«Он кричал и плакал. Мама не могла его унять». Волонтер рассказала о женщинах и детях, бегущих от войны

По состоянию на 23 апреля в Украине по официальным данным погибли 208 детей, не менее 387 – получили ранения. Эти данные не могут быть точными, потому что вести статистику в условиях не прекращающихся боевых действий невозможно. Реальное число погибших и раненых детей, к великому сожалению, наверняка больше.

По оценкам ЮНИСЕФ, всего один месяц войны в Украине привел к перемещению 4,3 миллиона детей. Это больше половины детского населения страны. Из них – более 1,8 миллиона переехали в соседние страны в качестве беженцев, а 2,5 миллиона сегодня «внутренние» беженцы.

Война стала причиной одного из самых быстрых и массовых перемещений детей со времен Второй мировой войны. У них украли детство. Увы, у кого-то навсегда. Неокрепшая психика «впитывает» скорбь и эмоции своих родных, пытаясь понять и справиться с непоправимым уроном.

«БГ» поговорила с Ириной*, волонтером в Кракове, которая ежедневно помогает десяткам маленьких беженцев и их мамам.

Каждую ночь на вокзал Krarów Glówny вместе с мамами прибывает более 500 детей. И это минимум. Они ехали сюда по 4-5, а то и больше суток. У каждой семьи своя история. Приезжающие мамы с детьми повидали много ужасов и испытали множество лишений: подвалы, ракетные удары, смерть родных и близких, эвакуация, долгая дорога…

Читайте также: «Сначала мы кидали деньги на топливо тем, кто увозил беженцев с границы…»: брестчанки – о том, как помогают украинцам

«Многие женщины приезжают потерянными, в шоковом состоянии, – рассказывает Ирина, – кто-то осознает происходящее, прибыв в безопасное место. Эйфория от удавшегося побега из ада сменяется натуральной истерикой. И все это на глазах у собственных детей».

Наша героиня работает няней. По возможности, Ирина старается сразу завладеть вниманием малыша. Так у мамы появляется хоть какая-то возможность передохнуть и понять, что делать дальше.

«Дети – это отдельные жизни, отдельные люди. Они точно так же переживают. Просто они не умеют это демонстрировать. Поэтому мне хочется, чтобы на границе с Польшей висел огромный плакат: «Мамы, пожалуйста, немного адекватнее относитесь к своим детям». Они испытывают такой же стресс, просто они отказываются в это верить и не умеют это показывать. И если они не рыдают, как мамы, это не значит, что у них все нормально».

Среди беженцев, прибывающих в волонтерский пункт, есть совсем молодые мамочки. По 18 лет. По сути – вчерашние подростки. Как и многие их соотечественники, они тоже приезжают «в никуда». Едут даже те, у кого не бомбят. Все – ради безопасности своих малышей.

«Я познакомилась с молодой 18-летней мамочкой Дашей и ее маленькой дочкой Оливией. Надо было как-то их отвлечь от происходящего ужаса. И я просто решила показать им город, – рассказывает Ира. – Мы гуляли, но видно было, как молодая мама напугана. Когда пролетали медицинские вертолеты, у нее начиналась настоящая паника».

Читайте также: «Кто-то бежал, оставив дома семью… Ситуации разные». Брестчанин – о помощи украинским беженцам

Ира признается, что среди беженцев попадаются мамы, которые не реагируют на своих детей. И на это есть весомые причины: дикий стресс, плюс очень тяжелая и долгая дорога. Полная прострация в такой ситуации – обычное дело.

«Буквально неделю назад был случай, когда молодая женщина с двумя маленькими детьми. Я вижу, что на младшего ребенка она вообще не реагирует. Он громко плачет, а она в это время покупает билеты обратно, в Украину. Мы ее отправили в отель, она немного отдохнула, успокоилась и утром написала слова благодарности за то, что не разрешили ей уехать обратно».

В таких случаях очень не хватает профессиональных психологов. Потому что помощь нужна как детям, так и взрослым. Вся надежда на волонтеров, которые, к сожалению, не всегда знают, как помочь именно психологически.

«У кого-то появляется своеобразный «блок», и такая мама не особо позволяет контактировать с детьми, – рассказывает Ира, – хотя ей, по сути, не помешало был немного отвлечься. Тем более, когда рядом есть те, кто искренне готов заняться ее малышом. Помню такой случай. Одному ребенку срочно нужна была госпитализация. Он кричал и плакал. Мама, в силу стрессового состояния, не могла как-то его унять. Просто не знала, что делать. Я пришла и придумала 1000 способов, как его успокоить. Поехала с ними в больницу. В такие моменты понимаю для себя, что я могу мобилизоваться и сконцентрироваться именно в таких тяжелых сложных ситуациях».

Читайте также: «Самое эмоционально трудное – это смотреть на детей…»: брестчанин рассказал, как помогает украинским беженцам в Варшаве

По словам нашей героини, у волонтеров нет такого понятия, как «День сурка». Каждая смена – это новые лица, новые истории и, к сожалению, новые трагедии. В один день нужно найти семью с лежачей женщиной и ее 13-летней внучкой. В другой – проверить совместно с криминальной полицией, не забрал ли какой сутенер молодых девушек. Увы, такое не редкость. А совсем недавно Ире пришлось заниматься похоронами одной из беженок.

«Вчера нам написал молодой человек. Они с сестрой потеряли маму. И последней информацией было то, что женщина получила в нашем пункте направление на проживание. Женщина была онкобольной».

Волонтеры начали ее искать, обзванивая различные службы. Оказалось, что беженку забрала машина скорой помощи. В итоге ее нашли в больнице. К сожалению, женщина умерла. И Ирине вместе с другими волонтерами пришлось заниматься вопросами организации похорон.

«В силу возраста в моей жизни никогда не было такого опыта. Ее дети не могут приехать: дочка в Германии, не может выехать из-за документов, а сын в Украине, – делится переживаниями наша героиня. – У нас на пункте каждый день что-то происходит, мы с этой войной попробовали уже все. Вчера моя коллега впервые в жизни сообщала детям о том, что их мамы больше нет. Мы попали в какой-то фильм ужасов, где тема родителей и детей касается всех возрастных категорий. От этого волосы на голове шевелятся».

Читайте также: “Никакого чужого горя здесь нет. Оно общее”. Брестчанка – о работе в волонтёрском центре Кракова