Вспоминаем рассказ брестчанина Дмитрия Горбунова о том, как он сидел 15 суток в марте 2017 года. Детали вас удивят

В среду, 18 января, стало известно, что в Бресте задержали журналиста и блогера Дмитрия Горбунова. «Покаянное» видео с ним появилось в близком к брестскому ГУБОПиКу телеграм-канале.

В «покаянном» видео он говорит, что задержан сотрудниками милиции за перепост «какой-то публикации, в которой содержались личные данные некоего сотрудника милиции» и «допустил оскорбительные высказывания» в адрес Александра Лукашенко. Авторы телеграм-канала называют его «иностранным агентом» и заявляют также о работе на «Белсат».

Напомним, около шести лет назад блогер Дмитрий Горбунов сотрудничал с блогерами Сергеем Петрухиным и Александром Кабановым, которые в декабре 2022 года вышли из колонии на свободу после отбытия трехлетнего срока заключения.

Весной 2017 года Горбунов вместе с коллегами освещал борьбу брестчан с декретом №3 «О предупреждении социального иждивенчества», марши нетунеядцев. Естественно, это не нравилось властям и его задерживали. Той весной он суммарно отсидел в ИВС 25 суток: 15 в марте и 10 в мае.

К сожалению, большинство беларусов узнали об ужасных условиях содержания в ИВС, СИЗО, колониях и тюрьмах только в 2020 году, после начала массовых репрессий в Беларуси. Но такие условия там были и раньше.

«Брестская газета» перепечатывает у себя же рассказ Дмитрия Горбунова о том, как он отбывал 15 суток в изоляторе временного содержания в марте 2017 года. Он перенесет вас почти на шесть лет назад и вы сможете сравнить тогдашние условия в ИВС с нынешними, о которых знаете не понаслышке.

При этом, мы хотим сказать, что очень сожалеем, что у нас есть возможность сравнивать тогдашнее плохое с очень плохим сегодняшним. Но таковы беларуские реалии.

Читайте также: Отсидевший 45 суток в ИВС брестский архитектор-дизайнер рассказал о том, как сохранить здоровье в условиях заключения

За что задержали Дмитрия Горбунова и как досматривали в ИВС

Дмитрия Горбунова задержали утром 12 марта 2017 года за несколько часов до четвертого Марша нетунеядцев, когда он вышел из дома, чтобы вынести мусор и зайти в магазин.

14 марта суд Ленинского района Бреста признал его виновным в нарушении порядка организации или проведения массовых мероприятий и приговорил к 15 суткам административного ареста. Блогер отбывал их в изоляторе временного содержания Ленинского РОВД. 27 марта в 10.30 Дмитрия выпустили на свободу.

«Задерживали меня так: схватили, кинули в машину и привезли в ИВС, минуя дежурную часть. Если бы какой-то человек спросил у дежурного обо мне, он бы сказал «не знаю» и был бы прав, потому что действительно не знал. Но я успел кинуть смс», — рассказывал Дмитрий.

Дальше происходит процедура досмотра. Ты выворачиваешь все, что лежит в карманах, начиная от ключей и кошелька и заканчивая пробитым талоном. Потом раздеваешься до трусов. Принимающее лицо — это либо сержант, либо прапорщик, ощупывает каждый шов, выворачивает носки, причем сам. Потом он говорит «спустите трусы до колена и глубоко присядьте три раза». Приседаешь, одеваешься. Вещи кладут в ящик и относят куда-то.

«С собой можно проносить, может быть, очки. У меня спросили, буду ли брать ручку, я взял. Потом соседи по камере удивлялись, как мне разрешили. Насколько я понял, отношение ко мне было немного особое, наверное потому, что я представитель прессы», — вспоминал блогер.

Ему было интересно, откуда берутся требования, приказы, инструкции, на которые постоянно ссылаются. Абсолютно несусветные. Например, при оформлении у тебя забирают ремень и шнурки. Отрезают шнурки от капюшона, то есть портят вещь. Но выдают матрас, наволочку, простыню и одеяло. Ведь можно из простыни веревку сплести или распустить свитер. Есть рассказывали, что в СИЗО можно сплести веревку и развешивать белье в камере. У них есть кипятильник.

С кем он сидел в камере?

Сразу Дмитрия привели в самую большую 9-ю камеру на восемь человек. Там на тот момент сидели люди, подлежащие депортации. Она реально была международная. Сидели два молодых марокканца. Причем у них были какие-то нормальные деньги, единственное, что они не смотрят телевизор и не читают газет. Они подумали, что Беларусь и Россия — это одна страна. У них была виза в Польшу, они сели на поезд и поехали, не знали, что тут нужна своя виза.

«Сидел бомж Ваня, которого можно было раньше увидеть на рынке. Он, оказывается, не Ваня, а Йонас. Ждал депортацию в Калининград. Очень жалею, что не успел с ним поговорить, потому что провел меньше суток в этой камере. Наверное, он человек со сложной судьбой, все время читал Мопассана», — рассказывал Горбунов.

Был 38 раз судимый россиянин, который в Бресте уже давно живет. Последний раз он освободился в 1997 году, и у него до сих пор советский паспорт. Он, с виду спившийся интеллигент, ждал депортацию в Луганск, посылал туда запросы.

После суда Дмитрия перевели в другую камеру на 4 человека. Там храпел какой-то мужчина с перегаром. Оказалось, он выпивал на улице, потом пришел домой, начал гонять мать. Мать вызвала милицию. Ему дали трое суток. Дмитрий тогда подумал, а за что же ему дали 15 суток? Контингент там был разный. В основном сидели по 18-му декрету («О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях»).

Читайте также: Правозащитник о пути от задержания до наказания: «Сейчас шутят: «Не сидел – не белорус»

Каким был распорядок дня?

Подъем был в 6 утра. Надо было вылезти из-под одеяла, застелить его сверху на матрас. Дальше можно лежать, только накрывшись курткой.

О времени можно ориентироваться по тому, когда приносят пайку. Завтрак около 9 утра, обед — около двух, ужин — в шесть.

Единственное четкое время — это утренняя и вечерняя проверки, когда меняются смены. Это происходит в 8 утра и 8 вечера.

«Можно выходить на прогулку. Я всегда соглашался, потому что это воздух, шевеление конечностями. Мне сказали, что про желание выйти на прогулку начали спрашивать с моим появлением. Раньше надо было ее добиваться, чуть ли не требовать. Прогулки были во дворике размером примерно 7 на 4 метра. Сверху решетка. Гуляли мы больше полутора часов. Ходили по кругу, как в кино. Кто-то сидел и курил», — отмечал блогер.

В остальное время Дмитрий спасался книгами. Кое-что прихватил с собой. Еще нашел в камере толстую книжку без обложки. Это был Джек Лондон. Он его читал последний раз в школе, а тут как раз «Зов предков», «Белый клык», рассказы. Отбой около 10 вечера.

Какие условия были в камере?

В камере очень мало света. Над дверями была ниша, закрытая оргстеклом, там внутри светильник. Дмитрий не видел тогда никаких причин, почему там не могут висеть лампы дневного света.

«Есть кран с водой. Душ предусмотрен — как попросишься. Но каждые три дня проситься не надо. Я не могу судить, как везде, потому что мне сказали, что, когда я там находился, многое поменялось. Централизованной горячей воды там нет, висит бойлер. Но помыться и постирать что-то можно. Если постирал, суши как хочешь: повесить негде», — вспоминал мужчина.

Туалет находится рядом с дверью. Он ничем не огорожен — можете наслаждаться. Обычно закуривают, газету начинают палить, чтобы как-то нейтрализовать запах. К этому надо привыкнуть, действие ведь довольно интимное. В СИЗО, говорят, есть занавеска.

А тут ты сидишь, и в самый ответственный момент открывается окошко в двери — гулять будете?

В камере много курили. Там отчаянные курильщики, они курят даже чай. Им некому передавать передачи. Существует правило: пока не оплатишь сутки, передача тебе не положена. Ну, они пропустят пару пачек сигарет, тапочки, очки, что-то жизненно необходимое, но не полноценные передачи, без которых просто не высидеть.

Сутки стоят 11 рублей 50 копеек.

То же самое касается жалобы, которая стоит одну базовую. Денег с собой нет. Если заплатить больше некому, жалобу подать ты не сможешь.

Читайте также: Петрухин, Горбунов и Кабанов: «Раз нас посадили — мы делали все правильно» 

Чем кормили в ИВС?

Там еда такая, надо умудриться настолько испортить продукты. Меню почти неизменное ежедневно. Утром сечка (такая крупа ячневая). Те, кто служил в армии, поймут. Она без соли и без капли жира. Еще кусок хлеба самого дешевого. Причем его режут по-разному.

«Как я понял, норма совершенно произвольная. И полкружки того, что я называл чаем. Он мне тоже напомнил армейский чай, такой же вкус и температура — где-то около температуры тела», — рассказывал Дмитрий.

На обед было три вида супа — рассольник, щи и борщ. Но они такие несъедобные. На второе котлета хлебная и подавленная вареная картошка. Вечером тоже котлета и вареная свекла без соли, без масла, без лука. Дмитрий и сокамерники делали хитро. Собирали вечернюю свеклу в пакет, сыпали приправу, которую ему передали, и ели на следующий день с картошкой. Если кушать только то, что приносят, на второй-третий день начинаешь это ненавидеть.

Сокамерники все время посылали блогера за кипятком, говорили: «проси ты, тебе дадут». Потому что там, если начинаешь что-то просить, коридорные начинают торговаться «а ты мне что, а что у тебя есть». К Дмитрию было нормальное отношение, в основном извинительное.

Ощущения Дмитрия после 15 суток в ИВС

Дмитрий попал в какое-то Зазеркалье. Мы живем и этого не замечаем. Везде евроремонты, красивые магазины, освещение. Никто не замечает, что за этим уютом, антуражем существует еще и «концлагерь». В этих местах со времен советских, наверное, ничего не изменилось. Тебя будто кидают в туалетный бачок и смывают воду. И ты идешь по этим трубам, коленам. Вот там кипит самая настоящая подземная жизнь.

«Я еще раз убедился, что в нашей стране люди — это просто мусор. Человек — это расходный материал. Ты попадаешь туда — и не важно, кто ты, что ты сделал…»

«Процедура выхода на свободу такая же. Ты опять раздеваешься и опять приседаешь.

После того как я вышел из ИВС и дошел до пешеходного моста на железнодорожном вокзале, у меня было состояние такое, будто я выпил полбутылки водки. Это от кислорода», — вспоминал Дмитрий.

Читайте также: На завтрак вечно сечка: что еще в меню у арестантов в ИВС?