«О, белорусы, сбежали от Батьки» 

Недавно в Киев перебралась вся семья Горецких — приехала жена Бориса и дети Витовт, Каролина и Франтишка. Рождество  праздновали вместе. Конечно, было жалко оставлять в Минске белорускоязычную школу.

Теперь старшие дети (9 и 7 лет) пошли в украинскую школу. Им проще переходить на украинский, чем русскоязычным, потому что они с детства говорят на белорусском, смотрят украинские мультики. 

Читайте также: «Ощущение, что мы в Беларуси будущего». История брестской семьи, которая не захотела, чтобы детей воспитывала система

«Калі ты на вуліцы кажаш, што ты беларус, ці дзесьці яшчэ — запісацца ў музычную школу дзецям, у звычайную школу, у паліклініку, кніжкі купіць — абсалютная прыязнасць. «Беларусы, збеглі ад Бацькі, рэпрэсіі, усё такое — канешне, без праблем, мы вас запішам, вось сюды прыходзьце». Можа, і трэба было б прынесці нейкія дакументы, але табе скажуць, што гэта можна потым, самае галоўнае — пачніце вучыцца. Ёсць сімпатыя да беларусаў у адміністрацыйных справах, у гандлі.

Напрыклад, перад Новым годам мы пайшлі з дзецьмі купляць падарункі на кірмаш. Ва Украіне многія рэчы па-ранейшаму прадаюцца на кірмашах, і ўвогуле ёсць культура кірмашоў. Мы прыходзім  там у маленькую краму, і высвятляецца, што гандлярка ходзіць на акцыі салідарнасці з Беларуссю на Майдане. Як тут можа не быць прыязнасці».