«Получил пулю в ногу — она разорвала икру». История брестчанина, которого задержали в России и чудом не выдали Беларуси

23-летний Андрей Казимиров родом из Бреста. Раньше занимался спортом: был в сборной по хоккею на траве, увлекался смешанными единоборствами. После окончания колледжа поступил в польский университет, работал в кафе администратором. Во время пандемии вернулся домой в Брест, но уехать обратно не смог из-за закрытых границ. В августе 2020 года присоединился к акциям протеста в родном городе.

С тех пор Андрей прошел через многое: ранение на акции протеста, два задержания в августе 2020-го, статус обвиняемого за «массовые беспорядки», переезд в Россию и объявление в межгосударственный розыск, задержание в Москве, год в российском СИЗО, получение защиты от ЕСПЧ от экстрадиции в Беларусь, восемь месяцев скрывания в России и переход границы в Литву.

Казимиров — первый задержанный в России беларус, которого правозащитный центр «Мемориал» признал политзаключенным. Андрей только недавно оказался в безопасности и рассказал «Весне», что ему пришлось пережить за эти два года.

Читайте также: Экс-политзаключенный брестчанин: «Многие из работников СИЗО нас поддерживают. Они не понимали, за что нас судят»

9 августа милиция повела себя неадекватно

— Интересоваться разными субкультурами я начал в лет 13-14, а у нас в городе было два выбора: либо ты фанат футбольного клуба «Динамо-Брест», взгляды которых были мне далеки, либо другие тусовки, где были антифашисты и антирасисты, рок-музыканты, те, которые уже тогда поддерживали политзаключенных, активисты «Еда вместо бомб». Мне со вторыми было намного комфортнее.

И к 9 августа 2020 года я уже был отрицательно настроен против власти и хотел перемен. Я прекрасно понимал, что людям надоело терпеть и сейчас все начнется. И эта система должна была закончиться в 2020 году. 9-го и 10-го [августа] я был уверен, что мы победим! Интересно, что все представители разных субкультур тогда сплотились, несмотря на прошлые разногласия. Мы знали, что у нас один общий враг.

9 августа некоторые люди пришли просто посмотреть. Но милиция повела себя неадекватно. Известно, что у нас в Бресте были силовики из Гродно, наверное, для того, чтобы им не было жалко стрелять по людям или что-то такое. В тот день мало кто был готов как-то бороться. Парни пришли в шортах, тапках, босоножках. А вот 10-го уже все в штанах были, кто-то даже в касках, — вспоминает брестчанин.

Андрея ранили в ногу резиновой пулей на второй день акций протеста. Он отмечает, что стал свидетелем ранений силовиками многих людей, а некоторым оказывал первую медицинскую помощь.

— 10 августа, когда начались стычки с силовиками, когда они начали стрелять, кидать светошумовые гранаты, я оказался в самом эпицентре. Взрываются гранаты, кто-то падает, кто-кричит, пули летают. Было очень много женщин. И люди не были к такому готовы — куда ты пойдешь голый на пули? Мы начали отходить к МОПРа. И вот ко мне подходит парень и говорит: «Помоги». И мы начинаем вытягивать мусорку — она меня потом и подвела [этот эпизод лег в основу обвинения по ст. 293 УК против Андрея]. В нас тогда начали стрелять. Я получил пулю в ногу — она мне разорвала икру. Ко мне сразу кто-то подбежал перемотал ногу. Я сразу не понял, что произошло — просто висит кусок мяса, а крови еще нет.

10 августа творился хаос. На Советской тоже стреляли. И возле меня был какой-то дед — непонятно, как он там оказался и что он там делал — и когда люди начали убегать, он просто не понимал, что происходит, он просто стоял и ему пуля попала в живот и разорвала его, у него кишки начали выпадать, все было в крови. Нам с окон скидывают какие-то бинты — мы перевязывали его. Еще одному мужчине помогали пули из груди доставать — их у него было три. Какой-то девочке в спину настреляли. Я видел, как некоторым даже в шею, грудь, плечи попадали, а если она повыше или пониже попала — она же сразу убьет. Стреляли обычные «космонавты» без опозновательных нашивок. Это была жесть. Никто не знал, что делать, — продолжает рассказ о событиях 9 и 10 августа в Бресте Андрей.

Читайте также: «Весь ИВС Ленинского РОВД до этого освободили — готовились». Вспоминаем, как прошло 9 августа 2020 года в Бресте

«Мне повезло еще — били только по дороге в машине и пока ждал возле ИВС»

Андрея Казимирова задержали 11 августа — тогда в городе выключили свет, силовики ездили на бусах и вылавливали парней призывного возраста. Такая же практика была и в Пинске, где так были задержаны двое политзаключенных друзей Андрея — Даниил Богнат и Олег Рубец.

— Около 23 часов 11 августа я с другом пришел в магазин на заправке возле своего дома. Мы стояли на кассе и разговаривали про митинги, а сзади нас, оказывается, стоял омоновец в гражданском. И он вдруг начал заламывать моего друга — мы на улице его отталкивали и даже не понимали, что это омоновец. Думали, что это просто какой-то мужик, который лезет драться. Он стоял сзади нас с бутербродом. Мой друг вырвался и убежал. В это время из машины вылез второй омоновец с пистолетом. Так меня и задержали. По дороге омоновец меня побил: наступал ногой на голову, за уши дергал, бил по голове. Меня закинули в изолятор временного содержания на трое суток и там я увидел, какие все синие были. Мне, если честно, повезло еще — меня били только по дороге в машине и пока ждал возле ИВС. Попинали, на коленях полежал в Ленинском РОВД и все. Страшно, на самом деле — все были синие, — вспоминает брестчанин.

Андрея поместили в шестиместную камеру седьмым. В камере был парень, которому разорвало яичко. Его закинули в гараж при Ленинском РОВД [там удерживали административно задержанных во время акций протеста]. Как и других, его избивали — все извиняются, стонут, плачут, а он стоит и молчит.

— Мимо проходит омоновец и говорит: «Так а что вы его гладите, чего он не жалуется?» Потом ударил со спину между ног — они были раздвинуты на ширине плеч. И он три дня потом провел в камере ИВС. У него все опухло — яйцо было с размера кулак. Потом ему делали операцию, — отмечает молодой человек.

Как рассказывает Андрей, в ИВС он боялся показывать рану от пули на ноге местным врачам. Но на третьи сутки она начала гноиться. Поэтому парень вынужден был обратиться к врачу, сказав, что у него простая бытовая травма.

— Хорошо, что у меня след был не глубокий, а нога была просто разорвана. Я пришел и говорю: «Вот, я на стройке работаю, шифер ложу, упал и зацепился за гвоздь». Она мне промыла рану и замотала ее. Потом я увидел у нее календарь со словами: «Все милицию зовут, а она уж тут как тут!» И мне так забавно стало, — говорит Андрей.

Читайте также: Андрэй Шарэнда: «Наколькі я ведаю, загады аб ціску на Паліну прыходзяць проста з Менску»

«В углу в огромном кожаном кресле сидит чекист в обычных джинсах, белой майке и балаклаве»

На третьи сутки — 14 августа — Андрея вызвали на допрос. На тот момент в камере он остался только с таксистом, которого задержали за сигнал. Этому таксисту разломали машину, выкинули оттуда с братом. Но самое интересное, что он посигналил не митингу, а автобусу ОМОНа, который выезжал на главную дорогу и нарушал правила дорожного движения.

— Я захожу в комнату и вижу: три милиционера на стульях, а в углу в огромном кожаном кресле сидит молодой худощавый чекист в обычных джинсах, белой майке и балаклаве. Сидит и молчит. А у меня как будто собеседование какое-то. Сотрудники пытались узнать фамилию друга, который тогда убежал на заправке. Но я знал, что он должен был уже уехать в Польшу.

Я у них спрашиваю: «Когда я уже домой пойду?» Они смотрят на этого кгбшника, ну и я смотрю, а мне так становится страшно, я не знаю, что сказать и почему-то выдаю эту фразу с календаря медсестры: «Все милицию зовут, а она уж тут как тут!» Он на меня смотрит и говорит: «Пусть идёт нах*уй клоун этот» Мне выдали мои кроссовки без шнурков, и я со всех ног, взяв обувь в руки, побежал домой! — рассказывает Казимиров.

Через две недели за Андреем домой приехали сотрудники ГУБОПиКа. Они позвонили в дверь в 7 утра. Андрея разбудила мама, он спрятался в кладовке. Двое сотрудников ГУБОПиК дали визитку и попросили, что парень перезвонил.

— А у меня вождение было на 9 утра! И зачем я на него пошел? Я же подумал, что они заехали и уехали, но все равно знал, что они под подъездом будут меня ждать. И вот я выхожу, а они сразу из машины подходят ко мне и говорят: «Казимиров Андрей Сергеевич?» Я говорю: «Нет». Они спрашивают: «А кто?» А я говорю: «Леонид Вакульчук». Сказали вести их в квартиру. А я назвал фамилию соседа, который живет уже в другой стороне. И вот мы подходим к чужой квартире, я им говорю: «Ладно, вы меня поймали!»

Меня посадили в машину, я говорю им: «Я понимаю, что это ваша работа, но мне нужно получить права. Давайте вы меня сейчас отвезете к моему мастеру — я откатаю вождение, и вы меня отвезете в Следственный комитет». И они согласились! Но с условием, что один из губоповцев поедет со мной в машине. И вот я прихожу к инструктору и говорю, что я сегодня не один. И реально губоповец поехал со мной на вождение, он еще и подсказывал мне мол, чтобы я сцепление не бросал.

Но шутки закончились, когда меня завели в кабинет к следователю. Очень страшный. Он на меня даже не смотрел — сидел в своем компьютере. И говорит: «Андрей, вас сюда привезли, потому что вы являетесь подозреваемым по ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса (Участие в массовых беспорядках), — вспоминает тот день Казимиров.

Читайте также: В Бресте вынесли приговор мужчинам, которые 9 августа «причинили физическую боль и моральные страдания» милиционерам

«Думал, что наша граница охраняется серьезнее, чем американская»

Основанием для возбуждения уголовного дела против Казимирова стали видео с городских камер наблюдения в центре города, где он поправлял маску на Советской, и видео с чужих телефонов возле мусорки.

— А на тех скриншотах, которые мне показывал, невозможно доказать, что это не я. Это я был на сто процентов. Я понимаю, что все. И я начинаю ему рассказывать жалобную историю о том, как меня попросил парень просто помочь, а я просто шел мимо и никогда не участвовал в митингах. Но ему было все равно, что я ему рассказываю. Потом он поднимает голову, смотрит на меня секунд десять, достает подписку о невыезде. Вот это да! А рядом сидит молодой парень в наручниках, которому недавно исполнилось 17 или 18 лет — его только из СИЗО привезли, — вспоминает брестчанин.

По возвращении домой он не знал, что делать дальше. Андрей думал, что наша граница охраняется серьезнее, чем американская. Думал, что там стена и вообще никак не пройти. И у него тогда даже мыслей не было нелегально выехать из страны. Но 8 сентября он все-таки на маршрутке отправился в Россию.

Сейчас парень признается, что тогда в России не думал даже про простые меры безопасности: ездил в метро без маски, пользовался старым телефоном.

— Я думал, что это все шутки какие-то. Я тогда думал, что начавшиеся репрессии закончатся очень быстро. Думал, что он [Лукашенко] нас всех сейчас посадит, а через полгода выпустит, как это происходит в других странах с похожим режимом. Я не боялся там совсем. Но я уже искал пути выезда в Украину, — рассказывает Андрей.

Как потом стало известно, Казимирова объявили в межгосударственный розыск еще 8 ноября 2020 года. Знакомые Андрея нашли ему человека, который бы помог выехать из России в Украину. Брестчанин заплатил большую сумму и должен был выехать 10 января 2021 года, но его обманули. Через четыре дня Андрея задержали.

— 14 января. Москва. Район Перова. Я в тот день как раз у друга перестирал все вещи. Я как лягушка-путешественница с одним рюкзаком, а в нем пару носков, трусов, майка, шорты. Я как знал, что в этот день в тюрьму заеду [смеется]. Я помню этот момент: дергаю за лямки портфеля и думаю: «Какой хороший день!» И вот из буса выбегают два огромных мужика — сотрудники СОБРа Росгвардии. Они начинают на меня бежать в балаклавах, а я от них по этим огромным сугробам.

Перепрыгиваю одну машину и меня сбивают опера с пистолетами с другой стороны. Мне заломали руки и заволокли в этот бус. Там с меня начинают стягивать штаны. Я говорю: «Что вы делаете?!» А они отвечают: «Сейчас е*ать тебя будем!» Они спросили, есть ли у меня шрам на ноге. Когда я сказал, что есть, то не стали снимать штаны. У меня были две отличительные черты — шрам на ноге от пули и сережка в носу. Меня задерживали просто как какого-то террориста — не хватало только предупредительной стрельбы вверх. Какой-то боевик просто, — вспоминает брестчанин.

Суд сразу присудил Казимирову 30 суток ареста. На две недели его поместили в СИЗО-7 Капотня. Это СИЗО, где содержали заключенных на время карантина. Это режимная тюрьма. Охраняли ее калмыки с собаками. В камеру Андрея завели первым. Там он не волновался и лег спать абсолютно спокойным. Он тогда настраивал, что все будет нормально.

Читайте также: Россия решила выдать фигуранта дела об августовских беспорядках брестчанина Андрея Казимирова беларуским властям

«На улице минус 25 градусов, а в камере — минус 10»

Потом Андрея перевели в СИЗО-4 Медведково. Там он пробыл почти год, где сменил три камеры. Они рассчитаны на восемь человек, но туда, по словам Андрея, доставляют еще одну двухъярусную кровать и делают камеру на десять человек. Но когда СИЗО были переполнены — как летом 2021 года — то в камере с 10-ю спальными местами помещают по 12-13 человек.

— Когда меня привели, то сказали, что буду сидеть на новом блоке. Я захожу, а там вообще не новый блок, наверное, его с 1974 года новым называют. На Капотни были строгий порядок и тишина, а на Медведково — балаган: у кого-то музыка играет, кто-то поет, кто-то в нарды играет, все кричат. Это было уже 25 января, на улице минус 25 градусов, а в камере — минус 10, — рассказывает Андрей.

На условия и отношения в московском СИЗО брестчанин особо не жалуется. Парень вспоминает службу отправки — ФСИН-письмо, которая действовала на территории его изолятора. Брестчанин рассказывает, что получал очень большую поддержку письмами и открытками как от беларусов, так и от европейцев.

— За год у меня столько набралось открыток и писем, что когда я уезжал, то мы моими открытками украсили всю камеру. Было много очень поддержки — писало невероятное количество людей. Очень много было писем из Европы от иностранцев на английском языке: из Америки, Германии. Мне даже писал какой-то европейский экоактивист. Мне писала женщина-пенсионерка, которая увлекалась путешествиями и пока я сидел, она два раза съездила то ли в Турцию, то ли в Грузию и еще куда-то — и каждый раз присылала мне целые презентации.

Я всем старался отвечать. Письма поддерживали не только меня, но и всю камеру. Все читали, как новостные сводки, просили прислать через меня, например, тренировочные упражнения. Это ФСИН-письмо очень умно сделано. На моем СИЗО вообще не было цензуры, — отмечает Казимиров.

С некоторыми с тех, кто поддерживал Андрея, парень продолжает общение и теперь — даже в гости к нему приезжали.

Читайте также: Каардынатар BY_Help, аўтар калажу пра ганцавіцкага даішніка: «Беларускаму «балоту» карысна ўбачыць польскую Бядронку»

«Чтобы суд не пересмотрел свое решение, Кудина посадили на самолет в Минск»

Российские правозащитники из «Мемориала» признали Андрея Казимирова политзаключенным 30 апреля 2021 года. Это первый беларус, который был признан политзаключенным в России из-за преследования беларускими властями. Андрей сейчас вспоминает, что надежд на то, что его выпустят на свободу и не передадут беларуским властям, было мало.

Его адвокатом был Илларион Васильев. На первой встрече он сказал, что статья серьезная и сидеть нужно не полгода, а целый год. И единственный шанс выйти — правило 39 Регламента Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

— И когда мы собрали почти все отказы, чтобы подаваться в ЕСПЧ, то бойцу Алексею Кудину дают это правило, но в день, когда ему суд одобрил экстрадицию в Беларусь. Про решение ЕСПЧ узнали силовики, и тогда они, чтобы суд не пересмотрел свое решение, посадили Кудина на самолет в Минск. До этого никого из России в Беларусь не экстрадировали самолетом. Это очень не понравилось ЕСПЧ. И как только мы подали бумаги в суд, то нам сразу одобрили их. Мой адвокат ликовал! Но остается еще ждать четыре месяца — истечения срока заключения. Мой адвокат им пишет: «Если вы теперь не можете его отправить в Беларусь, то зачем вы его держите?» А они ему говорят: «Ну мы не знаем». Мы с адвокатом думали, что как только закончится срок, то меня посадят в машину и просто вывезут. Я не верил, что я просто выйду, — вспоминает брестчанин.

Андрея Казимирова должны были выпустить из СИЗО 14 января 2022 года. Он через письма попросил людей его встретить, чтобы его не могли выкрасть публично. Но брестчанина освободили из СИЗО на четыре дня раньше.

— Мне вечером 10 января говорят: «Казимиров, с вещами на выход!» Я не знал, что делать. Собрал все вещи. Но я выходил из тюрьмы часа четыре: останавливались у каждой двери — а их штук 50! И возле последней двери достают мое дело и начинают проверять всю информацию по делу. Я должен был назвать статью, когда был задержан, кто моя мать, а потом еще отпечаток пальца приложить. Это все для того, чтобы никто другой вместо меня не вышел, — рассказывает Андрей.

На выходе из СИЗО Андрея уже ждали двое сотрудники полиции — один в штатском, а другой в форме — на черной Mazda с залепленными грязью номерами.

— Выход из этой тюрьмы — на какой-то пустырь. И кругом никого. Они сказали, что приехали из Перовского отделения и мне нужно с ними приехать якобы для подписания каких-то документов. А я сказал, что никуда с ними не поеду. Начал хвататься за перила — они меня дергают. Они начали угрожать, что, если не поеду с ними, то они начнут применять физическую силу ко мне. А что мне остается делать? Поехал с ними.

В машине сидела еще одна сотрудница — на вид лет 18-ти, как будто ее из клуба какого-то забрали. Я сижу, шучу с ними и смотрю, что полицейскому в форме кто-то пишет в Whatsapp: «Ну что, забрали? Не выёб*ывается?» Ну все, думаю, сейчас меня точно в другую машину к нашим кгбшникам закинут. А я сижу посередине между полицейскими и не знаю, что мне делать, — описывает ситуацию Казимиров.

В итоге Андрея привезли в Перовское отделение, где ему вручили протокол о нахождении в России нелегально.

— Я понял, что меня хотят отправить на депортацию через Центр временного содержания иностранных граждан в Сахарово. Это хуже тюрьмы раза в три. И если бы меня туда отправили, то я бы мог там просидеть два года, и этот срок не был бы засчитан в мой срок. Отправить оттуда они меня не могут в силу правил 39 Регламента ЕСПЧ, поэтому ждали бы, пока я сам не напишу прошение о депортации меня в Беларусь, — объясняет брестчанин.

Читайте также: «Его избивали». Рассказываем, что известно о брестчанине, который вскрыл себе вены при экстрадиции в аэропорту Сочи

«Освобожден без ограничений!» 

На следующий день Казимирова снова привезли в суд. Прокуратура ходатайствовала о том, чтобы назначить Андрею меру пресечения в виде запрета определенных действий. В суд, кроме адвоката и правозащитницы, приехал тот самый сотрудник полиции, который отчитывался кому-то о задержании Андрея через Whatsapp.

— Этого сотрудника очень интересовала моя судьба — он ходил все узнавал. Я попал к судье, которая мне продлевала два раза мой срок до экстрадиции. Она меня узнала. И вот она встает и начинает зачитывать дело, — вспоминает Андрей.

Суд начал рассмотрение дела в отношении Казимирова по поводу ограничения его прав пользования общественными местами (например, запрет пользоваться общественным транспортом, находиться на «Красной площади»).

— И тут судья смотрит на прокурорку и спрашивает: «Почему его год держали в СИЗО и до сих пор не отправили?» А она не знает, что ответить. И тут в зал суда заходит тот самый полицейский, который вел меня, и несет протокол о том, что я в России нахожусь нелегально. Судья начала на него кричать, что я год просидел в СИЗО, а меня так и не смогли отправить, и выгнала полицейского из зала. А мне — «Освобожден без ограничений!»

Я взялся за голову просто. Мы с адвокатом выходим из зала, а там «космонавты» ждут и говорят, что мне нужно проехать с ними. Я смотрю на адвоката и спрашиваю: «Я свободен?» Он отвечает, что да. Я смотрю на них и говорю: «Я свободен, я могу с вами не ехать?» «Космонавты» отвечают: «Можете, но так будет намного хуже». И вот мы стоим в кругу: я, адвокат, правозащитница и два полицейских. Решаем, что мне делать. Один «космонавт», который не очень видимо любит свою страну, советует мне не ехать с ними, — вспоминает Андрей.

Читайте также: «Чувствуют, в какую сторону ветер дует». Эксперты объяснили, почему силовики массово задерживают людей на «химии»

Россию удалось покинуть через девять месяцев после освобождения

В итоге после настоятельных уговоров «космонавтов» Андрею пришлось с ними проехать в прокуратуру. Ему, как и судье, надо было предоставить адрес, где он будет жить. Они приехали к прокурору, который год назад и посадил Андрея.

Казимирову сказали подписать обязательство о явке. На выходе из прокуратуры он снова встречает того самого полицейского, который сопровождал его с момента выхода из СИЗО.

— Мы его встретили на первом этаже — он весь впопыхах был. И спрашивает: «Ну что, как у вас дела?» Я на него смотрю и спрашиваю: «С какой целью интересуешься?» Я ему говорю, что я свободный человек и могу не отвечать. Он мимо меня быстро побежал к прокурору. Мы вызвали такси, и вот мне звонит прокурор и просит, чтобы я вернулся, потому что якобы какую-то бумажку забыл подписать. Я говорю, что я уехал уже далеко и приеду послезавтра. Больше они меня не видели, — рассказывает брестчанин.

Через месяц Андрея Казимирова объявили в федеральный розыск —  статья неизвестна. Брестчанину удалось покинуть Россию только через девять месяцев — 7 сентября он перешел границу в Литву. Все это время Андрей прятался в России. Уехать сразу было сложно, потому что у него не было паспорта. Да и в розыск объявили.

Андрей признался, что вообще не жалеет о том, что присоединился к акциям протеста:

— Сейчас, если честно, я вообще не вижу, каких-то перспектив на перемены, потому что своей неудачей мы только усилили режим. Не вижу никаких проблесков у нас в стране.

Андрей очень хочет вернуться в Беларусь, планирует там работать детским тренером:

— Я люблю детей, поэтому мог бы в школе работать. Спорт — это хорошо. В мое время мало кто им занимался, а сейчас так вообще.

Читайте также: «Меня считают поэтом. В стихах отобразил свое мнение». Как в Барановичах судили блогера за стихотворение про Лукашенко