«Не должно быть другой фигуры, на которую может поставить Россия». Почему Лукашенко опять взялся за госуправленцев?

Слухи о задержании экс-премьера Сергея Румаса, допросы топ-менеджеров «Белагропромбанка» и представителей коммерческих структур по делу Румаса, а позже еще и задержание за взятку директора минского ГУМа, который раньше был зампредом Мингорисполкома по экономике, — уходящая неделя подбросила ворох новостей, к которым есть вопросы. 

Читайте также: Румас – «за границей», у Сысоева – «коронавирус». Белорусские силовики взялись за банкиров и бизнесменов

Что это было и почему сейчас?

Ничего принципиально нового в этих задержаниях нет. Белорусская правоохранительная система имеет традицию: к тем, кто связан с распределением государственных ресурсов или чем-то похожим, рано или поздно «приходят», комментирует аналитик Украинского института будущего Игорь Тышкевич. 

«Никто не исключает, что сейчас — тут вопрос не только в «Белагропромбанке» — идет просто «показательная порка», чтобы продемонстрировать, что власть все еще монолитная, все держит на контроле, и в том числе не допустить во время политического кризиса дрейфа чиновников в поиске других партнеров или других сил, с которыми можно работать». 

Основной посыл власти: «Мы следим за каждым, на каждого есть компромат».

Экономист и политик Лев Марголин видит два возможных варианта причин: либо речь идет о чисто бизнес-криминальном аспекте, либо эти люди где-то «засветились» в не совсем благонадежном поведении, а на это власть реагирует очень чутко.

«Если мы говорим о чисто криминальных делах, то возникает вопрос: а почему именно сейчас? Тут тоже возможна политическая подоплека: чтобы показать всем, в том числе зарубежной общественности, что никакой политики тут нет, мы сажаем всех, кто запустил руку в государственный карман. Как оно на самом деле, я думаю, мы узнаем еще очень нескоро». 

«В 1937 году тоже сажали чиновников»

У нас не было длительных периодов, чтобы кого-нибудь из чиновников не сажали, отмечает Марголин. Попадали под раздачу то Министерство здравоохранения, то Министерство энергетики, то Мингорисполком. 

«Чиновника надо постоянно держать в напряжении, иначе он разбалуется. А как еще можно это сделать? Погрозить пальчиком? Это на него не подействует, другое дело — периодические посадки. Чтобы служба медом не казалась и чтобы держать все время в тонусе». 

Сейчас это еще более актуально, потому что некоторые госслужащие начинают колебаться: нужны ли им те риски, которые несет разразившийся политический кризис? И что делать, если власть поменяется? 

«Лукашенко считает, что он уже с протестами разобрался, осталось только подчистить журналистов, блогеров и правозащитников, которые помогают платить штрафы, ну и можно браться за чиновников, наводить с ними порядок». 

И в том, что руки доходят и до внешне лояльных системе людей, нет ничего удивительного. 

Чиновников много, по разным подсчетам где-то около сотни тысяч. Среди них всегда можно найти таких, которые недостаточно продемонстрировали свою преданность. Точно так же в 1937 году сажали чиновников, партийных работников просто для того, чтобы припугнуть всех остальных.

«Румаса хорошо воспринимают в России, неплохо на Западе и нейтрально в Китае»

Тышкевич обращает внимание на то, что дело Румаса может быть связано с российским фактором. Поэтому здесь «все интересно». 

Группу чиновников, куда входят Румас, Николай Снопков, Кирилл Рудый и другие, эксперт называет рыночниками. Эта группа пришла во власть на рубеже 2007-2008 годов. А на рубеже 2019-2020 годов большая ее часть ушла (где-то оставшись на маловажных должностях), причем, что удивительно для белорусской власти, ушла без конфликта. 

«Я уверен, что часть этой группы вернется во власть, но на следующем витке развития политической системы».

В значительной степени идеи этих политиков легли в основу реформ 2008-2009 года в сотрудничестве с Группой Всемирного банка. Беларусь даже вошла в топ-10 государств-реформаторов условий ведения бизнеса по результатам исследования Всемирного банка и IFC «Doing Business 2009». Потом они же сделали попытку предложить пути выхода из кризиса в 2011 году, но попытка была в значительной степени заблокирована Лукашенко. И этой же группе принадлежит идея китайского вектора развития. 

«Они постепенно укреплялись во власти. Но одно дело — предлагать какие-то шаги, а другое — что для решительных реформаторских шагов в экономике нужна политическая воля. В Беларуси политическая воля у одного человека. Говорить, что они суперэффективные, я бы не стал, но некоторые проекты сработали. 

При этом их часто бросали на направления, где надо было «тушить пожар». 

Сейчас интересы в кадровой политике — кого когда поднимать по служебной лестнице — есть не у одного Лукашенко. Есть и другие потенциальные группы. 

Условные лидеры протестов также ищут партнеров среди чиновников. Они не исключают, что при окончательной смене власти — если допустить, что Лукашенко исчез куда-то — власть будет компромиссной между старыми элитами и теми, кто сегодня протестует против Лукашенко. Поэтому нужны компромиссные фигуры. 

С другой стороны, аналогичные контакты будут искать и представители западных стран и, что более важно, Российская Федерация. У России в белорусском направлении кадровый голод по качественным исполнителям и менеджерам. Вопрос — найти тех, с кем можно будет работать при трансформации белорусской власти». 

Румас — одна из фигур, приемлемых для России. Его также неплохо воспринимают на Западе, и относительно нейтрально — в Китае. Неплохо воспринимает его и часть представителей нового белорусского бизнеса. 

В случае, если Румас начинал поиски партнеров в России, или Россия пробовала на него выйти, то силовая акция относительно окружения Румаса много в чем — с точки зрения стремления Лукашенко удержать власть, не дать развиться самостоятельному политическому проекту — логическое последствие. 

Тышкевич также приводит три фамилии белорусских политиков, которые имели контакты с российскими элитами, и чья ситуация развивалась по похожему сценарию — бывший председатель Палаты представителей Национального собрания Владимир Коноплев, бывший руководитель БелЖД Виктор Рахманько и дипломат Михаил Маринич.

«Лукашенко много говорит про интеграцию, но поскольку он авторитарный лидер, он понимает, что Россия на сегодня имеет наибольшие возможности по влиянию на белорусскую политику. Поэтому для него это инстинкт самосохранения: не должно быть другой фигуры, на которую может поставить Россия». 

Читайте также: Эксперт: «Вашингтону важно, чтобы в Беларуси, пользуясь кризисом, не усилила свое влияние Россия»

Открытое письмо сотрудников госуправления — секретный опрос

4 февраля сотрудники госуправления запустили сбор подписей под открытым письмом за отставку Лукашенко. Госслужащие могут подписать его до 25 марта. Его текст озвучил на видео бывший посол Беларуси в Аргентине Владимир Астапенко.

Будут ли подписывать его госслужащие? Лев Марголин считает, что вполне возможно. 

«Там вроде бы гарантируют полную конфиденциальность. Это письмо имеет такое значение: нужно знать, что делается в чиновничьей среде, и если есть там противники Лукашенко, то сколько их. Одно дело — выступить открыто, взорвать за собой все мосты. А это как бы секретный опрос, способ прозондировать почву, их настроения».